Это реальная история, которая произошла со мной зимой 1996 года и дала мне серьезный урок на всю жизнь. Имена персонажей будут вымышленными, чтобы никто не чувствовал себя неуютно, но каждый из них поймет, когда прочитает, что речь идет о нем и сможет мне в личном сообщении прислать свою критику, если я в чем-то буду не прав.
Итак, зима, Алма-Ата, Копчагай. Сюда я прилетел из Павлодара, где проживал пару лет, в поисках длинного тенге. Как и всем молодым, в то время мне казалось, что все в моих руках и только я один знаю, как правильно и что делать. Прилетел я в Алма-Ату чтобы встретиться со своим знакомым Борисом, (сейчас его уже нет в живых), который освободился из мест заключения, после многолетней отсидки. Бориса я уважал по-особенному. Я видел в этом человеке идеал мужества и благородства и с самого детства просто мечтал быть похожим на него. Харизма этого человека оставляла далеко позади практически всех, кто соприкасался с ним в жизни. Его многие боялись и очень уважали серьезные пацаны. Когда я читал письма, присланные мне Борисом из зоны, то даже сквозь строчки чувствовал его настоящий дух мужества.
Прилетев в Алма-Ату, я на такси добирался до Копчагая. Ехал туда, не зная точного адреса его проживания, и даже не был уверен, что он живет в этом городке на берегу лазурного озера Копчагай. Не знаю почему, но у таксиста, который меня вез из Алма-Аты я спросил про Бориса и сказал, что еду к нему. Таксист спросил, кто я ему. На что, удивленно, я спросил: какая разница,кто я ему? Близкий друг. Мужик посмотрел на меня и в его глазах я прочитал что-то похожее на зависть, и тут же он сказал, что завидует мне, потому что у меня есть такие друзья. Таксист, зная адрес, привез меня прямо к подъезду, где проживал Борис и даже не взял денег. - Передавай привет от всех таксистов аэропорта. Я был приятно удивлён и с гордостью за своего друга смотрел вслед уходящему такси.
У подъезда играли дети, и я, спросив у них квартиру Бориса, поднялся на второй этаж. Постучал в дверь и волнение встречи после стольких лет кружило мне голову. Дверь открыла девушка, и я подумал: может, не туда стучал? — но когда поздоровался и сказал, к кому я и кто я, она любезно меня пригласила в квартиру. Это, как оказалось, его жена, а Бориса не было дома. Борис пришел к вечеру и за время его отсутствия мы подружились с его женой, много разговаривали, я много рассказывал о Борисе и она тоже рассказала как они познакомились и все такое. В детской кроватке лежал их общий ребенок. Увидев меня, Борис произвел свою коронную улыбку и мы обнялись и долго молча крепко прижимали друг друга. Наконец-то мы увиделись. Посидели, поговорили, чай попили.
Я несколько дней пожил у Бориса и хотел было уже уезжать, как он сказал, что мне надо поехать в Узбекистан в город Гулистан, что меня там встретят и что оттуда надо перегнать его джип Дайхатсу Фероза. Первый раз слышал такое название. Конечно же я согласился. На следующий день я вылетел в город Ош, где меня должен был встречать Фуркат — знакомый Бориса (вместе сидели). Никогда доселе не летал на таком маленьком самолете. Все тряслось, громыхало, самолет резко сворачивал вниз и так же резко поднимался. Пассажиры, человек 10, были в основном рабочие, одетые в какую-то спецформу и мне эта картина напомнила вертолет из кинофильма «Мимино» (сцену с животными).
Фуркат встречал на своей «Волге». По меркам тамошних мест это очень крутая тачка. В аэропорту нас досмотрели, спрашивали цель визита и было понятно, что хотят с нас получить на лапу, но выражение моего лица давало понять, что я ничего не заплачу: денег и так мало.
По пути до Гулистана мы, наверное, раз десять пересекали границу Узбекистана и Таджикистана и везде — одинаковая картина таможни: обычный шлагбаум в виде длинной трубы, на конце которой приварен КАМАЗовский или ЗИЛовский диск, наполненный камнями для противовеса. Служивые сидят прямо на улице на табурете, небольшой стол и на них какие-то бумаги, придавленные камнями, чтобы не улетели. И везде чувствуется желание с нас получить — но выражение моего лица было непреклонным.
