Справка:
Леонид Тюхтяев, Президент Федерации воздухоплавания России, мастер спорта международного класса, обладатель восьми мировых рекордов в сфере воздухоплавания, награжден золотой дирижабельной медалью Сантос-Дюмона, а также золотым знаком с тремя бриллиантами Международной авиационной федерации ФАИ.
Рожденный летать
Меня давно тянет в небо. Поднимаешься – и так хорошо становится, приземляться неохота. Когда иду по улице, всегда в небо смотрю. Захожу в помещение, помню, какой ветер наверху, куда облака плывут. Выхожу из помещения или из машины, первый взгляд обязательно на небо.
Серьезно заниматься воздухоплаванием я начал с 2002 года. При этом не бросил свою основную – офисную – работу. Считаю, что офисную работу и воздухоплавание можно совмещать.
Предыдущие мои рекорды – по дальности, по продолжительности полета – были установлены на дирижаблях. А на воздушных шарах еще мне не доводилось рекордов ставить. Возможно, получится в полете, к которому мы сейчас готовимся.
На воздушном шаре через Тихий океан
Наша цель – на воздушном шаре перелететь через Тихий океан.
Стартовать планируем из Японии (там есть самый южный остров Кюсю и город Сага), а приземлиться – на территории Соединенных Штатов или Канады. Маршрут такой объясняется господствующим направлением ветров, так устроена атмосфера. Например, обратным путем точно не получится, нет таких ветров.
Если со стартом все понятно, то место посадки предсказать сложно. Поэтому подробнее расскажу о тонкостях приземления. При подходе к берегу мы попадаем в зону американской ответственности управления воздушным движением. Подлетая, мы должны выйти на частоту, сообщить о себе основную информацию. Посадочной полосы у воздушных шаров нет, мы в поле садимся или в лес – куда получится. Выбираем площадку с воздуха. Когда найдем подходящее место, докладываем диспетчеру о намерении посадки. С диспетчером постоянно поддерживается связь, он будет видеть нас на радаре, следить, чтобы мы не мешали другим воздушным судам. Пересечение границы оформляется по прибытии. Я уже получил американскую визу, японскую тоже. Правда, бывает такое, когда прилетаешь в страну на шаре, не имея при этом визы, надо отметиться на таможне, в ближайшем аэропорту, где есть пропускные пункты, или в порту, объяснить ситуацию и поставить штамп в паспорте.
Экипаж нашего воздушного шара из двух человек: американский пилот Трой Брэдли – мой давний друг – и я. Трой – первый пилот, он командир экипажа и он мне предложил лететь. Он давно «болел» этим полетом, долго занимался. По различным причинам в 2009 году у него был отложен старт, и проект приостановился. А в этом году мы реанимировали проект, вдохнули в него новую жизнь, назвали его «Два орла» – «Two eagles» по-английски.
Мы думаем, что этот перелет займет неделю, но готовимся к десятидневному полету.
Летание на шарах – для нас это спорт. При всем моем уважении к науке подчеркну, что научных целей у нас нет. У нас нет научной программы, потому что и без нас видна вся атмосфера, есть спутники, исследования космоса, сейчас все приборы размещены, где надо. Научными экспериментами мы заниматься не будем. Это будет попытка какие-то силы из глубины себя получить или от неба. Прежде всего, это эксперимент над собой.
Команда
Конечно, полет такого уровня готовится не только пилотами. В нашей команде около 20 человек, все имена и биографии размещены на нашем сайте pacificballoon.com. Это диспетчера, логисты, метеоролог и другие. Кроме того, просто так воздушный шар не запустишь: только на старте нужно человек 40, от которых требуется непосредственная помощь –вешать балласт и наполнять оболочку гелием.
20 декабря я улетаю в Японию, и мы начинаем считать погоду, буду там сидеть, может, месяц, может, два, пока будет так называемая струя, струйное течение в атмосфере. Если метеоролог видит, что будет струя, он нам говорит: «Начинай!» Мы заполняем баллон, дергаем за веревочку, и уходим туда в струю, входим в нее и летим. Скорость ветра в струе может быть 200 км/ч. Это та скорость, которая нам нужна, чтобы перепрыгнуть океан. В струе шар вполне может развить скорость до 200 км/ч. Я не оговорился, на высоте такие струи существуют. Если под струей пойдем, может, 150 будет. 100 км/ч – минимум, мы иначе не долетим.
