Вот уже десять лет политическая жизнь в России вытаптывалась, выкорчевывалась, запрещалась. Ее убивали, сажали, ломали. Вместо борьбы был провозглашен лозунг «Единства». Политических врагов нет, есть своекорыстные политики, своекорыстные журналисты, своекорыстные олигархи и чиновники, и просто люди, обделенные «здравым смыслом». И вот десятилетие «единства», отсутствия конкуренции, уничтожения и вытеснения оппозиции из общественной жизни привело к интересному результату – объявлению о создании «народного фронта».
Создание «Народного фронт» явление знаковое. Само понятие «народный фронт» говорит о противостоянии, о войне, об угрозе жизни для целого народа, о борьбе с врагом. Правящая партия, по простоте душевной, радостно приветствует начинание и при этом орет благим матом: это не ради «борьбы с врагом», это ради «консолидации». Но русский язык не обманешь, «фронт» – это фронт.
«Народный фронт» - это не шутка. Это решительный момент, это судьбоносное время: для кого-то путевка в жизнь, как для прибалтов в конце 1980-х, для кого-то – в трудовые и концентрационные лагеря, на реальные фронты и в могилы, как для немецких рабочих в 1930-х. Попытки единороссов и близких к власти общественников педалировать идею «консолидации» говорят только о том, что они выпали из жизни.
«Фронт», т.е. объединение политических сил ради борьбы с одним «врагом», по политической логике и законам русского языка, должна была создавать оппозиция. Но оппозиция, как обычно, не может договориться между собой, она опаздывает с осознанием происходящего, у нее за прошедшее десятилетие отбито политическое чутье.
Вместо оппозиции в созданием «фронта» занялась власть, вернее, властные политтехнологи. Почему они предложили идею борьбы, войны, противостояния? Ведь еще в 1999 году умные головы, обслуживавшие власть, начали выбивать эту идею из сознания россиян? Кризис, смена советников, утрата бдительности, ожирение мозгов, – ответов слишком много, да и не важно это. И все же, попробуем провести умственную реконструкцию, попробуем предположить, как это произошло.
Перед политтехнологами стоял вопрос: «Как поднять рейтинг Единой России?»
Первое предложение было очевидным даже для людей, брезгующих политическими новостями.
Рейтинг «Единой России», по январским замерам Левада-центра, составляет 35%. Другие, официальные, опросы дают на десять процентов выше. Действительная популярность партии, скорее всего не выше, а значительно ниже 35%. Но «действительную» популярность к делу не пришьешь, а вот эти 35% избирателей дисциплинировано придут и проголосуют за ЕдРо. Придут не все, и в лучшем случае они выберут треть мест в парламенте, а ЕдРу надо большинство – 51%. Где взять остальные проценты? – Ответ прост: у Путина! Хотя рейтинг Путина упал, он (рейтинг), по разным опросам, сейчас где-то в районе 50%. Таким образом задача очевидна: надо конвертировать популярность лидера партии в популярность самого ЕдРа.
Вопрос встает: как остановить падение популярности? Политтехнологи не роются в будничной повседневности, не отвлекаются на убийства журналистов и свидетельства о миллиардных хищениях. Они обычно не заморачиваются истинными причинами падения популярности. Думать о том, почему люди не верят чиновникам, что они разочарованы десятью годами болтовни, возмущены современным положением дел, - это пусть политики беспокоятся. А технологи ищут способы поднять партийный рейтинг.
Технологи смотрят: вот есть ЕдРо со всеми своими причиндалами, образом толстомордого чиновника, мигалками, коррупцией и т.д. и есть рейтинг Путина, с его походкой уточкой, обещаниями замочить террористов в сортире, обнаженным торсом, многочисленными жертвами террористов, странной позой страны, которая то встает с колен, то уже встала, то опять встает, «утонувшей» лодкой Курск и пр. Политтехнологи смотрят на картинку ЕдРа, которая людям не нравится, и на картинку Путина, которая нравится меньше, чем лет пять назад, но все же… Их задача: определить, какие черты в картинке Путина нравятся людям и добавить эти черты в картинку проваливающейся партии. По существу, работа политтехнолога – это работа с фотошопом.
Предвыборный плакат с изображением и лозунгом не имеет отношения к действительности. Это только картинка с каким-то словами. Но некоторым людям этот плакат нравится, и иногда настолько нравится, что они идут и голосуют. Вот политтехнологам и надо добавить к старым плакатам ЕдиноРоссов такие детали, которые подняли бы их рейтинг. И черты эти надо взять из картинки Путина. Почему именно из образа Путина? Можно же добавить совсем новые черты к уже существующей картинке ЕдРа, чтобы она нравилась большему числу людей? Или нельзя?