Доехали до места, переночевали. Очень гостеприимный народ, надо сказать, встречали, как почетного гостя. Обедал на полу, обложенный подушками. Подошла женщина с тазиком и кувшином с водой, на плече полотенце. Я сразу сообразил, что тут так моют руки перед едой. Помыл, вытер, поблагодарил, отобедал.
Попрощавшись, я на новеньком Дайхатсу Фероза поехал в сторону Алматы. Дорога не близкая. Днем там непривычно тепло для зимы, но ночью мороз. Чем дальше от Узбекистана, тем холоднее.
Доехал до Чуйской долины. Ночь. На асфальте видны местами ледяные островки. Иногда заносит. Одет я не по-зимнему: кашемировое пальто, шелковая рубашка с галстуком, летний костюм и летние туфли.
На очередном ледяном островке меня закружило и я, непонятно с какой стороны и каким образом, вылетел далеко в заснеженную степь, кажется даже перевернулся, но машина остановилась на колесах. Почувствовал запах бензина. Боясь, что может загореться, я с трудом вытолкал дверь, которую не пускал сугроб, вышел с машины и, захлопнув дверь погреб в сторону трассы по пояс в снегу.
Мороз, наверное градусов 15, может больше, не знаю. После нескольких минут простоя в полном одиночестве на Чуйской трассе больно закололи уши. Замерз. Хоть бы шапку взял! — ругал себя. Из кашемирового пальто умудрился сделать что-то типа вигвама. Очень редко проезжала машина и никто не хотел останавливаться. Я делал пробежку, чтобы как-то согреться, но когда переставал бегать становилось еще холоднее.
Я понял, что это конец и мне надо что-то придумать. Мне уже было не холодно, я даже стал думать, что потеплело. Не буду перечислять все «прелести» чувств замерзания, но дело дошло до того, что в какой-то момент дал себе слово, что дождусь следующей какой-либо машины и, если не остановятся, лягу на асфальт и будь что будет! Каждый раз, когда отворачивался от трассы, мне казалось, что кто-то проехал в этот момент и ругал себя за то, что упустил шанс. Я понимал, что это уже ненормально.
Вдруг вдали увидел свет многих фар. Ехало несколько машин. Пусть давят! — решительно перегородил собой дорогу. На этот раз я вас не упущу! Сигналы КАМАЗа меня ничуть не пугали. Я понимал, что останавливаю спасительный караван, когда слышал свист тормозов. Несколько КАМАЗов остановились. В первый из них я без каких-либо объяснений попытался залезть со стороны водителя, но тот оттолкнул меня своей ногой и я упал на дорогу.
Они поняли, что я замерз. Лежа на асфальте, я кричал что было сил, просто кричал без какого-либо смысла. КАМАЗисты вывалили на дорогу, вместе засунули меня в кабину и уложили в спальнике, прикрыв одеялами, чтобы меня отогреть.
Замерзшим голосом я объяснил, что со мной произошло и показал, где примерно может стоять моя машина. - Ключи в салоне, сказал я. Смотрю, один из них быстро так пополз к моей машине, потом вижу из под снега загорелся свет фар, сугроб тронулся и я понял, что он ее завел и вижу, как джип выезжает и уверенно залезает по обочине на асфальт.
Так обидно мне никогда в своей жизни не было. Какого хрена я стоял и мерз и чуть не умер, когда можно было проверить, завести машину и выехать? Мое сознание не давало мне даже намека на то, что можно попробовать это сделать. Однозначно это было решение не мое, а Аллаха. Мой разум был лишен возможности рассмотреть такой вариант. Тогда я еще не понимал, за что может быть такое наказание.
Одно колесо было повреждено. Мне сказали, что большой пост ГАИ через 15 километров, потихоньку доедешь, а там решишь, что делать дальше. Поблагодарив своих спасителей, я тронулся в путь. Колесо было сильно овальное и от этого покачивало машину так, что ехать быстрее 15-20 километров в час было не возможно. Рукам было больно: кололи, когда трогал руль. Да и все тело раздражали колики из-за вибрации. В итоге, чуть больше часа мне понадобилось, чтобы добраться до стационарного поста ГАИ.
