Глава 5 — продолжение
Мой Димка! Мой любимый и родной человечище! Я так отчетливо все помню. Как ты меня любил! Мне все бабы завидовали, а ты, как нарочно, на людях не переставал мною восхищаться - целовал мои плечи, руки, называл «принцессой» и всегда уступал мне во всем.
Стоило мне только заикнуться, что мне нравится твоя машина - уже на следующий день ты разбудил меня звоном ключей от нее: «Она твоя, малыш!» Помню свой восторг дикой кошки! Да, я сказала, что мне нравится твой джип — но вовсе не думала, что ты воспримешь это как руководство к действию. Но ты взял и подарил — а сам спокойно пересел на темно-серый мерседес и долго еще был поклонником этой автомобильной марки. Ты всегда был предан надежным вещам и надежным людям. Ты любил делать приятное тем, кого любил.
Видишь, я все помню! Помню, как ты не мог терпеть, когда я обижалась — прямо места себе не находил! Те антикварные серьги с крупными изумрудами — в них я не раз фотографировалась - это твой подарок после того, как мы впервые поругались.
Помню, я надула губки и уехала в салон к Алинке: сижу расстроенная — и тут вдруг Димка заходит. С коробочкой в руках. Открываю, а там - необычайной красоты изумруды. И любимый стоит - сияет. Ну какие могли быть обиды после этого! А как я Димку со своими девчонками познакомила! Этот эпизод мы потом не раз вспоминали. Сейчас и тебе расскажу, подруга.
Едем мы как-то в машине и я говорю:
- Димуариус, - так я иногда, чтобы подчеркнуть важность момента, называла Димку.
«Димуариус» я всегда произносила строгим голосом, после чего делала выразительную паузу. Димка выпрямлял спину и замирал в ожидании важности сообщения, которое обычно следовало за таким пафосным обращением.
- А поехали в салон к девчонкам, - продолжила я. - Хочу им, наконец, показать своего парня!
- А поехали! - легко согласился Димка. - Только прежде заедем и возьмем девочкам шампанское-конфеты - и вперед! Игорь, - обратился он к шоферу, - давай заскочим в «Эльдорадо», а потом к девчонкам. Устроим вечеринку! Может, и ты найдешь среди них свою звезду, - пошутил он и, поцеловав меня в щеку, произнес:
- Люблю! Как я тебя люблю!
Набрав полные пакеты деликатесов, ящик шампанского и коньяка, мы рванули в салон. Я залетела первая со словами:
- Девочки, я вас сейчас со своим парнем познакомлю!
Девчонки затаили дыхание — аж спины выпрямили!
И тут первым заходит высокий красавец-водитель Игорь с коробками. Девчонки втягивают воздух, чтобы выдохнуть восхищенное «Вау!» - и тут следом появляется коротышка Димка в трикухе. Уши, нос сломанные, зато улыбка до ушей.
А девчонки с Игоря восхищенных глаз не сводят... Уже одобрительно головами закачали, готовясь водителя заценить. И тут я не выдержала и расхохоталась. Они не поймут ничего, переглядываются. Игорь тоже засмущался. А Димка, молодец, не растерялся — приятно, мол, познакомиться, я обожаю вашу подругу больше жизни, а сейчас чего тянуть — давайте поляну накроем и к столу, у нас все с собой. И сразу всех растормошил, организовал и уже через полчаса завоевал их полное и безоглядное расположение и чуть ли не любовь. Тут уже все они искренне и от всей души шептали мне в ухо: «Класс! Молодец! Хороший мужик, видно!»
Спору нет, Дима всегда был неординарным. А уж как он любил делать сюрпризы!
Помню свой первый зарубежный отдых.
Просыпаюсь утром от того, что Димка нежно целует меня в ушко и шепчет:
- Просыпайся, соня, на самолет опоздаем!
- Какой еще самолет, – буркаю я спросонок, переворачиваясь на другой бок. Вечером мы с девочками чуть-чуть погуляли и теперь все, что мне хотелось – это спать.
- Ань, ну мне что, одному на море ехать? А до Шереметьево, между прочим, пробки, и регистрация заканчивается за 2 часа до вылета! Конечно, я сделал нам ВИП-проход и самый крайний срок приезда за 45 минут, но ты же знаешь, что я не люблю опаздывать! – уже не шепотом сказал мой любимый.
