Всем хорошо известно, что ушлые еврейские дельцы создали существующую ныне финансовую систему, основанную на идее обмена всего на вся. Евро меняют на доллары, права на обязательства, душу на злато и т.д. Биржи, на которых все это происходит, отражают реальные процессы жизнедеятельности нашего мира, показывают среднюю температуру по больнице. Все это хорошо и правильно. И, главное, удобно. Обменный курс евро, скажем, к доллару США в данный конкретный момент составляет 1,3751 долл./евро. И кому-то это говорит о многом. Но обмен случается не только в экономике, а и в других сферах. Например, страна ведет войну, и обменивается с проклятым врагом пленными солдатами. Ну, раньше, по старинке, меняли как-то один к одному или всех на всех, за генералов, скажем, могли побольше запросить, все было стихийно и дико.
Символично, что именно еврейское государство создало прецедент сделки по фиксированной точно ставке 1:1027, с точностью до четырех знаков. Один Шалит обменивается на 1027 палестинских заключенных. Сразу скажу, что я этому безмерно рад. Прежде всего, рад за капрала Шалита, который вернется домой. Будь капрал Шалит моим сыном, мне и миллиона палестинских заключенных было б не жаль отпустить, лишь бы он оказался дома. И за палестинцев тоже рад, но несколько меньше. Готов признать даже, что какая-то часть из освобождаемых на самом деле ничего такого не делали, и дай им бог счастья и здоровья. Всегда хорошо, когда люди живут не в тюрьме, а на воле, честно зарабатывая свой хлеб не в ущерб другим.
Думаю, не будет большим преувеличением утверждение, что наше мироощущение в данном контексте ближе к израильскому. Мы все в большей степени евреи, чем палестинцы, и понимаем эту ситуацию именно так – 1 к 1027, а не 1027 к 1. Даже если вы – убежденный антисемит (хотя палестинцы – те же семиты, некоторым образом). Даже если ваши политические симпатии в конфликте целиком на стороне палестинской стороны, хотите вы того или нет, но на ситуацию смотрите сквозь израильскую призму. Совсем необязательно любить евреев так, как люблю их я, чтобы спроецировать этот обмен на себя. За одного нашего – тысячу этих, именно так. У нас, в конце концов, имеется собственная история взаимоотношений с повстанцами.
Установив, таким образом, некоторую цивилизационную общность с израильтянами, назовем ее условно гуманистической. Условно – так как большинству читателей понятно, что гуманизм фактически везде наносной, внешний, но, тем не менее, им принято руководствоваться при принятии решений. Это именно идея, но идея эта – скорее ограничитель, чем реальное руководство. В нынешней гуманистической цивилизации принято делать все, как бы руководствуясь соответствующими гуманистическими соображениями. Где-то в большей степени, где-то в меньшей.
Можно восхищаться готовностью Израиля отдать все, что угодно за жизнь одного своего солдата, и я восхищаюсь. Можно возмущаться несоразмерностью выкупа и тем, что тысяча потенциальных убийц окажутся на свободе, и я тут же возмущаюсь. Можно находить в этой истории хитрую игру на внутрипалестинских противоречиях, и в это несложно поверить. Можно даже видеть в этой сделке шаг к мирному урегулированию, и такая точка зрения наверняка имеется.
Но, как и любой другой обменный курс, указанное соотношение что-то должно отражать, какие-то реалии, стоящие за цифрами. Этот курс и отражает уязвимость нашей цивилизации, которую мы условно назвали гуманистической, относительно каких-то иных типов цивилизаций, у которых он 1027 к 1.
Эта цивилизация имеет кучу оружия, космические технологии, экономическую мощь и много другого счастья, но она сейчас ровно в 1027 раз уязвимее той, что всего этого пока не имеет. Зато имеет возможность наносить ей неприемлемый ущерб, и, как выясняется, чем дальше, тем больше. Что приводит к банальной мысли о неизбежности перемен.
Гуманистический характер цивилизации приводит к тому, что ею можно легко манипулировать, а в конце концов просто заставить сдаться вместе со всей своей мощью, которая ничего не значит, когда ее дети находятся в заложниках. Иначе она в борьбе за выживание лишается своей гуманности, хоть и показной, но это уже будет совсем иная культура, основанная на несколько иных ценностях. К какому-то варианту мы, скорее всего, и придем, иншалла. Второй вариант все-таки выглядит предпочтительнее на мой вкус, но спрашивать никого, уверяю вас, не будут.
