Ответила на вопросы портала Пиши-читай
- Что сегодня переживает русская литература - упадок или подъём? Чего, по-вашему, ей очень не хватает?
- Недавно в соцсети я задала друзьям вопрос: «Есть ли сегодня в России писатели, сопоставимые по масштабу дарования, идей и влияния с Толстым, Достоевским и Тургеневым? Допустим, нет. Вопрос: их нет потому, что земля оскудела, или потому, что обществу они ныне не нужны?»
Ответить коротко - не получится. Это всё-таки большая дерзость - писать книги. Кто-то к этому легко относится - как к ремеслу, коммерции, я - нет. Уже столько написано, создано - великими людьми, глубочайшими мыслителями. Разве пытливому уму нечего читать?! Нужно иметь очень серьёзные причины, чтобы взяться за перо (клавиатуру), чтобы отнимать у других людей главное - время их жизни - на свои писания. Да ещё пытаться чужое время «монетизировать», то есть получать за книги деньги.
Это с одной стороны. А с другой… Художественность - это любовь. Если писателя любят, то читатели сами ему понесут - без его просьб - все блага мира: деньги, славу, симпатию, приязнь. Но: «…и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь». Главная причина, которая должна побуждать человека взяться за перо, это избыток художественности, любви. А не стремление «развлечь читателя», «себя показать», «обличить социальные язвы», «получить литературную премию» и пр.
А мы видим (по крайней мере, я это вижу, чувствую) взаимное охлаждение любви - и писателя, и читателя. Литераторы - самовыражаются, учат, манипулируют, зарабатывают, тешат своё эго, а главный мотор творчества - любовь - не включён. Может быть, он уже во многих и «умер». Посмотрите, сколько сейчас производится «головных» стихов, интеллектуальной поэзии (так называемой)! В основном - мусор, мёртвые слова. А я почти каждый день возвращаюсь к Есенину: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?!»
А читатели… Они же должны кого-то любить… Они несут энергию своей души суррогатам, ложным идеям, «наркотическим» жанрам (аудиовизуальным), пиар-фигурам. Хотя, конечно, чувствуют некое «не то». Но утешают себя, мол, время такое. Стерпится-слюбится…
Во мне с юности жила эта тоска: тоска по любви-художественности. И мне было мало классики, я хотела найти доказательства, что «мир жив» в современности. И за эту мою робкую попытку поиска красоты я была очень щедро вознаграждена. В своей литературной судьбе я встретила человека с абсолютным избытком художественности. Это поэт Валентин Сорокин. Я училась у него в Литинституте, где он преподавал, вёл ВЛК.
Совсем недавно я редактировала его книгу «Твои ладони» в издательстве «У Никитских ворот». Лирические стихи 1970-80-х годов. Книга вышла, я приехала домой, удобно устроилась, никто меня не дёргал, не отвлекал, и стала читать её вразнобой, свободно листая. И я была поражена (хотя я много лет знаю Валентина Васильевича, и стихи эти знаю, естественно, я же этот сборник и составляла!), какая мощная, богатая личность открылась передо мной! Сколько в ней любви: к миру, к тайне мира, к мгновению быстротечного счастья! Вот это и есть художественность!.. То, чего, так не хватает нам сегодня.
Воспитание «человека любящего» - это самый главный наш «ключ», который позволит открыть чертоги художественности. Но, мне кажется, что вектор любви, который сейчас задаётся в обществе, трагически-ошибочен. Вся мощь медиа, пропаганды какой идеал воспевает? Успешного человека, богатого, он «сам себя сделал». А что внутри, какая «начинка», при этом никого не волнует. Главное - «упаковка». Но если бы мы, допустим, продукты питания выбирали по этому критерию, мы бы давно уже вымерли. Да, не спорю, иногда форма соответствует содержанию, но чаще - наоборот. Кичливая «упаковка» нынешних успешных людей, как правило, маскирует их абсолютную духовную нищету, новую бедность. И это касается не только бизнесменов или чиновников, но и писателей тоже. Но ответственность литератора выше, миссия его выше, доля - горше…
- А как влияет интернет на художественность?
