Я часто слышу в свой адрес: хлеб певца — хлеб легкий. А мой еще не просто с маслом, а зачастую с икрой. И отнюдь не с кабачковой. И нет мне за то прощения в глазах некоторых оценщиков. Так что же может служить мерилом труда?
Отдача нервных, душевных, физических сил, эмоций и чувств. Хлеб мой с икрой и маслом — горький хлеб. Более того, иногда от усталости я вообще не чувствую его вкуса.
Лично мне кажется, что работа на сцене созвучна труду лектора и еще проповедника. Не торопитесь говорить «ну, нет!», лучше заглянем в суть вещей. Разве хороший лектор не обязан полностью владеть аудиторией? Еще как! Но! Работу преподавателя, читающего с кафедры, отличает от труда певца аудитория. Получать знания приходят отобранные: они отсеяны от прочих бесконечной чередой сданных экзаменов и знают, чего они хотят — учиться. Между ними и преподавателем нет — или в идеале не должно быть — противостояния. Тому, кто учит, не надо доказывать свое право на власть над умами слушателей, ведь к нему изначально за этим и пришли. А артист обязан доказать залу, что он имеет право на свое творчество и через это творчество на свою власть над душами.
Деятельность проповедника в этом смысле ближе к актерской, ведь он обязан привлекать новую паству, доказывать ей свое право на провозглашение истины и указание путей, что к ней ведут. Но проповедника — любого! — поддерживает та самая вера, которую он несет в мир. Ведь она сложилась и существует вне его, а он — лишь ее знаменосец. Проповедник говорит от лица целого сложнейшего института, составляющие части которого: философия, нравственность, культура, традиции, а история существования насчитывает тысячелетия.
За спиной актера стоят лишь авторы да партнеры по сцене.
И, наконец, учитель, проповедник и актер (если он не дешевка в пестрой одежонке) обязаны вести пришедших к ним вверх. А это ведь тяжело — вверх! Заставлять тренировать ум — учащегося, духовность — приобщающегося к вере и душевность — гостя зрительного зала намного сложнее, чем предлагать всем этим людям простые чувственные удовольствия.
...Наверное, найдутся желающие то, что было сказано, оспорить. Но вот что уж точно не вызовет протестов, так сравнение артиста — не по сути, по внешнему признаку — с дипломатами. Лишь люди этой профессии подобно нам (или мы подобно им) меняем как — а почему обязательно перчатки? нет, скажем, как носки, — континенты, часовые пояса, традиции, привычки и правила игры в соответствии с теми странами, где оказываемся в данный момент.
Я тоже меняю. Все, кроме правил. Мои правила игры на сцене всегда остаются неизменными: честность, искренность и самоотдача. И не важно: Москва это или Торонто, Санкт-Петербург или Лос-Анджелес.
У меня начались гастроли в Канаде. Первый концерт (как раз в Торонто) прошел на ура, теперь меня ждет Ванкувер, а затем я опущусь по карте вниз и отправлюсь по городам и весям Соединенных Штатов Америки. Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Филадельфия, Нью-Йорк, Чикаго, Майами.
Ну а зритель и в Канаде, где «кленовый лист дрожит и падает...», и в Америке, по той самой дороге в Голливуд, будет — верю! — таким же, как в России. Потому что это — мой зритель. Открытый, душевный, отзывчивый, щедрый на эмоциональную отдачу. А, главное, столь же любящий меня, сколь и любимый мною.
P.S. Ну а если кто-то в обеих российских столицах по мне успел соскучиться, напоминаю, что от Москвы до Нью-Йорка столько же по времени, сколько от Москвы до Санкт-Петербурга, просто другим видом транспорта :)