В полете мы не будем мешать ни птицам, ни самолетам. На таких больших высотах – мы пойдем где-то на высоте 7000 м – птиц нет. У самолетов эшелон выше идет: они идут 9300 м и выше, это которые над океаном идут. А ближе к континенту диспетчера разведут нас. Японцы сказали, выпустят нормально. Будем стараться стартовать на рассвете, там с юга Японии не очень интенсивное движение. Аккуратненько пойдем.
Устройство шара
Наш шар – это нечто! Во-первых, он очень большой. И он не предназначен для катания пассажиров, он чисто для спорта, конкретно для этого полета, сделан в одном экземпляре. Все шары, которые летают вокруг света, делаются в одном экземпляре. Сделали, пролетели – до свидания! Больше на нем никто никогда не полетит.
Он американского изготовления. Сделан был для полета в 2008–2009 годах, в ту зиму. Полет не состоялся по причине того, что не сложилась погода, и буквально за пять дней оттуда же вылетел японец в одиночку на шаре, и он пропал, погиб Мичио Канда. Его больше с нами нет. Сейчас в эту зиму мы ожидаем минимум грозовой активности в Тихом океане, как раз наиболее холодный океан, это восьмилетний минимум. Но струи ветра будут ровные и сильные, а турбулентности и активности грозовой, как мы надеемся, не будет. Вот почему именно эта зима. А шар сделали давно, и он лежал, ждал.
Создал этот шар мой друг Берт Паделт, конструктор и хороший пилот. Сам его конструировал, сам клеил из полиэтилена. Устройство шара довольно непростое. Это не просто полиэтиленовый пакет. Там есть нечто такое хитрое, что позволяет ему лететь долго, хорошо, не подвергаться обледенению, выдерживать различные условия в атмосфере. Это сложная оболочка. Весит 450 кг, по-моему, доставать ее помогали нам 30 человек, когда надо было разложить и проверить её годность.
Сейчас в Японии находятся и шар, и оболочка, и гондола – все оборудование там, ждет, когда мы туда приедем и взлетим. Я недавно, специально летал в Японию, провел ревизию, посмотрел, как там все идет. Заодно воду купил, еду, погрузил все в гондолу.
Шар сейчас в ангаре в сдутом состоянии, а где будет после полета, не знаю. Гондолу у меня японцы в музей попросили, я согласился. Но до этого надо еще дожить и долететь. Для музея пока еще рано.
Шар очень большой. Если его надуть, в высоту – 60 м, 20-этажный дом. Это от гондолы до топа шара. Он из полиэтилена, поэтому на вид прозрачный. Такой гигантский, огромный, хоть и непростой полиэтиленовый пакет. Его непосредственное наполнение займет часа 3–4. При хорошей погоде со всей подготовкой, подвесом балласта и прочего, у нас часов 12 должно пройти от команды «Вперед!» до того, как мы отрываемся от земли.
Гондола, как маленькое купе поезда. Там откидная полочка в мой рост, как в плацкартном вагоне, под ней аккумуляторы, припасы. На этой полке можно спать: есть спальный мешок, подушка. Есть столик, два маленьких окошка. Больших окон нет, потому что они и не нужны, ничего в них не видно там. А высотой – как я сижу. Мой друг чуть пониже ростом, а я как раз, если сижу на полке, упираюсь головой в потолок. Я метр восемьдесят шесть – она, наверное, метр девяносто на метр сорок. А в высоту – метр пятьдесят пять. Прямоугольный кубик такой. Гондола не герметичная. Сверху есть люк, и мы можем выходить – балласт надо же кидать – мы выходим, обрезаем мешочки, они падают в океан. Вышел песок из океана, туда и вернулся. Океану надо что-то отдать, чтобы он нас пустил лететь дальше.
У нас на гондоле не будет рекламы и логотипов спонсоров, потому что спонсоров нет. Будут только флаги: американский и российский. Я еще полечу с флагом Московской области, а мой друг Трой – с флагом родного штата Нью-Мексико. С точки зрения символики у нас вот так. Коммерческих логотипов нету.
Весом мы не ограничены. У нас 5 тонн песка балласта с собой. Поэтому берем сколько хочешь: еду, воду, теплые вещи. Мы готовимся к -30–35C вокруг в атмосфере. У нас будет небольшая газовая печечка, которая будет нагревать воздух внутри гондолы, поэтому внутри мы ожидаем +10C. При такой температуре вполне можно жить неделю без проблем.
Питание и здоровье на высоте
Быт у нас очень простой. Один спит, второй рулит и наоборот потом, этот проснулся, умылся – давай садись управляй. Что значит управляй? На приборы смотри, чтоб все было нормально. Можно вообще ничего не делать, но только чтобы все было нормально. Впрочем, сколько я ни летал на рекорды, никогда все нормально не было.
