Ясность готов внести. И вот насчет чего: нередко приходится слышать упреки в отношении бездомных, мол, «Понаехали тут! Езжайте домой и там…»
Так вот, когда подобные негодования раздаются в районе трех вокзалов или, скажем, почему-то исконно «бомжовского» Курского, то это очень близко к истине. А вот в центре Москвы… Да и не в центре, подобный посыл вы отправляете чаще всего в адрес официально бывших, но, все-таки, москвичей. И многие из них, извините, но куда более Москвичи, чем… И это правда.
Да, квартирный беспредел девяностых. Да, безалаберность и пофигизм маргинальных слоев населения. Да, случалось, бутылка водки оказывалась дороже квартиры. Все так и есть. Но, тем не менее, перед вами, у табачных палаток и станций метро, тусуются, «сшибая» деньги на похмелку, ваши земляки. И еще неизвестно, в каком поколении. И, слово «понаехали» они смело могут говорить почти про каждого, кто в этот момент заходит в метро или покупает пиво. И будут правы. А вот они…
Они, скорее, съехали, чем понаехали. И, ничем не защищая и не возвышая бедолаг, я очень хотел бы снять с них хотя бы одно обвинение в их адрес. Они и без того мало что слышат доброго.
Нужны доказательства, статистика? А вы поинтересуйтесь, кто сейчас находится в московских Центрах Социальной Адаптации. В 90% случаев вы столкнетесь с Москвичами. Или, в крайнем случае, с жителями ближайшего Подмосковья. Хотя, теперь даже прямо за МКАД есть свои ЦСА.
А если случается, что в Центр попадают не москвичи, пусть хотя бы по последнему месту прописки, то, как правило, их отправляют туда, где они эту прописку и потеряли. Исключения составляют, пожалуй, те случаи, когда человек ни разу не был на месте «новой прописки». И толком не знает, где он теперь прописан. Или был прописан. А просто когда-то он хитроумными маневрами (при помощи покупателей его жилья) получил в паспорт штамп о регистрации в неизвестно каком регионе. А из Москвы так никогда никуда и не выезжал. Бывает и такое.
Есть в Москве и чернокожие бомжи. Бывшие студенты или еще кто-то. Я знавал одного такого. Откуда он родом он сам был не в состоянии объяснить: то ли из Кении, то ли из Конго. Но знаю, что куда-то парня все-таки отправили…
Но это ладно. Я вот сегодня стараюсь больше о национальностях «официальных» московских бродяг. Да, понимаю: мне ли, мне ли «махровому» еврею об этом рассуждать. Тем более, как гражданину Израиля. Да я и не рассуждаю вовсе. Я констатирую факты. Так вот, более чем за год моего пребывания в ЦСА «Люблино» в подавляющем большинстве я наблюдал здесь именно русских. Еще не так давно это было по-другому. Но, чем крепче и жестче границы бывших республик СССР, тем меньше уроженцев и маргиналов этих республик стало адаптироваться в российских ЦСА. Не говоря уже о московских.
Да, случается, попадают в московские ЦСА граждане Украины, Белоруссии или еще какой-нибудь республики бывшего СССР. Но очень быстро и через свое посольство эти ребята отправляются на историческую Родину, скажем, в Кишинев.
Так же бывает и с российскими бродягами. Но не Москвичами совсем: хоть на Урал, хоть на Калыму, да хоть куда угодно в пределах РФ, но Москва в состоянии их отправить, и отправляет типа домой. Но приезжих бездомных в столице меньше тоже не становится. Я имею в виду Россиян.
Да, в ЦСА, как и вообще везде, находятся люди разных национальностей. Но все они бывшие Москвичи. И, как в тюрьме или армии, тут тоже начинает проявляться местечковость. Ну, или землячество. В самом хорошем и положительном смысле этого, многим нелюбимого, слова. То есть всегда и везде человек старается знакомиться с земляками по национальности. Есть и такое понятие. Вот, на сегодняшний день, я знаю в ЦСА «Люблино», кроме меня, еще трех евреев. Нет, мы не делимся друг с другом последним. У нас это не принято. Но, просто стараемся чаще общаться, что ли. У Еврея всегда есть, что сказать Еврею. Как и у Грузина Грузину. Да и у кого угодно. И тут это не только потому, что мы одной национальности. Но мы, какие бы мы ни были, но Москвичи. И дед мой был тоже Москвич. И бабушка. И все, все, все…
Просто я, сегодняшний потомок тех дореволюционных евреев, пил гораздо больше всех моих предков вместе взятых. Как и многие Россияне. А дед мой выпивал рюмку шампанского на Новый год. И все. И был замечательным врачом, шахматистом и поэтом. И дед моего деда был таким же. И где только не имел свои аптеки. А я вот журналист. И, к тому же, хоть и бывший, но алкаш. Но я Москвич. Навсегда и где бы ни жил. И больше, честное слово, вас, дорогие земляки, постараюсь не подводить.
А в квартире на Арбате, где я когда-то родился, давно уже живет один очень народный и очень известный артист. И он нас из этой квартиры в Плотниковом переулке не выселял. А просто наш дом отдали под капитальный ремонт. А нам дали хату на Вернадского, что сейчас очень даже неплохо. А потом… Ну, это ладно. В общем, в доме на Арбате теперь живут актеры театра им.Вахтангова. Театр-то за углом…
До встречи. Наш Жуков Михаил.
Можно ругаться матом,
Даже без матерных слов,
Если глядеть куда-то,
И просмотреть любовь.
Можно родиться поэтом,
Будучи черте кем.
И обнимать Свету,
Просто, на зависть всем.
Можно гулять по Арбату,
Не выходя на Арбат.
Можно быть виноватым,
Если не виноват.
Можно сидеть в курилке
И вообще не курить,
Но у себя на затылке
Вредную вшу прибить.
Можно на запад рваться,
А угодить на восток.
И на востоке остаться.
И проклинать свой срок.
Можно иметь гражданство
Даже, допустим, Луны.
Но, по причине пьянства,
Не покидать страны.
Можно… Да все нам можно,
Кроме того, что нельзя –
С этим, пожалуй, сложно,
Если живешь скользя.
