Вот уж не думал, что по итогам доброго по своей сути детского музыкального конкурса мне придётся написать что-то не совсем патриотичное, но увы…
Нет, телешоу «Голос: дети» - это уникальное и яркое явление. Здесь драматургия будет похлеще взрослого аналога. Здесь не лукавят. Здесь наставники не изображают, будто не узнали конкурсантов – своих давних знакомых. Здесь намного сложнее сделать выбор, потому что взрослый к своим стольким-то годам уже привык слышать «нет», а ребёнку сказать «нет, спасибо» - почти невозможно. Здесь горе всеобъемлюще, а радость всепоглощающа. В конце концов, я с восторгом посмотрел большую часть выпусков программы, потому что с открытым ртом наслаждался тем, сколь раскованы и органичны на сцене могут быть сегодняшние дети в 9, в 10 лет. Сцена, конечно, всегда меняет ребёнка, но я не помню таких детей в моей любимой программе 70-х «Весёлые нотки». Мы за эти годы стали свободнее, а дети так вообще словно в иную галактику перенеслись.
Но весь этот восторг оказался напрочь перебит финальным голосованием телеаудитории. Поверьте, я лично не знаком ни с одним из трёх финалистов. Более того, все мне показались весьма симпатичными детишками. Кто-то уже раскрылся, а кому-то ещё это предстоит, но потенциал уже виден в каждом из случаев. Я сейчас совсем о другом.
Вынужден с гигантским сожалением констатировать, что живу в ксенофобской стране, отягощённой избыточным количеством комплексов. Когда с немалым преимуществом выигрывает девочка, которая на две головы слабее двух других финалистов, в этом ещё нет криминала. Могу допустить, что она почему-то оказалась чисто по-человечески симпатичнее большинству (в конце концов, может же мнение большинства отличаться от моего?). Но когда в основе её победы лежит только то, что её зовут Алиса Кожихина, что звучит вполне себе по-русски, в то время, как более талантливые конкурсанты оказались носителями имён и фамилий Лев Аксельрод и …. – вот тут становится по-настоящему страшно. И тут не прикроешься рассуждениями про телевизионную пропаганду, которая даёт нам одну картинку вместо другой, когда речь идёт о политике, или рассуждениями о подтасовке голосов. Нет, это «Голос», а не ГОЛОСование. Так что в чистоплотность условной счётной комиссии я верю. Это искренняя позиция страны. Это искренняя позиция большинства. И вот это-то страшно.
Нелепыми приметами давно ушедшего времени представлялись выборы космонавтов с опорой на правильную биографию и фамилию, назначения лауреатами госпремий и героями соцтруда людей, главной заслугой которых были правильные анкетные данные. Но похоже, мы вернулись в те времена. А может, и не выходили из них?
Антисемитизм неофициально был частью советской политики. Сегодня это часть общественной идеологии. У нас не следует расставание с государственными должностями после антисемитских заявлений. У нас не отправляют в отставку прокуроров, которые позволяют себе на суде высказывания в духе «Можно ли доверять человеку с такой фамилией?»…
Мне вспоминается, как в декабре 1993-го, в ночь после выборов Госдумы (первой после череды верховных советов), публицист Карякин кричал в микрофон в телеэфире: «Россия, одумайся! Ты одурела!» Всех тогда ошарашила победа Жириновского на первых выборах по партийным спискам. В тот момент немногие понимали, что это просто разовый вариант эдакого протестного голосования, а во главе победившей партии просто находится талантливый клоун-шоумен.
Сегодня Россия уже не одурела – помутнение рассудка как приходит, так и уходит – сегодня страна тяжело больна. Хочется даже написать «неизлечимо больна», но сам себя одёргиваешь, пытаясь вселить в себя хотя бы надежду, что рано или поздно это пройдёт. При этом сознание упорно твердит: подобные надежды – лишь иллюзия. Это ребёнок может зажмурить глаза, когда ему что-то кажется страшным и неприятным: зажмурился, не видишь проблемы – и вроде как её и нет больше. Но тут зажмуриться не получается. Но разве возможно с этим вот так спокойно жить?