- Дим, какое море? – я, наконец, разлепила я глаза.
- Средиземное! – рассмеялся Димка и подсунул мне под нос билеты.
Ого… Москва –Анталия… Вылет 11-45, - прочитала я. Смотрю на часы:
- Блин, Дим! Время-то уже 9-30! Я что, за 15 минут должна чемоданы собирать?
- Аня, главное, ты себя собери, а чемоданы и содержимое купим на месте.
Турция - усмехнешься ты. - Фу…
Нет, детка, не фу – тогда это было невероятно круто. И мой самый лучший отдых – именно этот, самый первый. Конечно, со временем возможно стало все и я объехала почти весь мир. Позже мы на все лето снимали виллу в Италии, Испании или на Бали, я уезжала туда с детьми, а Димка прилетал позже — сразу отключал телефон и полностью погружался в семейный отдых. Но это уже другая история…
* * *
Димка никогда не жалел для меня денег, не делал заначек, не ограничивал в тратах. Я покупала все, что хотела, и творила все, что хотела. Про меня говорили: Анечка – человек-праздник.
Мне нравилось, заказав лучшего шампанского, в коротком платье танцевать на столе в «Галерее», когда она еще была дискотекой. Нравилось веселиться всю ночь напролет, а когда какой-нибудь новоявленный тусовщик, заметив меня и подружек, присылал мне через официанта бутылку шампанского (тогда это было принято), в ответ я отсылала ему две бутылки того, которое пью я. Типа пей свой кошмар сам, мы употребляем все только самое лучшее. ,Я любила проехаться по магазинам, прихватив подружек – Дима никогда не требовал отчета, сколько и на что именно я потратила, понимаешь? Вообще! Ему было важно лишь то, что я рядом. Что мне хорошо, что у меня красивая, легкая и праздничная жизнь. И что эту жизнь дарит мне он.
Даже когда я поехала в бутик к Хелен Ярмак (тогда, в конце 90-х, он был при гостинице «Балчуг») и купила свою первую соболиную шубу за 450 тысяч рублей – он лишь просиял в ответ. И сказал: «Моя Анечка самая красивая на свете, мне завидуют все друзья!»
Моим самым излюбленным местом для шопинга стал бутик «Ангел» в Галерее Актер. В то время там появились брюки и водолазки casual - на каждый день, сшитые на высоких людей, что в диковатой России 90-х было еще редкостью. Спасибо марке «Plein Sud» – как я ее тогда полюбила, так и сохраняла верность ей надолго. Покупала себе регулярно — и в Москве, и в Париже.
А в Париже, гостя у подруги Наташки , прогуливаясь с ней по avenue des Champs-Élysées, однажды я влюбилась в Hermes. И с тех пор всегда заказывала их сумки. А сумку под заказ ждешь иной раз по полгода, но оно того стоило! Все чуть не лопнули от зависти, когда на моей розовой сумочке из крокодильей кожи появились эксклюзивные — специально для меня - крепления из чистого золота и винтики с бриллиантовыми головками.
Свой первый жакетик «Chanel» я тоже купила в Париже, с легкой подачи Наташки, но уже намного позже.
А тогда в Москве мы были еще рады первым появившимся бутикам, оформленным с русским размахом и шиком. Я полюбила днем прокатиться по Кутузовскому, заезжая в мои любимые «Gucci» и «Dolce&Gabbana». Полюбила их продавцов за то, что можно было заказать наряд - и его тебе присылали домой — в специальной красивой корбке, красиво подписанной твоим именем. А они полюбили меня — за то, что я, а вернее мой Димка, не жалели денег на красоту — мою красоту.
Потом магазины стали расти, как грибы. Но для московских бутиков я оставалась одной из самых заметных и желанных клиенток.
А однажды (мне было уже 35) я влезла в шкаф к маме и нашла там свои джинсы, которые носила еще студенткой. Решила померить их — так, для прикола. И помню, как мама разочарованно так сказала:
- Эх, Анька, я надеялась, что ты хоть с возрастом ты округлишься, а ты все такая же тощая, как в 18! Кожа да кости!
