Так случилось, что на середину марта пришлись две «круглых» даты, связанные с именем одного человека – Михаила Горбачева. В марте 1985 после череды «пышных похорон» генеральным секретарем ЦК КПСС был избран просто молодой человек (на момент избрания Горбачеву было 54 года). А в марте 1990 года Горбачев стал первым и последним президентом СССР. Фактически между двумя этими датами вместилось событие, сопоставимое по своим последствиям с октябрьской революцией и носившее при этом почти канцелярское название «перестройка».
Событие эпохальное, противоречивое и неоднозначное. Я думаю, что только лет эдак через 70-80 «перестройке» будет дана относительно объективная оценка. А пока мы, современники бурных перемен продолжаем эмоционально обсуждать, чем же была для нас перестройка. Естественно, что каждый примеряет на себя субъективно скроенный костюм ощущений и восприятий тех лет.
Горбачевские реформы предоставили мне право выбора (говорю исключительно за себя). Как мне кажется, я этим выбором воспользовался. Правильный он или неправильный, это уже другой вопрос. Но это мой выбор, путь по которому оказался не очень сладкий. Были падения и подъемы, снова падения, снова подъемы. Это мои падения, мои подъемы, за которые ни хвалить, ни ругать мне некого. Это моя ответственность за выбор. Я специально исключил из своего права выбора христианскую составляющую, чтобы ненароком не разбудить недремлющих атеистов.
Я считаю Михаила Сергеевича Горбачева одним из самых величайших реформаторов в российской истории. Он сделал то, кто никто до него и после него не сделал. Он дал человеку право выбора. Пытался разрушить примат государства над человеком. Другой вопрос, что право выбора и ответственность за него оказались большинству сограждан не по плечу. Но это уже не проблемы Горбачева
Конечно, он совершал ошибки, медлил с решениями или просто проявлял нерешительность. Можно много чего насчитать, что он сделал не так. Все мы крепки задним умом. Горбачевоненавистники выставляют ему с разными вариациями две основные претензии: развал «замечательной» советской экономики и распад СССР.
Я уверен, что, если бы в тот момент Советский Союз торговал дорогой нефтью, то Горбачев бы и не помышлял бы ни о каких реформах. Даже сомневаюсь, что при дорогой нефти он вообще смог бы стать генсеком. А дешевая нефть мне, и не только мне, дала возможность свободно передвигаться по миру, а у себя в стране хоть весь день сидеть в кафе с чашечкой кофе. Для молодых, слава Богу, такая ситуация норма жизни, а я до сих пор не перестаю удивляться «одной чашечке кофе».
Любая империя рано или поздно разваливается. СССР не исключение. Горбачев искренне не желал подобного распада, но что случилось, то случилось. Что ни делается, все к лучшему. Для меня ничего кардинально не изменилось. Езжу и встречаюсь с теми, с кем встречался и во времена СССР. За исключением Грузии, но здесь Горбачев ни сном, ни духом. В то же время распад СССР показал, какие мы все разные. И это просто замечательно. Если возникнет необходимость объединения, то придет время. Если не возникнет, значит, так тому и быть. А горевать по поводу границ «от тайги до британских морей» – это не для меня. Государство – это не только территориальные границы, но и границы управляемости.
И в заключении о главной дате марта. 2 марта Михаилу Сергеевичу исполнилось 89. Долгих лет жизни ему.
