Любовь придумали мужчины... чтобы денег не платить.
А как же Ромео? А как же Петрарка?
А как же мечтать, хотеть, «срываться, ревнуя к Копернику...»?
Поэты особенно нуждаются в любви, ведь она, как зелье для колдуна, основной ингредиент для творчества.
Откуда колдуны берут зелья?
Их содержимое — великая тайна, которую передают только наследнику, бывает, лишь умирая.
Откуда поэты берут любовь?
Пожалуй, она — единственное на земле нечто, которое берется ниоткуда.
Для уважения, восхищения, даже ненависти, даже страсти нужен некий посыл.
Для любви — никогда и ничего.
Она рождается внезапно из небытия, требует полной отдачи всех душевных сил, как редкий и капризный цветок нуждается в сиюминутном трепетном уходе — и тогда стремительно растет, становится все больше и больше, расцветает во всей своей красе и... все равно дохнет.
Появившись ниоткуда, она и уходит в никуда. Оставляя только легкую грусть, а порой и вовсе — лишь досаду и удивление.
Для поэта гибель любви означает творческий голод, переходящий в истощение, от которого может умереть талант, поэтому стихотворцы ищут и ищут это чувство в себе, как колдуны редкие травы для будущего бесива на обрывистых склонах практически недоступных простому смертному гор.
А если человек — не поэт? Бывает же так. Редко, но случается... Что тогда?
...Однажды я скажу тебе, что люблю тебя больше жизни, и тогда ты убьешь меня, просто, чтобы проверить: не обманываю ли я тебя?
Вот самый обычный, почти типовой сценарий житейской любовной трагедии (а комедией ей быть не по чину).
Обычно ее лучше всего играют женщины. А мужчины?
Они придумали любовь, чтобы... денег не платить.
Тогда женщины, выбрав путь наименьшего сопротивления, разрешили ситуацию до гениального просто: взяли и довели это чувство до бесценного совершенства.