Малышка, мамам не объяснишь, что это просто супер – иметь такую фигуру, чтобы в 35 влезать в джинсы, которые ты носила 17-летней. Но именно ей спасибо за такую счастливую конституцию от природы - я никогда не заморачивались на диеты и всегда могла быстро скинуть, если что-то лишнее вдруг появлялось. Я всегда знала: спорт, танцы и секс – самые лучшие сжигатели излишеств в еде. Многие мои подружки не могли носить такие наряды, как я, в силу недостатков своего тела. Мне же все было нипочем!
Смотрю сейчас на фотки со своего дня рождения — это был последний настолько тусовочный, с широким размахом и огромным количеством гостей. Мне исполнялось 36: у меня гуляла вся светская Москва и некоторых я даже плохо знала. Ну и пусть себе пьют, едят, гуляют – мне не жалко! Главное - я хороша и это безусловно! И на мне отпадно смотрится короткое, невообразимое для многих моих ровесниц, мини с огромным декольте.
По правилам, или оголяй ноги, или показывай декольте – поджав губки, говорит мне подружка – снобка Милка.
Милка – хорошая, но снобство у нее в крови. Она ж профессорская дочка, закончившая МГУ и Сорбонну, и сама приехавшая в Москву из культурной столицы России – Санкт Петербурга. Но что для Милки моветон, для меня - норма.
- Расслабься, Мил, - говорю, – у тебя образ другой. Если ты наденешь на себя такое платье, оно тебе просто-напросто не пойдет, – попыталась объясниться я.
- Ань, а я что, против? Конечно, мне бы не пошло, у меня нет таких ног, как у тебя, и роста! Но тебе не кажется, что ты какая -то ...ну уж слишком голая? И как только Димка терпит твои выходки?
- Милочка, он меня любит. И ему жутко нравится, что я хожу в коротком, он считает - чем сексуальнее, тем лучше.
И ведь правда: сколько раз так было! Я выхожу, как выразилась Милка, «слишком голая» - танцую, развлекаюсь, раззадориваю этих животных вокруг себя, вижу их масляные глаза – ну натурально коты, обожравшиеся сметаны, честно! И тут бац – появляется Димка со своими амбалами. И я, мгновенно бросив всех, подарив им на прощанье лучезарную улыбку и сказав «Мальчики, пока, любимый приехал!» - радостно упархиваю за главным мужчиной своей жизни.
- Мил, я люблю тебя, - продолжаю я разговор с Милкой, – ты моя лучшая подруга, но моя любовь – это ерунда по сравнению с его. Я просто с такой силой не умею, меня это даже, иногда пугает и обескураживает... – признаюсь я подруге. – Поэтому, моя милая Мила, ты мне поможешь застегнуть эти чертовы лабутэны, и мы пойдем к гостям, у нас сегодня обширная программа. А то если я начну сама их застегивать, платье упадет, показать?
- Анька, ты невыносима! – смеется Милка.
Детка, а ты можешь похвастаться такой фигурой в свои 20? А ты можешь носить такие наряды, в которых другая казалась бы проституткой и дешевкой, а я выглядела в них настоящей звездой?
Вряд ли ты можешь это. Потому что умение носить вещи так — это вопрос внутреннего содержания.
Еще я всегда очень любила петь. Пела во всех караоке — все, от Димкиного любимого шансона до песен Селин Дион - и всегда срывала аплодисменты. Еще до появления Димки в моей жизни, ,девочки говорили: «Ань, поедем в Кафку, ты будешь петь, а мы женихов собирать – они на твой голос слетаются, как на зов морских сирен!»
Идем в Кафку, я пою, все мужчины вокруг меня, я вся в цветах и во внимании, а девочки потом дуются: «Анька, вот ты вредина! Не могла сказать, чтоб с подружками тоже знакомились?»
И попробуй объясни – да говорила я, говорила! Что пришла из-за девочек, вон посмотрите, какие красавицы сидят - скучают! Но мужчинам до моих подружек не было никакого дела. Они восхищались моим голосом, и многие говорили, что я могу сделать карьеру на эстраде и даже предлагали помощь. Но я только рукой махала в ответ да отшучивалась – ну что вы, какая карьера!
А Димка, зная мое пристрастие к вокалу, сделал мне на день рождения подарок — запись в профессиональной студии. Я пела песню «Замела Зима» - известная песня, певица Зара ее поет.
А потом мне даже подружки не верили, что это я пою, а не Зара.
- Аня, да ладно? Ну быть не может, это ж Зара! Хватит прикалываться!
