Продолжаю рубрику «Их нравы» третьим очерком Светланы Буяновской, которая больше 20 лет живёт в Германии. В этой заметке: доносительство и судебные войны как обратная сторона «Ordnung muss sein», насилие в добропорядочных немецких семьях, скучные праздники и планирование счастья.
Эта статья — о Германии и только о Германии, она вовсе не намекает на то, что в России нет описанных проблем или что жизнь в России чем-то лучше.
Несмотря на то, что со дня объединения Германии прошло больше 20 лет, немцы, выросшие в ГДР, во многом отличаются от немцев из ФРГ. Данная статья не о Германии, а о немцах, поведение и сознание которых сформировалось именно в ФРГ, о нравах и обычаях.
Без клише не обойтись. Одно из них: немцы любят порядок. На самом деле порядок любят все, но не все любят за ним следить. Всем нравятся улицы без окурков, вокзалы без бомжей, клумбы с цветами и... тишина. И кто же следит за всем этим в Германии? Все. За всем и всеми.
Вы даже не представляете, сколько пар глаз нацеливаются на вас, когда в вашей голове только мелькает мысль «А не открыть ли мне капот, чтобы, например, проверить масло в машине?». Потому что когда вы этот капот откроете, уже приедет специальная служба порядка, подозревающая вас в том, что вы чините автомобиль в общественном месте. Если вы у себя в квартире включите громкую музыку, скажем в 14.50, то на другой день в почтовом ящике уже найдете письмо с предупреждением, что «если это повторится еще раз, то будут приняты меры». С 13.00 до 15.00 тихий час. И неважно, что живете вы на центральной улице большого города, за окном грохочет трамвай, со двора доносится шум из автомастерской, и музыка ваша отнюдь не нарушает девственную тишину санатория. Порядок есть порядок.
На моего знакомого, живущего в отдельном доме, стоящем в ряд с другими, соседи подали в суд за то, что он поменял старые оранжевые маркизы на серые. Якобы, таким образом, он портил внешний вид стоявших в ряд домов. У всех оранжевые, а у него, видишь ли, серые. Непорядок. И, что самое интересное, суд он проиграл. Шумящие дети, мяукающая кошка, криво стоящий горшок с геранью, нечаянно упавшая капля воды с верхнего балкона на нижний, громко падающая крышка от унитаза, игра на фортепьяно (это уже из разряда особо тяжких преступлений), — за всем за этим незримо бдит «народная дружина». Порядок наводится в большинстве случаев легко, потому что нарушителей бьют прямо по ахиллесовой пяте нации — кошельку. Если ночью, переходя пустынную улицу, немец стоит на светофоре и ждет, пока загорится зеленый свет, хотя нет ни одной машины, эта достойная восхищения дисциплина и выдержка продиктована страхом, что из-за угла может выйти полицейский и выписать штраф на 50 евро. Найдя пару раз в почтовом ящике записку от соседей: «вчера вы хлопнули дверью 10 раз», немец начинает обращаться с дверью, как с хрустальной вазой, и не столько из-за того, что щадит нервную систему соседей, а потому, что любая проблема ведет к денежным потерям.
«Я подам на вас в суд!» — любимая фраза, которую можно смело написать на майках и выдавать эти майки при заключении контракта на аренду или покупку жилья. Эта магическая фраза сразу гасит и так не богатый немецкий темперамент, граждане приноравливаются выяснять в семье отношения при помощи языка мимики и жестов, дабы не шуметь, детей муштруют, чтобы те играли тихо, не бегали, кошек дрессируют, чтобы не мяукали. Потому что суд означает не только судебные расходы, но и расходы на адвокатов, а в случае проигрыша на адвоката истца и штраф.
«Чихал я на ваши суды», — скажет какой-нибудь новобранец. И пожалеет. Найдет пару раз мусор в почтовом ящике, или, придя домой, не сможет открыть дверь, потому что замок заклеен клеем «момент». (За последнее время это стало прямо-таки любимым методом общения между соседями в Германии). Приучится к «порядку». Жаловаться не на кого, все без свидетелей, блюстители порядка действуют за спиной и анонимно. «Вероломно и без объявления войны». Если же война объявлена, то обе стороны вооружаются до зубов различными страховками, несут существенные потери в виде расходов на адвокатов. Все преступления, как то: сколько раз противник кашлянул ночью, нажал на сливной бачок и пр., протоколируются с точным указанием времени. Ведутся дневники наблюдений, которым позавидовали бы гоголевские Иван Иванович с Иваном Никифоровичем.
