Я очень уважаю Аллу Борисовну. Человек, который мог бы почивать на лаврах, просто отдыхать, время от времени появляясь то на приёмах, то на банкетах, то на церемониях, записывает песни, участвует в том, что принято называть у нас неким окказионализмом «общественная жизнь». Уже одно это достойно уважения. А когда человек ещё и высказывает порой мысли, созвучные твоим собственным – ну, кто ж из нас этого не любит?
Но творение, увидевшее свет в минувший понедельник и приуроченное к бывшему дню Советской Армии, честно говоря, удручило. Речь о песне «Война».
Я не являюсь музыкальным критиком и потому о художественных достоинствах этой вещи рассуждать не возьмусь. Местами текст мог бы быть и поудачнее, но это на мой, повторюсь, сугубо обывательский вкус. Наверное, Алла Борисовна и сама это прекрасно понимала. Поэтому, будучи умелым мистификатором, придумала - не в первый уже раз - очередную легенду. На сей раз - о каком-то провинциальном пареньке, который передал ей тетрадку со стихами, мимо которых она пройти не смогла.
Но не об этом речь. Песня вышла уж больно конъюнктурно подогнанная к сегодняшнему дню. Это не столько о собственно войне, сколько поверхностно, пунктирно о целом круге эмоций, с ней связанных. О тех, кто защищает страну. О тех, кто оказался в стихии жестокости. О тех, к кому война стучится в двери.
Большинство комментариев к клипу на видеохостинге youtube и в социальных сетях сводились только к пресловутому спору: чью сторону певица оправдывает – за москалей или за хохлов? Впрочем, как известно, настоящему искусству не должно быть дела до того, всем ли оно понятно и достигло ли оно того эффекта, на который рассчитывал (да и рассчитывал ли?) автор. Опасность (не культурная, а социальная) в другом – введением эмоциональной составляющей в песни о сегодняшней войне мы фактически занимаемся апологетикой войны, мы делаем её будничной, привычной. Чуть ниже я попробую пояснить свою мысль.
Нельзя сказать, что военная тематика уж совсем у нас на эстраде отсутствовала. У Апиной было – «Ох, Лёха, Лёха…» про милого, который в армию пошёл. Ну там, обычное попсовое дурновкусие, которое и анализировать нет особого смысла. Созданная в период очередной чеченской кампании, когда антимилитаристские настроения были в обществе чрезвычайно сильны, она прямо-таки выглядела социальным заказом для нужд Министерства обороны и оправдывала человека с оружием. У Агутина была песенка про паровоз, который умчится прямо на границу с непонятными словами «Мы теперь солдаты, мы не виноваты». Но там реально была не война, не оправдание военщины – сюжет был связан с взрослением мужчины, фактически его инициализацией. Через вырывание из привычного круга отношений, через вовлечение в новую систему ценностей.
Наверное, за последнюю четверть века я и не вспомню больше песенных примеров на эту тему. Из известных и популярных, разумеется. Самодеятельного творчества хватало. Но даже и эти примеры не работали с главным – с эмоцией. Они были весёлой песенкой, не цепляющей чувства. Как когда-то прогремели песни Булата Окуджавы о войне, как когда-то пробирала насквозь песня из фильма «Белорусский вокзал» - там, где война оказалась представлена не обобщённым взглядом сверху, а на уровне человека – с окопной правдой, именно с бытом человека на войне.
Чувство на войне, личная эмоция – чрезвычайно тонкая материя в искусстве. Пропаганда опасается его всегда. Это сегодня строки Эренбурга «Жди меня, и я вернусь…» звучат хрестоматийно. А в своё время понадобились специальные заседания партийных органов, которые решали: стоит ли публиковать в газете «Правда» не очередной стихотворный памфлет с призывом и дальше громить врага, а описание очень личного, интимного переживания, обращения к близкому человеку. И для 1943 года это была своего рода революция в сознании читателя.
Я не о том, что песня Пугачёвой «Война» революцией не станет. Алла Борисовна – такая глыба, что она и без революций вполне ничего себе. Я всё о том же оправдании войны. И вот почему это опасно.
Сегодня мы живём уже в условиях гражданской войны. Пока она ещё только в головах. Но две стороны уже вообще не готовы слышать друг друга. Про способность воспринимать чьи-либо аргументы я и не говорю. У нас инакомыслие стало почти равно предательству. Более того – за него уже вполне могут убить. Если год назад просто могли дать в морду в метро, если ты читаешь не ту газету, то теперь просто убивают. Кого-то – на мосту, а кого-то скоро будут где-то банально и без особого резонанса. Негатив разрастается. И подобные песни его невольно оправдывают.