Нет, девочки, не Зара, а я – у меня обработка чуть -чуть другая, и это слышно. По крайней мере, так говорили ребята в студии, и еще меня очень хвалил продюсер - Владимир Коробка (меня писали в его студии). Владимир говорил мне:
-Аня, давайте уже выучим вас петь профессионально — и запишем демо. Из вас может получиться толк – тембр прекрасный, как колокольчик хрустальный. Нужно только выучиться, чтобы правильно дышать, правильно брать звук, здесь есть много своих хитростей, ведь голос - это инструмент, Анечка.
Ага, бывало протусуешься везде: туда заедешь, там потанцуешь там выпьешь пару бокалов, а потом - петь! «Кафка», «Марика», позже – караоке в кафе «Прадо» и «Де Марко». А в 6 утра понимаешь, что не только петь - говорить не можешь! Все! Голоса нету!
Говорю об этом продюсеру, а он мне в ответ свое:
- Конечно, Анечка, вам же кажется, что нужно петь – чем громче, тем лучше, вот вам и результат! Учиться вам надо — у-чить-ся!
Но почему-то я так и не выучилась у него. Да я вообще, много чего не успела! А жаль...
Мои девочки… Теперь о вас.
Я легко сходилась с людьми и умела дружить по-настоящему. Если вам кто-то скажет, что у меня не было врагов — не верьте! Враги — это, конечно, громко сказано, я бы назвала их попроще - недруги, но они были. Я никогда не прощала подлости и предательства. Если мне вонзали в спину нож, я никогда не скандалила и не устраивала разборки, я просто вычеркивала таких людей из своей жизни. Вычеркивала жирной линией - и забывала. Раз и навсегда.
Мы все не без недостатков и я не святоша, понятно. Именно поэтому я никогда не акцентировала внимание на мелких проступках подруг — чем я лучше? Я дружила со всеми - от косметологов-парикмахеров до деловых успешных женщин и жен олигархов. Мне было интересно со всеми. Да и знакомилась я вот так, запросто. Зашла в магазин «Лиде» на Кутузовском - сейчас его нет уже - нашла шикарное платье. Примеряю. Долго кручусь у зеркала, сомневаюсь - брать или не брать? Подходит девушка, смотрит оценивающе:
- Вам идет это платье. И вообще с вашим ростом можно много чего себе позволить — это счастье!
Ее звали Женя. Мы разговорились и обменялись телефонами. Так завязалась наша крепкая дружба на долгие годы.
Женя была похожа на Клаудию Шиффер — огромные выразительные глаза, точеный носик , широкий пухлогубый рот, копна пшеничных волос, уложенных небрежными волнами. Казалось, что Бог вытачивал ее с особой любовью - не торопясь, тщательно вымеряя каждую линию. А потом, чтобы усыпить бдительность мужчин, спрятал ее недюжинный ум под соблазнительной и слегка легкомысленной внешностью. Некоторые искренне считали Женю самой красивой женщиной России, хотя она никогда не гналась ни за какими титулами. Женя всегда была, что называется, правдорубкой — не терпела ложь и лицемерие. Она оказалась из тех подруг, на кого можно было всегда рассчитывать в трудную минуту.
Позже Женька не раз скажет мне правду в лицо — в том числе и ту, которую я так не хотела слышать... Но об этом я расскажу позже.
Многие не верят в женскую дружбу, а я верила. Женька во многом отличалась от моей Милы. Милка всегда излучала такую благовоспитанность, что казалось, что она и дома ходит в вечернем платье, с укладкой, на шпильках и с мужем своим общается исключительно на «вы» и по имени – отчеству. У Милы всегда все прекрасно и даже лучше: муж - самый любимый, дети – самые воспитанные, дом – самая полная чаша, а сама Мила – мисс Совершенство. Всегда с прямой спиной, учтива, приветлива, но холодна и, похоже, даже в супружеской постели не выходит за рамки этикета и протокола мероприятия. Женя же могла поддержать искренним советом, вела себя естественно, не рисовалась и никогда не притворялась. Женька всегда взвизгивала от восторга и неожиданности, когда я подкрадывалась сзади, и закрывала ей глаза ладошкой. Или набрасывалась с поцелуями и криками «Жекаааа! Малышка!!! Ураааа!!!» С Милой этот номер не проходил: я могла себе позволить лишь слегка приобнять ее.