Кстати, об анонимных письмах. И не только анонимных. Доносить в Германии не считается чем-то низким или недостойным. Это тоже своего рода неотъемлемая часть порядка. С малых лет дети приучаются жаловаться на других. «Детство Темы» в Германии вряд ли кто читал. «Сам погибай, но товарища не выдавай»... Разные культуры — разные нравы. Ябеду никто в крапиву не толкает. В школе при вопросе учителя «Кто это сделал?» все дружно показывают: «Он, он сделал!». И было бы странным что-либо возразить. Это же действительно был он. Надо всех приучать к порядку, пусть не делает, что не надо. Так, собственно, и закаляется сталь. Раньше, когда не было современных камер видеонаблюдения, в супермаркетах висело объявление, предостерегающее от кражи: «Воровать нельзя. Указавшему на вора — премия 100 марок». Как сказал Поэт: «Не верю я француза дружбе, и бескорыстность немца службе...» Зато можно быть спокойным, что ваш немецкий партнер по бизнесу вас не обманет. То, что обманывать нехорошо, его научили семья и школа.
Одна российская эмигрантка решила пригласить соседок-немок на свой день рождения. Накрыла стол, но не по-немецки, а так, как привыкла. Женщина пожилая, работы ей не найти, живет на социальное пособие. Соседки с удовольствием все съели, сердечно попрощались с хозяйкой, а на другой день сообщили в соответствующие службы, что фрау Х живет не по средствам, покупает дорогую еду в больших количествах, явно, что у нее «левые» доходы. Просим разобраться. Зависть, моббинг на работе, интриги самого низкого пошиба занимают прочное место в повседневной немецкой жизни, среди представителей самых различных классов. Саксофонист в любительском джазбанде пишет «анонимное» письмо «руководству», что другой саксофонист играет фальшиво, конкурирующие между собой адвокаты оттачивают свое мастерство в интригах друг против друга.
Развивается и меняется любое общество, с ним меняется и поведение людей, живущих в этом обществе. ФРГ 70-80 гг. XX века и начала XXI века — две разные страны, несмотря на то, что автобаны все те же. Прежняя немецкая добродетель «палочки должны быть попендикулярными» приняла уродливые формы озлобленности и брюзжания по любому поводу. Причины можно понять: «понаехали тут всякие», явно подкошенный уровень жизни с приходом евро, безработица. Безусловно, многое зависит от воспитания, социального статуса и внутренней культуры. Но тон задает большинство.
За внешними приветливыми улыбками скрывается подавленный невроз. У многих с детства. От недолюбленности, от недостатка ласки. Матери не в состоянии дать достаточно любви своим детям, потому что сами эту любовь не получали. Не потому, что не любят, просто не могут выразить ее, эту любовь. Это уже в генах, передается с поколениями. «Характер стойкий, нордический». Пытаются имитировать подсмотренное в голливудских фильмах проявление любви, но получается все равно эрзац. Станиславский бы не поверил. Да и немцы сами не верят, но честно играют в эти игры.
С детьми разговаривают, как со взрослыми. Раньше били, это было в порядке вещей. Сейчас запрещено законом. Об этом никто не говорит, но если открыть шкафы в закрытых наглухо немецких домах, оттуда выпадет столько скелетов, что не хватит никакого кладбища. Разве что психотерапевту кто расскажет, как привязывали его в детстве раздетым к кровати и оставляли на несколько часов.
В 90-х гг. одна известная немецкая актриса основала фонд в защиту детей, терпящих насилие в семье. Говорила публично о том, что никто даже не подозревает, сколько случаев инцеста существует среди вполне благополучных немецких семей. Дети (в основном девочки) из-за стыда не говорят об этом никому. Матери, даже если знают об этом, тоже молчат. Никому не хочется придавать это огласке, к тому же, если мать заявит, например, в полицию на собственного мужа, его будут судить. За адвокатов придется платить все равно из семейного бюджета, а если мужа посадят, то лишится добытчика, главного источника денег. Статистики особой никто не вел, но возмущенная актриса говорила, что это уже приняло размеры народного бедствия. Потом видимо, кто-то ей намекнул, что лучше об этом публично не говорить, и тема эта в прессе особо больше не освещалась.
Недолюбленные дети, недолюбленная нация. Поэтому тянутся так к тем, кто открыт миру, к другим культурам, многие улетают на огонек тепла, женятся на испанках, француженках. Многие немцы, как на наркотик подсаживаются на деловые поездки в Россию, оттаивая душой, чувствуя интуитивно потенциал, хоть и истрепанный и поистаскавшийся за постперестроечные годы. Молодежь кучкуется в Берлине, городе с особенным лицом и стилем, вобравшем в себя и традиции ГДР, и того Берлина, который на протяжении многих лет отгороженной за стенкой жизни создал совершенно свой особый стиль. И на восклицание: «Но есть же разные немцы», конечно же, можно их привести в пример. Знаю немцев, уезжающих жить в США, в Южную Америку, подальше от «всего немецкого». При этом оставаясь носителями немецкой культуры. И великой культуры, так много давшей миру, и о которой современные обыватели знают только по названиям улиц.
