Если бы у павианов была возможность закупать «Мерседесы», мотоциклы и прочую технику, мы бы часто наблюдали, как по саванне гоняют эскорты с мигалками.
Подражание? Безусловно. Человек во многом подражает приматам – павианам, в частности. Павианы умны и сильны иерархической организацией. Не имея тяжелого вооружения – клыков, копыт и когтей, – они с успехом противостоят леопардам и львам. Павианы появились раньше человека и, скорее всего, человека переживут. Павианы не отравляют себя химической пищей и телевидением. У них невозможны революции, финансовые пузыри и кризисы перепроизводства. У павианов на протяжении многих тысячелетий стабильность.
Хотим мы того или нет, но мы многому научились у павианов и стараемся походить на самых успешных из них. Человек-павиан-неплатежеспособный, например, при ходьбе обязательно разводит в стороны локти и глядит исподлобья – типа «не подходи». Человек-павиан-побогаче в лепешку разобьется, но купит огромный джип: «Я большой – значит, сильный, значит, имею право на самок. На столько самок, сколько влезает в багажник. Большое – большим!»
Еще у павианов геронтократия. Власть стариканов.
Дабы обезопасить себя от внезапного переворота и подчеркнуть безальтернативность стабильности, геронты формируют вокруг себя пул из «шестерок» – ничтожных и слабых, но гнусных и подлых особей. Чтобы ответ на вопрос: «Если не он, то кто?» – был однозначен.
Здесь мы, можно смело сказать, впереди павианов.
Власть – пожизненные национальные лидеры.
Контрвласть – оппозиция – лидеры-не-лидеры, но тоже невменяемо несменяемые.
Большие и малые партии пляшут вокруг полузабальзамированных останков вождей. Больших останков и маленьких. А мощи развозят по региональным отделениям-курганам.
В культуре – пожизненно-заслуженные авторитеты.
В науке – бессменные неоспоримые гении.
Почему так мало хороших фильмов?
Потому что никиты окружили себя федорами и иоаннами.
Почему практически нет современной драматургии?
Потому что худруки театров – современники Луначарского.
Почему нет науки?
Потому что все академики – однокашники мадам Кюри и гражданина Лысенко.
Почему нет собственной философии, идеологии и политологии?
Молчу…
Все талантливое появляется не благодаря, а – вопреки.
Савенко, чтобы стать Лимоновым, понадобилось убежать в Америку, Пелевину – во «внутреннюю Монголию».
Чтобы раскрыться до достижения постпенсионного возраста, Новоселов переселился из Нижнего Тагила в Манчестер, а Перельман объявил себе домашний арест.
Оспорить статус геронта может лишь смерть или болезнь. Или чудо.
Впрочем, чудо обычно заканчивается чудовищностью. Чудом прорвавшийся к Миру герой. Чудом пробившийся сквозь слизь «шестерок» и колумбарий геронтов бунтарь через очень короткий период времени (называемый то «Возрождение», то «оттепель», то «перестройка») начинает воспроизводить прежнюю схему.
Геронт помЁр! Да здравствует геронт!
В связи с тем что люди живут втрое дольше, чем павианы, геронтократический порог у них часто совпадает с началом маразма.
Наиболее ушлые человеческие существа имитируют маразм в зрелом и даже юношеском возрасте, и эта имитация увеличивает их шансы стать геронтом ранее положенного.
Другие человеческие особи смеются над маразмом, что, однако, не мешает им жить по его законам.
Что истина, когда маразм наш друг?