Они были такие разные! Но я любила обеих. Мы с моими девочками делились и бедами и радостями, всегда были друг за друга горой. Привязались друг к другу, как родные - скучали, часами болтали по телефону. А а когда встречались, то взахлеб, перебивая друг друга, делились своими новостями, смеялись до слез и никак не могли расстаться. И на всех светских вечеринках мы втроем были самые-самые! Хотя таких нарядов, сумок и бриллиантов, как у меня, не было ни у кого. Жека тогда еще удивлялась:
-Ань, как ты это носишь? Не боишься, что украдут? Да ладно еще украдут – это еще полбеды! А как увидят, как из машины в них вышла одна, так и убить могут из-за таких-то украшений!
Но я, весело смеясь, отвечала ей шуткой:
- Ты моя сердобольная Женечка! Ну кто ж поверит, что это настоящие камни? У народа даже в сознании уложиться не может, что это бриллианты! Или сапфиры! Или изумруды! Или рубины! Они ж подумают – а, ерунда, Swarovski или хорошая бижутерия.! Проверено: Swarovski блестит лучше, чем настоящие камни. Так что скорее их и украдут! А бижутерию я не ношу, поэтому быть обворованной мне не грозит.
Мои девочки… мои мамашки, как я называла их потом… Как мне вас не хватает!
* * *
Но вернемся к моему любимому. К моему Димке.
А что же его семья, спросишь ты? Неужели такой замечательный мужик - и был один? Ведь когда мы с ним сошлись, он был уже взрослым мужчиной.
Да, семья у него была – жена и двое детей. Мальчик и девочка. К тому моменту, когда мы с ним встретились, со своей женой он расстался, но помогал детям.
Дима всегда говорил: чем больше детей, тем лучше. Как раз по окончании нашего медового месяца, к Димке приезжала его дочь Ксения. Мне пришлось выехать из роскошной квартиры в свою двушку в Жулебино. Я уже успела обрасти кое-какими вещами - и Игорю пришлось делать пару рейсов, чтобы перевезти все мои обновки. Помню, как мне это все жутко не нравилось. Дочь приезжает на целый месяц! Я злилась на Димку, дула губки и не хотела с ним разговаривать. Я хотела, чтобы он познакомил меня с Ксенией: я была уверена, что мы найдем общий язык и подружимся. Но Димка сопротивлялся: говорил, что еще не время. Но обещал что-нибудь обязательно придумать.
Ксюша безумно любила своего отца. И он очень любил ее. Ей было всегда с ним легко и «прикольно», как она выражалась. Дима баловал дочь — исполнял все ее капризы и везде возил с собой. Днем она с папой «проводила» переговоры, а вечером они ездили к друзьям в гости. Ее обожали все. Да разве можно было не любить это ангельское белоснежное личико с огромными зелеными глазами и белыми кукольными кудряшками?
Первый раз мы с ней встретились в бильярдом клубе, куда Димка ее привез специально для нашего знакомства. Я была представлена как хорошая знакомая, которая занимается продажей дорогих вещей.
Ксюша поедала меня ревнивым взглядом и постоянно переключала Димкино внимание на себя. Я чувствовала себя непрошеной гостьей в мире этого маленького человечка, но понимала: эта девчонка - часть Димкиной жизни, а, значит, и моей тоже.
Ксения не была готова делить своего папу ни с кем: она очень тяжело переживала родительский разрыв в семье и в душе всегда надеялась, что все восстановится и родители помирятся и соединятся. Ее природная эмоциональность усугублялись подростковым возрастом — конечно, в тот момент мое появление для нее было абсолютно нежеланным.
Но, как ни странно, я ее отлично понимала. Я сама выросла с одной мамой и и мне всегда хотелось полную семью, чтобы у меня тоже был папа. Такой, как Димка — сильный, смелый, любящий...
Ксюха, родная моя девочка! Ты же знаешь, что я тебя всегда любила и буду любить! Даже когда мы с тобой ссорились, то всегда быстро мирились и прощали друг другу все обиды — не носили за пазухой камни, не делали подлостей.
Помнишь, как, приехав с вокзала, ты обнаружила оставленные мною шампуни и крема в ванной комнате и, разозлившись, выкинула их в мусорку?
А как ты обнаружила главный вещдок — мой халат?! Ха-ха-ха!