Пока мы за железным занавесом, покрытым хорошим антикорозийным средством, выстаивали очереди на кинофестивалях, чтобы посмотреть фильмы Фассбиндера (это имя, кстати, известно в Германии разве что творческой элите) или спорили о том, чье исполнение сонат Бетховена наиболее совершенно, Германия (речь о ФРГ) вкушала в полной мере дары консумизма. Но как после обжорства наступает несварение желудка или ожирение, так и в данном случае, заплачено было бездуховностью, чудовищным невежеством среди молодежи, незнанием ни истории Германии, ни литературы, ни культуры.
А как же школа? Литературу, например, проходят (и то очень поверхностно) только в гимназиях, начиная с 11 класса, и то факультативно, т.е., скажем, настроившиеся идти в технический вуз, могут обойтись и без нее. Ну а в гимназиях учатся далеко не все, да и до 11 класса мало кто дотягивает. Конечно, многое зависит от семьи, есть, конечно же немцы, читающие и Шиллера, и Гете, прекрасно знающие историю. Но их ничтожно мало по сравнению с остальными.
А что остальные? Телевизор с жареными новостями, голливудский фильм, футбол. Фильмы, хоть как-то заставляющие думать, идут по специальным каналам, большинство населения их не воспринимает вообще. За последние годы от «золотого дождя» тридцатилетней давности у многих остались лишь воспоминания, а консумизм перестал будоражить кровь, из ниагарского водопада превратившись в привычную речушку, текущую параллельно с жизнью. В машины уже наигрались, предпочитают покупать теперь скромные, на них страховка недорогая, каталог «Отто» никто больше не читает. Дома построены, мебель куплена, а духовного потенциала – нет. И скучно им, даже с собой. Находят, правда, занятия по душе, например, наблюдать за другими людьми. Эмоциональный вампиризм от неспособности генерировать собственную внутреннюю энергию.
На детские праздники приглашаются какие-то клоуны, детей возят по развлекательным центрам, потому что самим с собой им скучно. А дети – это копия родителей. Вы можете придти на немецкую свадьбу или день рождения, и не услышите от соседа ни одного слова, обращенного к вам. Не спасает даже «смол толк». Они не привыкли, им и так хорошо. Вот и летает у них на днях рождения или встречах в ресторане тихий ангел, в лучшем случае, говорят о работе (кому посчастливилось сесть за стол с коллегой). Я не говорю о молодежных вечеринках с реками алкоголя. Конечно, вас будет развлекать заранее приглашенный диджей, вы будете свидетелем заранее запланированных и просчитанных по минутам неожиданностей и сюрпризов.
Вообще, по части планирования немцы чемпионы. И так же последовательно и блестяще, как планируются, скажем, операции в больницах или строительство новых линий оборудования, планируется частная жизнь, включая счастье. Это герой «Иронии судьбы» говорил, что «не бывает запланированного ожидаемого счастья». У немцев только такое. Все, что спонтанно, их пугает. Риск не входит в планы. Спонтанность – экстрим. Походы в гости планируются за полгода. В марте уже знают, что будут готовить на Рождество. Готовясь к поездке на машине, тщательно планируют, на какой остановке какой бутерброд будет съеден. Это тоже часть национального характера.
Знакомая молодая турчанка, родившаяся в Германии, жаловалась, что не получает никакого удовольствия, когда приглашает немцев в гости. Все силы уходят на то, чтобы все организовать, распланировать, чтобы все было «перфект». То ли дело, говорит, когда приезжаешь в Турцию: все приходят, уходят, как-то проще и душевнее. В Германии форма есть, содержания нет. Вот и маются немцы, надеясь найти это содержание то в итальянской «дольче вита», то во французском стиле жизни. И выпив французского вина и закусив его итальянским сыром, находятся в полной уверенности, что попали в цель.
Давно вошло в немецкий обиход слово «наслаждаться». Оно пришло на замену довольно большому количеству немецких глаголов, обозначающих действие. В общем-то, если часто произносить слово «халва», то во рту, наверное, будет сладко. Вот и суют они свой нос во все, что видят, как будто, в каждом из них сидит маленький полицейский. Но это скорее относится к старшему и среднему поколениям, молодежь уже давно уткнулась носом в игры на мобильниках. Как, впрочем, и во всем мире. Так что скоро, может, в связи с глобализацией и вообще никаких различий между нациями и не будет.
