Всегда думал, что физиологические потребности человека - дело во многом интимное. В лучшем случае про свою мочу говорим с доктором. Но другие времена, другие нравы. Моча из физиологической нужды превратилась в самодостаточный инструмент политических интриг. Присутствие "не той" мочи "штука посильнее "Фауста" Гете". «Не та» моча привела к катастрофе в российском спорте и низвержению с пьедестала победителей и призеров сочинской Олимпиады.
Сочинская Олимпиада - фактически личный проект Владимира Путина, который должен был быть реализован на самом высшем уровне. В российских реалиях «высший уровень» всегда означает «победу любой ценой». Все возможные государственные ресурсы были брошены на победу. Деньги к алтарю победы текли нескончаемым потоком. Не все из этих «потоков» разворовали. Олимпийские игры для России закончились триумфально не только высоким качеством организации и проведения соревнований, но и рекордным количеством золотых медалей, завоеванных российскими спортсменами. Западные СМИ сменили свой критический предолимпийский тон в отношении России на восторженный послеолимпийский. Практически все ведущие западные СМИ отмечали, что России удалось создать очень позитивный имидж. «В итоге ничто не смогло бросить тень на олимпийский парад Путина», - писала одна из американских газет.
Даже последующие события в Крыму и Украине не могли умалить триумф Олимпийских игр. И вдруг, «как гром среди ясного неба», допинговый скандал, который ударил по тщеславному самолюбию России в разы больнее, чем все западные санкции вместе взятые.
«На олимпийский парад Путина» не просто брошена тень, а его накрыло позорное пятно. Сборная России лишилась первого места в неофициальном медальном зачете Олимпиады 2014 года в Сочи после решения комиссии Международного олимпийского комитета (МОК) об аннулировании результатов и пожизненной дисквалификации ряда российских спортсменов.
Вывод комиссии Макларена, который Россия отказывается категорически признавать звучит примерно так. Государственная поддержка в сокрытии допинга. Такое признание для российского руководства невозможно, потому что невозможно. У нас могут быть отдельные «недостатки», но государственная машина не ошибается по определению.
Хотя конкретно требование о признании государственного участия в допинговой программе из уст чиновников ВАДА звучит вполне вегетариански: «Мы хотим, чтобы Россия согласилась с тем, что в стране существовала ведомственная система». Согласитесь, что ведомственная система и государственная система все-таки две большие разницы. Зато какие ведомства! Потому что под ведомствами подразумеваются не только министерство спорта, но и могущественная ФСБ – фундаментальная деталь нашей государственной машины.
Безусловно, в докладе Макларена есть нестыковки, ошибки, даже возможная предвзятость. Но с учетом того, что наши чиновники рьяно реагируют на любой пук президента, совершенно нельзя исключать того, что имелась «ведомственная допинговая программа». Тем более, что ряд высокопоставленных чиновников из Минспорта «засветились» в допинговом скандале.
ФСБ же может все – от определения шпионов по смскам до организации взятки чиновникам, была бы дана понятная команда. А уж подменить мочу, для чекистов - как «два пальца об асфальт». Потом уже Следственному комитету надо будет переложить вину «с больной головы на здоровую». Что он и благополучно делал и делает. Невозможно представить, чтобы СК в условиях колоссальной политизированности скандала занял бы «антигосударственную» позицию.
В нашей «вертикали власти» любое желание гаранта воспринимается как руководство к действию. С учетом того, что наши чиновники в принципе не хотят и не умеют работать системно, то холуйский результат «любой ценой» имеет всегда криминальный окрас. Путин мог не любить Политковскую, Немцова, Навального, но это совсем не значит, что он отдавал приказы об убийствах или организации неправедных судов. Для этого есть те, кто очень сильно «любит» гаранта.
Да и к тому же не мы первые, кто до последнего отрицал участие государства в допинговых программах. В ГДР, бывшем «форпосте социализма на Западе» накачка спортсменов допингом была поставлена «на широкую ногу». На допинговые программы в ГДР работали около двух тысяч высококлассных специалистов, входивших в спортивно-медицинскую службу. Она занималась закупкой и распространением допинга под присмотром министерства госбезопасности. Естественно, все держалось под большим секретом. О немецких допинговых программах стало известно только тогда, когда Германская демократическая республика прекратила свое существование.
«Вот что меня беспокоит: Олимпиада должна начаться в феврале, а выборы у нас когда президентские? В марте. Очень большие подозрения, что это все делается для того, чтобы создать необходимую для кого-то обстановку недовольства любителей спорта, спортсменов тем, что якобы государство было причастно к нарушениям и за это оно отвечает»,— сказал президент на встрече с рабочими Челябинского компрессорного завода.
Вот к чему приводит «не та» моча.