Знаете, что она сделала с моим халатом? Вырезала дырки на сиськах и на «том самом месте» и залила их клеем. А потом сложила в пакет и закопала около дома!
Потом, правда, Димкина собака нашла его по моему, уже ставшему ей родным, запаху. Мы часто вспоминали этот случай и хохотали до слез.
На Ксюшкино одиннадцатилетие я приехала на Шаболовку с подарками - и больше оттуда уже не уезжала. Мы подружились и даже стали близкими подругами.
Я учила Ксюшу этикету, хорошим манерам, как правильно подбирать одежду и выглядеть красиво. Я брала ее на показы мод и таскала с собой по салонам. Ей все это очень нравилось - и после окончания школы она пошла учиться в московскую школу визажистов, к моей подруге Наташе Власовой.
Наташа – настоящая молодец! Будучи прямо голливудской красавицей – классическая блондинка а-ля Мэрилин Монро - она сначала стала не просто первоклассным, а увлеченным, обожающим свое дело визажистом. Да и бизнес-леди из нее получилась неплохая: поработав на показах, в глянце и разных модных проектах, в 2005 году Наташа открыла собственную школу визажистов - «Mosmake», в партнерстве с мировой школой «The London School of Beauty». Это, к слову, единственная школа в Москве, получившая аккредитацию у Международной Ассоциации Визажистов, которая выдает своим выпускникам диплом международной категории. Не только идея открытия, но и все интересные проекты, связанные со школой, принадлежат моей Натали. А сама она не просто основатель школы, но и ее бессменный арт-директор. Школа расположена в престижном центре Москвы, и я помню, как ты закричала: «Да, я хочу там учиться! Я хочу работать на ТВ, красить артистов, ведущих, делать людей красивыми!»
И помню, как я счастлива была тебе помочь. Я представляла, как ты будешь работать на олимпиадах, на конкурсах вроде Евровидения, станешь красить Монику Белуччи или Наталию Водянову для «Vogue», «Marie Claire» или «Elle»...
Мы мечтали об этом вместе.
Когда я родила своего первенца - Мишку, мы еще продолжали жить в квартире на Шаболовке, хотя она, конечно, была абсолютно не приспособленная к жизни с ребенком.
Я, как могла, оживила это холостяцкое гнездо, да и магазины тогда уже появились хорошие для мам - со всякими диковинными товарами типа памперсов и одноразовых пеленок.
Моя мама, глядя на все это богатство, только повторяла: «Дааа уж, знаешь, как я тебя растила? Пеленки не просто стирала – кипятила в баке и развешивала вместе с марлей по всей квартире, на балконе они не умещались»
Марля, детка – очень важная деталь, потому как без нее не получался ни один советский памперс: завернул вату в марлю, надел на ребенка, и готово… А потом все это стиралось- кипятилось с хозяйственным мылом, наструганным на терке, после чего весь этот жуткий вар вываливался в ванную, и прополаскивался...
А молочные кухни? Слава богу, что я не ходила никуда к 5 утра, как моя мамочка, чтобы получить для меня положенную порцию молока. Его не всем хватало – придешь чуть позже - и все... Не мать, а ехидна — оставила младенца голодным.
Ксения любила Мишку: нянчилась с ним, игралась, спать укладывала, называла его «мой Клепик». Мишка славный такой был — этакий пупс с перевязочками на руках и ногах.
Ксюш, а ты помнишь, когда Мишка еще был совсем мелкий, может, года 3 ему было, ты вдруг резко выросла, и заявила, что хочешь жить одна? Что мама тебя в этом не поддерживает, а ты устала от ее излишней опеки. Мы уехали в дом в Красногорске, а тебе оставили эту квартиру на Шаболовке.
Как же твой отец ругал себя за это потом! Ты ж выскочила замуж за его водителя, родила сына - и папины мечты о твоей учебе в МГУ накрылись медным тазом. Он и ругался с тобой, и лишал тебя денег, и по- хорошему просил, но все бесполезно - этот характер ты унаследовала от него. Поэтому ему с тобой связываться, как с самим собой - бесполезно!
А помнишь, как я приезжала тебя навещать: с полной машиной продуктов, нарядов – тебе и сыну. Ты примеряла, дурачилась - и мы обе хохотали, валяясь на диванах. И твой сынишка – совершенно очаровательный кучерявый блондинистый ангелок, как с фрески Перуджино — улыбался нам. Помнишь фотографию, где я с ним? Тогда еще все знакомые спрашивали: « Анечка, это твой? Опять?» А я отвечала: «Нет, это я уже бабушка, это Димкин внучок!»