- Я могу сказать о себе. Интернет, ныряние в море информации, делает из человека приставку к этой информации. Я долго работала журналистом и, конечно, пережила это «облучение» мёртвыми энергиями; наверное, 80 процентов того, что есть в сети - это «дубли», «повторы», «вариации», «переписывания», оригинального «контента» очень мало, ещё меньше - необходимого.
Информация пожирает время, подчиняет человека. Книга, напротив, как нечто замкнутое (огороженный «забором» мир художника), даёт возможность читателю сосредоточиться на самом себе. Книга - это «деревня», интернет - это «Вавилон».
Хорошая книга, конечно, много даёт человеку, и, прежде всего - внутренний «осмотр» себя, своего духовного мира. Вот я говорила о книге «Твои ладони», но я ведь не всё сказала… Я ещё и погрустила, её читая, что сама я, может быть, не выразила так ярко в прозе то хорошее, что было в моей душе и жизни; не выразила - по лени, по беспечности, по молодой уверенности, что всегда у меня будет много сил, и времени - вагон; а потом, погрустив, чуть-чуть утешилась, что, по крайней мере, я хоть не теряю тревоги, самоконтроля; да и ещё много чего было обдумано и прочувствовано в тот вечер.
Плохая книга - забирает время, иногда отравляет и ранит человека. А информация - это всегда какая-то «проблема», но никак не суть жизни, не исток её и не смысл.
Интернет (знание обо всём, кроме главного, мнимое всезнание) убивает романтику. Молодые люди, лишённые романтики - какие они, чем живут? Чему дарят свою молодую энергию? Интернет уничтожает разнообразие впечатлений и ощущений, и, конечно, унифицирует личность. Значит, в литературе всё-таки должны вырисовываться типы, характеры. Они - интересны, нужны, они должны начать «действовать», жить.
Типизация определяет судьбу человека: точно так же, как от яблони на следующий год мы можем ожидать только яблок, а не груш (или ничего), так и от сложившихся человеческих типов можно ожидать вполне предсказуемых действий. Наша литература последних десятилетий «размытая» - она не даёт этих типов, а только смутное авторское «нечто». Между тем, всё американское кино, например, построено на взаимодействии типов (и на их «нетипичных» поступках, которые часто двигают сюжет). То есть типизация - успешный путь в творчестве.
Точно так же, как есть типы среди людей, так и каждая цивилизация имеет свой неизменный тип государственности. Россия - монархия при Николае II, Сталине или Путине, это всё одно и то же, и её успехи возможны только в том случае, если она возвращается «сама к себе» (то же и у человека). На своей судьбе я знаю, что грех искажает мой путь, мою природу, задуманную хорошо, и, видимо, мутации, беды, ошибки и преступления так же искажают путь народа, государственности, цивилизации. Самосознание позволяет «вернуться к себе», то есть, в сущности, на свой собственный путь. Очень редкие люди, единицы, верно понимают своё предназначение, практически сразу, с детства. У меня этой чёткости нет, к сожалению.
- Читаете ли вы современную литературу?
- И да, и нет. Конечно, мне дарят книги, присылают. С другой стороны, на моём столе всё-таки преобладает классика - её можно долго обдумывать, она рождает богатство идей, душевный отклик (чего не скажешь о большинстве современных книг).
Для читателя, далёкого от литпроцесса, всё происходящее сегодня в литературе напоминает броуновское движение, хаотическое перемещение «словоносителей». Но это не так. Сейчас у нас доминирует группа писателей с вполне определёнными свойствами. Они западной, американской выучки по стилистике; западного менталитета: «главное - продажи, смысл - потом»; у них абсолютная ценностная целлофановость (в отличие от советских писателей-«деревенщиков», в сердцевине чьей прозы мерцала и пульсировала совестливость); это глобалисты (речь не о высоте культуры, как у Германа Гессе, например, а о подчинённости масскульту, масс-медиа); и, как результат, эти «передовики» не произвели на свет ни одного нового смысла (в отличие от Достоевского и Толстого), но зато претендуют на внимание к себе, равное с классиками.
Вот такой ныне у нас расклад.
- Ясно. А у меня к вам был заготовлен вопрос: кого из современных писателей вы бы посоветовали включить в школьную программу?