Сегодня вся страна разделилась по линии: Путин - «за» и «против». Искать поддержку для правящей партии среди тех, кто «против», довольно рискованно. Ниже я еще вернусь к этому, а пока отмечу, что просто брать новые черты, нравящиеся какой-то части электората, нельзя. Новые черты – это новые люди, новые идеи, сюда может пролезть что-то неудобоваримое для власти, какие-нибудь не-показываемые-по-телевизору лица, требования свободы для политзаключенных, критика трат не по карману при нищих ветеранах и т.д. Поэтому самый надежный выход – это взять что-то из картинки Путина, который пока нравится значительной части населения и добавить в образ партии, которая должна победить на выборах.
Какие же это черты? Во-первых, это воинственность, идеология «кругом враги»; во-вторых, заявленная «равноудаленность» от олигархов и чиновников; в-третьих, «народный защитник» от этих чиновников и олигархов (последних, в крайнем случае, можно будет использовать как «внутренних врагов» в противопоставлении «простому народу») и скорая помощь для каждого.
Вот эти наметки и пошли в дело. Отсюда «фронт», приглашение «общественников» и обещание «поделиться» с ними местами в будущей Думе.
Этот источник «народного фронта» кажется очевидным.
Но есть еще второй момент, не такой очевидный. Дело в том, что в последние месяцы даже по косвенным непрямым социологическим опросам видно, что между властью и обществом лавинообразно нарастает отчуждение. Количественные показатели: у значительной части граждан растет недоверие к большинству институтов, у них пессимистический взгляд на будущее, сильное желание покинуть страну,- постепенно переходят в новое качество – нежелание терпеть статус-кво. При крайне слабой оппозиции (сейчас не место обсуждать, почему слаба оппозиция, чем бы она была при доступе к федеральным телеканалам), ее раздробленности и невнятности положительных программ, формируется мощное сплачивающее самую разнородную оппозицию магнитное поле, притягивающее к ней все новых и новых сторонников. Полюса этого поля: «за» Путина (власть, бюрократия, ЕдРо) и неприятие Путина и ЕдРа. Растет ощущение, что мир разделился надвое: они (власть, Путин, ЕдРо) и мы, если ты не «против», то ты «ЗА преступный режим». У достаточно спокойных людей вдруг вырываются лозунги: достали, кто угодно, только бы не эти, не Путин, не ЕдРо.
Вот примечательная деталь: оказалось, что отвязная арт-группа с очень характерным названием «Война», ведущая арт-войну с режимом и его репрессивным аппаратом, не просто вызывает сочувствие у массы людей, а ее выдвигают на государственную премию. И прежде вполне лояльные чиновники от искусства искренно сочувствуют этой «Войне». И «Война» побеждает!
Это означает, что само общество начинает ощущать себя как на фронте, и выстроен этот фронт вполне очевидно: с одной стороны – мы, с другой – они. Совершенно очевидно, что еще неделя-другая, и, так или иначе, спонтанно или подготовлено, должен был появиться национальный или народный фронт, и он был бы направлен как раз против Путина и его ЕдРа. В этой ситуации кремлевские политтехнологи посчитали самым разумным перехватить инициативу и самим заявить о создании «Народного фронта». Вот так я думаю, он и появился - под угрозой создания антипутинского фронта.
Интересно, что те самые люди, которые объединились вокруг Путина и создали «Фронт», тут же начали разрушать всю концепцию, объясняя, что Фронт – не для войны, а для «консолидации». Они уже активно делят места в будущей Думе, организуют «площадки» в Москве и регионах, разрабатывают бюджеты, словом, занимаются торговлей, бартером и наличными. Идею «фронта» вся эта суета явно не поддерживает. Да и не хотят «воевать» большинство из участников. Зачем фронтовые будни мелким «торгашам», выцыганивающим у лидера нации деньги на певческие мероприятия. Поддерживать идею «фронта» будут те, кто защищает большие деньги, большие проекты, т.е. большие люди, рулящие всеми этими проектами. Если осваиваешь такие большие деньги, то уже понятно, за что воевать и калечить оппонентов-«врагов». Методы защиты опробованы в последние годы – это методы силовые: ОМОН, разгоны митингов, избиение активистов, аресты, иногда убийства. Но не всем же участникам «народного фронта» выпадают такие «куски», как дорога Москва-Петербург. Большинству надо просто «подкормиться». Может быть, поэтому, когда смотришь на совещавшихся и выступавших в Сочи или читаешь замечательный отчет Андрея Колесникова в «Коммерсанте», кажется, что ты на балаганном представлении. Трагического карнавального балагана. Кажется, это история смеется над дешевыми потугами человеческого ума и хитрости ее, историю, перехитрить.