Рацион обычный – пилотский. Во-первых, когда мы дышим кислородом наверху, аппетит не очень большой. К тому же мы не будем работать физически. Будем сидеть в основном или лежать. Соответственно небольшой расход энергии. Поэтому сухие продукты: сухофрукты, шоколад, печенье, – что-то такое. Пить воду. Чай купил зеленый в больших бутылях полуторалитровых. У нас будет возможность чуть-чуть подогреть его. Температура выхода воздуха из нашей печки около +40C. Вот туда поставим чашечку, подогреем, и можно пить тепленькое. Довольно скромно у нас все будет с питьем и едой. Возьмем яблоки, апельсины – все, что за неделю не испортится.
Обязательно берем аптечку. Кроме обычных вещей – жгут, бинт, йод – для высотных полетов нужны специальные таблетки, чтоб кислород лучше в крови усваивался, чтоб в организме все правильно было. Для постоянного измерения кислорода в крови –пульсоксиметр. Раз в час надо мерять, я считаю. Смотрим друг на друга, оцениваем состояние, в таком полете человек может находится в состоянии шока, но ему кажется, что все зашибись. Поэтому друг за другом надо наблюдать.
Несмотря на то, что наверху будет очень холодно, алкоголь я опасаюсь употреблять. Потому что там кислорода мало, мы в масках будем, не нужен там алкоголь, там нужен какой-то другой способ разговаривать с Богом. А потом на посадке, конечно. Я думаю, мы бутылку шампанского возьмем под лавку. И когда встанем на землю, выпьем, отметим посадку.
Безопасность перелета
Никакой страховки в океане у нас не будет. Никакой корабль со скоростью 200 км/ч или даже 150 км/ч по океану идти не может. Так что мы просто летим над океаном. И никто не обязан нас страховать, весь океан кораблями уставлять по нашему пути.
Если случится разрыв оболочки, починить мы ее не сможем никак. Мы надеемся, разрыв оболочки не случится. В случае разрыва, газ будем терять, значит, будем снижаться, значит, будем сыпать балласт, чтобы как-то дотянуть до берега. Кончится балласт – приводнимся. Акулы там не главное, а главное – холод и шторм. До акул там можно просто не дожить.
Гондола плавает. Но это не будет легким плаванием, не дай бог. Вода +10C градусов. Гондола плавает, как теннисный мячик. Это не корабль с килем, с носом и т.д. Я не знаю, как она себя будет вести на волнах. Умные люди говорят, долго там не продержимся.
В случае посадки на воду выпускаем два гайдропа, подаем аварийный сигнал. А дальше будем жить. На самом деле мы берем запас пресной воды на 3 недели. То есть полет на 10 дней рассчитываем, еды – на две недели, пресной воды – на три недели. А там посмотрим. Но я не яхтсмен. Я над водой – это мое. «Не говори про фигню – она и не случится» – такая примета у нас есть, друзья, так что сменим тему.
Погодные условия
Метеорология – это одна из больших проблем. Нам помогает известнейший метеоролог Люк Труллеман. Он постоянно занимается такими проектами. С точки зрения погоды он водил в удачный полет «Брейтлинг-3», тогда швейцарец и англичанин вокруг света удачно облетели. И Стив Фоссет, который облетел удачно в одиночку впервые, тоже летел под метеорологическим руководством Люка Труллемана. Я, кстати, к нему лечу через неделю в Брюссель, у нас там брифинг будет, вся команда слетится, американцы и мы, и уже будем мозговать на счет погоды.
Стрессовые ситуации
Стрессовые ситуации в полете, конечно, возникают, но я не склонен к таким мыслям: вот все – конец!
Как-то было в полете ЧП. И у меня, как выяснилось, была на раме дирижабля видеокамера, и, когда подъехали так сказать на место несостоявшегося происшествия, оператор сказал: «Вот сейчас мы узнаем, что ты сказал в последнюю секунду!» Когда ударился о землю. Посмотрели- а я ничего не сказал. Даже как-то и лицо не изменилось. Может, просто не настает такой момент, когда об этом думаю. Бывали сложные случаи, как-то выходил – Бог миловал. Всегда что-нибудь находилось, в основном то, к чему готовился. Просто так озарение не придет, если ты не готов. К своему чрезвычайному случаю надо постоянно готовиться.
Стрессу в каких-то сложных ситуация лучше вообще не поддаваться. Есть понятие о самоконтроле. Тут могу сказать, не хвастая, умею себя контролировать. Готовлюсь, физическую форму соблюдаю. А от тела идет и дух более стойкий. Мы не паникуем. Мой друг Трой – многократный рекордсмен мира, у него 43 мировых рекорда, по-моему. Это человек, который видел многое в небе, кое-что видел и я. Если что, будем выкарабкиваться. Мы оптимисты вообще-то.