Я всем отказывала стать крестной матерью, но этому ангелу не смогла. Смотрю на него — как же он вырос! Но все те же милые белые кудряшки, озорная улыбка, звонкий смех....
* * *
Красногорск я не любила никогда. Обычный унылый периферийный город. С обязательной площадью и памятником Ленина на ней. Димка говорил: «Ань, ну тут природа, а Новорижское шоссе – это вторая Рублевка».
Не соглашусь с этим категорически: никогда Новая Рига не станет новой Рублевкой!
Даже через 15 лет, когда стали строить хорошие поселки, отремонтировали шоссе, все равно это сельская жизнь в забытьи - ни магазинов тебе, ни ресторанов. Одни покосившиеся домишки, леса, коровы и поля.
И вот так я моталась между этим дурацким Красногорском и Москвой. В Москву мне иногда нужно было по делу: меня все еще приглашали по модельной работе. Правда, я сократила ее до минимума - и соглашалась только на самые интересные проекты.
Несмотря на то, что Димку вся эта сельская романтика прельщала, мы все же переехали в Нагорное. Наверное, он просто устал от моего ежедневного нытья.
Нагорное – хороший коттеджный поселок. Далековато, правда – Алтуфьевское шоссе, в сторону Мытищ.
Мытищи – это настоящий кошмар! Как-то свернула не туда случайно и приехала в Мытищи – ощущение, что оказалась в прошлом! Уже не деревня, но еще и не город. Перекладной пункт какой-то! И все куда –то едут — туда-сюда... Архитектура – хрущевки и избушки. Ужасные дороги.
Конечно, поплутала я там, пытаясь выехать обратно - навигатор вырубился, а народ мытищинский оказался ну очень необщительным и неразговорчивым.
В Нагорном мы жили долго. Моим мальчишкам нравилось там – и компания была подходящая для разных мальчишечьих игр, и школа недалеко. На выходные мы всегда приглашали много гостей. Дом наполнялся детским гамом и суетой. Жарили шашлыки, варили уху. А какой Димка делал плов — пальчики оближешь! Димка все так же, как и в первый день нашего знакомства, страстно смотрел на меня. Его любовь все также пылала и чувства не угасали. Он обнимал и целовал меня всякий раз, когда я появлялась рядом. Какое же это было счастливое время!
Все бы было неплохо, но раздражали космических масштабов пробки – домой я добиралась абсолютно вымотанной. А хотелось баловать моих любимых мальчиков вкусной едой почаще, и быть вместе подольше, и стать их лучшей подружкой. В Нагорном у меня родилось еще два сына. И наш домик снова стал мал для прибавившейся компании.
И тогда Димка сказал: «Все, Ань, пора расширяться!»
Я радостно запрыгала, как маленькая девочка, и закричала – да- да- да, мы едем на Рублевку!
- Ну конечно, тебе же там всегда нравилось, - улыбнулся Дима.
Конечно, как мне может там не нравиться? Там живут все мои девочки, и там все мои любимые рестораны, и как раз скоро «Ветерок» откроется, будет огромное мероприятие. А в «Царской охоте» Димке и самому нравится, только он всегда ворчит, что далековато. А теперь вот не будет далековато! Да и спортзал там, и школы, и магазины, и все – все!
- Димуариус! - сказала я строгим голосом, сделав театральную паузу и натянув серьезное лицо. - Я уже и риелторов наняла, и уже несколько вариантов домов есть на примете!
И важный вид слетел с меня, превратившись в блаженную улыбку счастья. Димка тоже рассмеялся — и вопрос с переездом был решен.
...И вот я мчусь по белокаменной на новеньком «Порш-Кайенн» на персиковой коже, на пальчике сверкает редчайший квадратный желтый бриллиант... Мой мужчина души во мне не чает, сыновья обожают, я красива, счастлива и любима — я хозяйка этой жизни!
Из колонок звучит голос Валерии, а я ей подпеваю:
Таю, таю, таю на губаааах,
Как снежинка таю я в твоииих рукааах,
Стаю, стаю, стаю наших птииииц
Боюсь спугнуть
Движением реснииииц.....
Продолжение следует...