Меня остановил гаишник и сказал, чтобы я подъехал к посту и отдохнул. Видимо походка моего джипа дала ему понять, что я устал. Я и вправду устал, но ситуация говорила мне, что надо срочно добраться до Копчагая. Я понимал, что сильно замерз и что скоро начнутся тяжелые последствия по здоровью.
Несколько лет ранее я работал в РИнгКомБанке в Ингушетии, и у меня сохранилось удостоверение. Я подошел к сотруднику и рассказал свою историю, показал удостоверение и попросил помощи поменять сломанное колесо на запаску. Взамен я что-то убедительно наобещал, что как-то помогу в сфере банка.
На посту стояли несколько грузовиков. Их водители не могли договориться с гаишниками: дальнобойщики готовы были дать одну цену за проезд, а гаишники требовали другую. Как только старший поста услышал мое предложение в сфере банковских услуг, сразу обратился к дальнобойщикам: помогите поменять тут колесо и можете ехать по вашей ставке, но в следующий раз ставка будет новая.
Практически без домкрата они подняли джип, благо он небольшой, двухдверный, и поменяли колесо, проверили во всех колесах давление и обрадованно уехали. Я, поблагодарив старшего поста, тоже завел Дайхатсу и поехал в сторону Алматинского горного перевала.
Проехав несколько километров я заметил, что фары стали светить тускло. Зарядки аккумулятора нет, понял я. В конце концов двигатель стал захлебываться и заглох. Вот стою я и думаю: неужели мне придется снова пройти через эту «вечную мерзлоту»? Страх перед повторным испытанием пробежал по всему телу. Ни одной машины — и снова я один посреди Чуйской долины. Смотрю на джип и понимаю, что на этот раз от него никакого толка. Вдруг увидел свет приближающегося автомобиля, помахал руками. Они, увидев мой автомобиль и меня, остановились. Я попросил их сказать на посту старшему, что я снова тут застрял, пусть пришлет кого-нибудь чтобы отбуксировать меня к посту. Они уехали.
Помню как потом стоял и думал, какой же я дурак, а вдруг он не скажет там обо мне, да мало ли что может быть! Почему я не попросился с ними поехать снова к посту и там самому решить свой вопрос. Вот я дурак! На этот раз я ошибся в подозрениях, со стороны поста приехал какой-то грузовик, сказал, что его прислали за мной, он подцепил на буксир джип и мы поехали к посту.
Приехали, я припарковался, попросил старшего, чтобы он остановил какую-нибудь машину, что едет в Алма-ату и меня довезли. Все-таки на посту много вопросов решали гаишники. Скоро остановился пассажирский автобус в нужном мне направлении и я пройдя в салон, сел в кресло и уснул. Проснулся только когда приехали. Все мое тело окоченело, приняло форму кресла и не хотело выпрямляться. Пересиливая себя, я вышел из автобуса, поймал такси и поехал в Копчагай.
При входе в подъезд, в дверях, я столкнулся с Борисом. Он посмотрел на меня: что с тобой? Я кратко рассказал что случилось. У подъезда его ждали люди. Окликнув их, Борис сказал: поехали за машиной. Неужели он не понимает, какое у меня состояние, все задавался я вопросом. Мы сели в его мерседес и поехали снова к тому посту, где я оставил джип.
Я снова уснул. Проснулся оттого, что машину закрутило и мы вылетели в кювет. Слава Богу, что недалеко, ребята вытолкали мерседес. Снова уснул и проснулся от вопроса Бориса: где этот пост? Я показал, тут оставалось немного.
Подъехали к посту, открыли джип, подняли капот, ребята переставили аккумулятор. Джип завелся с пол-оборота. Этого аккумулятора вам хватит до Копчагая, сказал Борис, и велел нам всем ехать домой, а сам поехал в Бишкек.
Я сел за руль и мы тронулись. Проехав чуть больше сотни километров я заметил, что автомобиль стал слабее ехать, мы не включали печку, чтобы не тратить энергию и лобовое стекло запотело так, что наложился сантиметровый лед. Олег, сидевший впереди зажигалкой грел малюсенький кусочек стекла, чтобы я мог видеть. Я разгонялся и на спусках выключал двигатель, и когда скорость совсем падала, я за счет коробки передач заводил машину и снова разгонялся. Кругом ни души. Боязнь снова остаться в пустынном месте мена угнетала.