Стресс снимать какими-то успокоительными таблетками нельзя, потому что они притупляют чувствительность. Если димедрольчику напьешься, не увидишь и не услышишь то, что должен увидеть и должен услышать. Поэтому химия нам, к сожалению, не поможет.
Технологическое обеспечение
Как у любого воздушного судна, у нас будет радиосвязь, транспондер, а кроме того трекер, который подает в интернет раз в 15 минут наше местоположение. Путь будет виден, на сайте можно будет проследить, как продвигается точка, кому интересно. Даже можно будет на сайт какие-то смски отправлять с пожеланиями, я надеюсь, с хорошими. Не надо мне посередине океана слать: «У богатых свои причуды». Да, я знаю, что у богатых свои, но посередине океана я этого читать не хочу. Я хочу читать: «Лёня, давай, мы в тебя верим!», – что-то такое. Мы собираемся выложиться до конца. Я гарантирую сам себе, прежде всего, и своему напарнику, с которым лечу, что все будет отдано. Мы не можем не долететь. Это не то, что полпути пролетел и надоело. Недолет у нас не считается. Внизу над нами – десять тысяч километров смерти. Наше дело быть выше её.
На гондоле установим две видеокамеры GoPro. Я не уверен, что у нас интернет потянет оттуда видео, но текст потянет точно. Я буду там что-то в блоге писать или в Фейсбуке у себя о том, как дела. В Твиттере меня нет, а в Фейсбуке присутствую. Набирайте «Леонид Тюхтяев» - всё узнаете, как я готовлюсь и как полетим.
Если фотка пройдет, размещу селфи. Там будем мы, наверное, снимать видео, наверное, чуть-чуть интервью друг с другом… Я не знаю, какая будет скорость интернета, посмотрим. Это не самое главное в жизни – скорость интернета. Главное - совсем другое. Спутниковый телефон «Иридиум» будет («Турайя» там не работает-над Тихим океаном) по нему мы будем связываться с диспетчерами, по радио с диспетчерами тоже на частоте авиационной и со своими погодными мастерами. Это самое главное для нас. Интернет – это приложение, это для веселья я буду говорить: «Все ОК!»
С электрообеспечением на этот раз легко. Когда мы летаем на маленьких шарах, там вес экономим, не очень много берем всяких батарей и т.д. А здесь мы взяли просто 6 больших по 90 А/ч автомобильных аккумуляторов, поставили их себе под лавку, соединили проводами. Нам хватит, это не то, что нас будет парить. Ну, и подзарядники есть для телефонов, что хочешь. Фонарики у нас есть внутри гондолы, чтоб веселее было.
Книги, музыка, фильмы
Помимо припасов и необходимого снаряжения возьму с собой книги. Конечно, Библию – не из страха, а просто люблю ее почитать, – и из классики что-нибудь любимое.
Кстати, я уже веду дневник и письменный, и аудио. Начал готовиться где-то полгода назад. И о подготовке писал, и кое-какое видео снимал, записал интервью со своими членами команды. Подготовка – это и раздумья, и записи делаешь, какие-то таблицы, чисто по технике дела, и себя готовишь. Об этом всем я кое-какие фрагменты фиксирую. Потом, надеюсь, об этом полете напишу книгу. Это будет не очень литературно, это будет хроника, которая может быть интересна профессионалам, пилотам. Я сам учился по таким книгам – книгам о кругосветных путешествиях на шаре. Я читал книги наших предшественников, американских, которые через океан перелетели. Они мне во многом здорово помогли в подготовке.
Фильмы точно не буду брать. Музыку, не знаю. Будет интернет – может, буду слушать. Я не большой любитель слушать музыку, и, кроме того, там, с одной стороны, мы ничего не делаем, а с другой – постоянно должны быть ко всему готовы. Такая специфика в наших дальних полетах – нужно все время замечать мелочи, которые вдруг начинаются: где-то иней, где-то что-то шуршит не так, где-то что-то трещит не так, – это все нужно замечать заранее, а иначе потом плохо кончится. Не надо в полете слушать музыку. Может, перед сном послушать в наушничках, чтоб напарнику не мешать. Наверное, какой-нибудь релакс. Летишь над океаном, -35C, океан кругом, на 5000 км никого и ничего, и у тебя релакс. Надо же иногда слетать в отпуск, расслабиться, отдохнуть от работы.