- Я всем без исключения людям, с которыми встречаюсь и говорю о литературе, советую роман Зои Прокопьевой «Своим чередом». Эту книгу о ХХ веке, о советском периоде нашей истории, обязан прочесть каждый русский человек. Я чуть-чуть горжусь тем, что повлияла на судьбу романа, его переиздали в Челябинске, где живёт автор. Но всё равно книга малоизвестна. Зато прилавки магазинов забиты претенциозной макулатурой - привозной и местной.
Когда я сама встречаюсь со школьниками и студентами, я говорю им следующее: пожалуйста, читайте классику! Особенно русскую поэзию: Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Блока, Есенина. И только потом, когда вы познали, восприняли душой русское поэтическое слово, можно браться за современную литературу.
Я призываю молодёжь быть очень разборчивыми, не доверять рекламным «зазывалам». Когда девушка собирается на первое свидание, она десять раз переоденется, в зеркало на себя бессчётно посмотрит. А тут - незнакомого человека - автора - надо в душу к себе впустить. С его идеями, влияниями. Мы же в дом не приглашаем к себе кого попало с улицы!
Русская классическая традиция - это высота, с которой видны все кочки, холмы, болота, луга, пустыни… Весь окружающий ландшафт.
Литература - это воспитание чувств - вольное или невольное. Как вырастить дерево? Как вырастить курицу? Всё примерно понятно - по каким законам надо действовать. А вот как вырастить человека, чтобы он был счастлив? Пока ничего не получается… И литература, лишённая любви к человеку, наполненная гордыней или самовздутием автора, никогда не ответит на этот вопрос, она только его запутает.
Что духовно более всего необходимо сейчас русскому народу? Какие образы? Типы? Идеи? Я много думаю об этом. Как не угадать, что понравится людям (это, в общем, легко понять), а дать им насущное? Что это должно быть? Духовный наркотик? Лекарство? Утешение?
- Вы сказали о том, что фигур, сопоставимых с Толстым и Достоевским, сегодня в русской литературе нет. Может быть, это связано с тем, что «человеческий материк» уже достаточно исследован писателями прошлого?
- У меня есть статья на эту тему, как мне кажется, весьма любопытная - «Будущее художественного слова», она выходила в журнале «Москва». Не буду её пересказывать, кому из читателей интересно, пусть посмотрят. Добавлю только, что по сравнению с временами русских классиков новых явлений жизни для исследования их «инженерами человеческих душ» появилось лишь три. Это интернет, «революция терпимости» и суррогатное размножение человечества. Причём исследование их средствами литературы мне не кажется перспективным: в сущности, Олдос Хаксли в романе «О дивный новый мир» ещё 80 лет назад эти темы «закрыл», и весьма убедительно.
Иногда возникает ощущение, что современным писателям не дают покоя лавры и доходы киношников, об этом хорошо сказал в своё время Фицджеральд. Российский литератор всё чаще воспринимает успех как сумму материального благополучия и пиара, что же касается власти духовной, или интеллектуальной радости от открытия нового смысла, идеи, то эти высоты нашим «мессиям» очень часто малодоступны. Все свежие идеи - в области социологии, философии, экономики - идут к нам с Запада, причём в «несвежем» виде, искажённом и вульгаризированном. Россия, к сожалению, отстаёт не только в технологиях, в производстве, но и в смыслополагании. Вот я смотрю, как наши писатели бьются за премии, за продажи, за загранпоездки, и думаю: а действительно ли для них духовное - выше материального?! Или как? Тогда чего мы хотим от власти, от чиновников? Чего удивляться, что для «государственных людей» собственность (какие-то шубохранилища, дворцы в Ницце, виллы и прочее) выше власти?! Это же всё взаимосвязанные вещи - может быть, не напрямую, а опосредованно, косвенно.
У нас расцветает культура «неправильная», это признают и те, кто её производит, но воли к сопротивлению у общества нет, всё «подстрижено», люди, способные на убеждения, поставлены в условия жёсткого выживания, аристократия перебита, осталось то, что осталось. Будет ли так всегда? Не знаю. Всё-таки я надеюсь, что «корни» наши словесные, языковые, литературные очень глубоки. Может быть, они дадут новые, молодые «побеги» - свежие и сильные.