Вдалеке справа я увидел казахские юрты. Раньше я всегда не любил заходить внутрь, но сейчас это был для меня рай. Подъехал к ним. Это, как оказалось, был рынок на трассе с кафешками из юрт. Денег у нас мало, все замерзшие — и первым долгом купили водку. Как сейчас помню призывающий рекламный крик одной казашки: «Манты горячие! Горячие манты!» Взял по одной порции каждому и бутылку водки. Мужики распили бутылку тут же.
Я попросил открыть капот и просто наугад стал лазить руками вокруг двигателя, заодно и согревал их. На панели приборов джипа был датчик, который показывал уровень зарядки. Я интуитивно стал подергивать разные проводки и попросил Олега следить за датчиком зарядки. В какой-то момент произошло чудо: я прикоснулся рукой к проводу, который шел из под генератора, и услышал крик Олега, что зарядка появилась, но, когда я вытащил руку, она снова пропала. Я показал место куда я лазил руками и оказалось, что там маленький проводок оторвался от генератора, из-за которого все эти проблемы. С горем пополам мы закрутили провод и вопрос зарядки был решен.
Я замерз вконец. Меня стало лихорадить. Я ведь даже при выезде не оделся потеплее, как был пижоном так и приехал. Жалел, но надо бороться, надо выжить. Вечерело, и люди с рынка стали потихоньку расходиться. Денег у меня нет и у ребят тоже, бензина нет и я не знал, что делать. Сижу во главе стола в одной юрте, тыкаю вилкой последний мант и не знаю о чем думаю.
Вдруг открылась дверь-одеяло в юрту. Какая-то женщина шагнула, посмотрела и, высунув голову наружу, закричала: Умар, пошли сюда, здесь более-менее чисто. Услышав эти слова, я чуть со стула не упал, подумав, что пришли по мою душу. Я на тысячу процентов был уверен, что я сошел с ума, ведь меня зовут Умар. Откуда такое совпадение может быть? Но чуть погодя в мою юрту вошел мужик и две женщины вместе с той, что звала их.
Они посмотрели на меня и скорее всего подумали, что я какой-то бомж-интеллигент. Я слушал, о чем они говорят, и услышал в речи Умара ингушское «дий хьун». У меня у самого есть на языке такая прилипалка. То есть это слово употребляют многие ингуши и чеченцы (например, тот же Кадыров), и неважно, на каком языке говорит человек, но он часто просто произносит эту прилипалку.
Я понял, что он ингуш. На своем языке я заговорил с ним. Умар был очень удивлен, узнав, что я ингуш и спрашивал что случилось, потому что по мне было явно видно, что я совсем плохой. После некоторых расспросов я сказал: вот тебе наш адрес в Копчагае, рынок закрывается и у меня кончились деньги. Дай мне немного денег, чтобы я мог тут купить бензин и еды. Умар, видимо, оценив происходящее, предложил сопровождать меня до самого дома. Я вежливо отказался от сопровождения, потому что они ехали по своим делам (они оказались экспедиторами чего-то там, сейчас уже не помню). Тогда Умар вынул из кармана две купюры по тысячу тенге и положил на стол, тогда это было много. Пятьсот тенге достаточно, сказал я. Мало ли, что в дороге может быть, ответил Умар. Они погрузились в свою «Газель» и уехали.
Я попросил казахов принести бензин, они продавали его в двадцатилитровых канистрах, также купил еще водки, и мы поехали. Долго ли ехал или коротко, я уже не помню, за руль сел второй парень — Саша, а я уснул на заднем сидении уже в теплом джипе. Проснулся только тогда, когда подъехали к дому, где жил Борис. С неимоверным трудом вылез из машины и еще с большим трудом поднялся на второй этаж. Позвонил в дверь. Жена Бориса открыла, я вошел и уже мало что помнил. Борис еще не приехал. Я рухнул в кровать и вроде отключился.
Борис приехал только утром следующего дня. Я проснулся от того, что его жена просит меня показать, где ключи от джипа, мол, Борис хочет поехать, и тут же вошел сам Борис и сказал то же самое. Ключи были в кармане пальто. Борис взял — и вышел.
Через час он вернулся и сказал, что у джипа застучал движок. Надо же, сколько проблем создала эта машина, вроде совсем свежая. Я так и знал, что это добром не кончится, — стал сетовать Борис. Я тогда не понимал, о чем речь. К вечеру я встал. У меня повысилась температура, и мы сели пить чай. Мед, лимон и остальное, что прилагается для замерзшего, простывшего, гриппозного человека было на столе. Но я чувствовал, что мне надо ожидать худшего.
Вспомнив утренний разговор про джип, я спросил у Бориса, что он он имел в виду, когда говорил такое. И тогда я услышал историю, которая повергла меня в некоторый ужас и, наверное, знай бы я эту историю до поездки в Гулистан, отказался бы ехать. Оказывается этот джип был отобран у одного человека в Алма-Ате. Именно Олег и Саша, с которыми я ехал, принесли информацию об этом джипе и попросили разрешения у Бориса поработать с тем парнем — хозяином машины. Они должны были просто побить его, отобрать джип и, сыграв на испуге, завладеть, и потом даже насильно крышевать над ним, потому что тот имел еще какую-то грузовую машину и делал рейсы в Китай, перевозя на заказ товары.
Получив одобрение от Бориса, они подъехали к подъезду, где жил тот владелец, дождались, когда он выйдет из дома и заведет машину. Когда он стал чистить от снега джип, пока тот прогреется, они просто избили его, да избили так, что тот, как им показалось, умер. Это все видела из окна его жена, которая тут же позвонила в милицию. Эти двое закинули тело в багажник и уехали в Копчагай, забрав и джип, где на берегу озера закопали тело в небольшой яме. Приехали к Борису и рассказали, что произошло, и тут же получили команду отогнать джип в Копчагай. Саша с Олегом тут же поехали в Узбекистан к Фуркату и спрятали у него машину.
Хозяин автомобиля очнулся в песочной могиле (я представляю его чувство), выбрался оттуда и, весь продрогший и мокрый, спросив, кто смотрящий в этом населенном пункте, и узнав адрес, пришел к Борису. Надо же, даже в милицию не пошел! Бедолага рассказал в подробностях, что с ним случилось и попросил расквитаться со своими обидчиками и, даже если машину найдут, чтобы оставили себе, лишь бы отомстили. Борис его выслушал и сказал, что постарается помочь, или что-то в этом роде. Дал сухую одежду, накормил, напоил и отправил домой.
Это же надо такому совпадению случиться! И вот, когда я приехал к Борису, оказывается, незадолго до этого Борис сказал хозяину, что машина нашлась. Тот сделал бумагу в милиции, что джип нашелся, что снимает свое заявление о краже, и ему дали бумагу для перегона, чтобы ее показывали на посту в случае если будут пробивать и покажет, что машина краденная.
Я слушал все это и про себя думал, насколько справедлив Аллах, насколько он всесилен и дает понять своим рабам, что хорошо, а что плохо. Как же сопротивлялась эта машина, не желая возить нас — тех, кто, зная или не зная обо всем, были соучастниками этой несправедливости. Поистине, Аллах на этом примере показал свою милость и справедливость. В итоге этот автомобиль был продан всего за пару тысяч долларов автомеханикам на запчасти.
Очень поучительная для меня история получилась, из которой, по милости Аллаха, я вывел урок на всю жизнь. Я уехал снова в свой Павлодар и долго там лечился. Ногти с рук и ног у меня слезли. Было множество обмороженных участков на моем теле. Где-то полгода я приходил в себя. Температура не снижалась ниже 37,7 почти весь первый месяц. Мне эта история преподала сильный жизненный урок.
Хочу сказать большое спасибо остановившимся КАМАЗистам, что согрели меня в спальнике КАМАЗа, гаишнику, который помог мне несколько раз, водителю, который выполнил мою просьбу и передал информацию обо мне на посту, что я снова сломался и, конечно же, Умару, который помог мне деньгами в трудный момент и пропал так же тихо, как и появился. Если они когда-нибудь прочитают этот рассказ, уверен, что вспомнят и постараются связаться со мной. Я бы очень хотел с ними снова повидаться и поблагодарить за помощь. Если бы не они, то неизвестно, как повернулась бы моя судьба.
