16 июля 2014 года апелляционный суд в Гааге (Голландия) признал ответственность Голландии за гибель 300 человек, которые искали убежище в лагере батальона голландских миротворцев в Сребренице в июле 1995 года.
Тогда сербы наступали на Сребреницу, считавшуюся «зоной безопасности». Большинство боснийцев — жителей Сребреницы, которую должны были защищать голландские миротворцы, бежали в горы, их было более 8 тысяч, а триста человек обратились за защитой к голландцам. Командир сербов генерал Радко Младич потребовал их выдачи и обещал, что ничего боснийцам не будет. Командир голландского контингента полковник Thom Karremans выполнил требование Младича и выдал боснийцев. Подчиненные Младича вывели их, а позже расстреляли.
Но это не все. Полковник Карреманс не только не стал защищать пришедших к нему за помощью окрестных жителей-боснийцев, он, не желая рисковать, выставил из лагеря работавших в лагере трех боснийцев, и они тоже погибли. Спустя несколько лет полковник свидетельствовал перед трибуналом ООН по военным преступлениям в Югославии и заявлял, что не знал, что захваченным боснякам грозит смерть.
Сейчас полковник на покое, в отставке, живет в солнечной Испании.
Родственники боснийцев, работавших в лагере, подали в суд на действия полковника Карреманса и на Голландию. Голландия сначала отказывалась признать, что несет ответственность за гибель боснийцев, выданных Карремансом сербам, потому что полковник Карреманс действовал по мандату и в рамках программы ООН, а не в рамках голландской юрисдикции. Толчком к новому разбирательству стало сделанное еще в 2011 году! заявление врача этого голландского контингента, который заявил, что тогда полковник сказал ему: это все плохо для них (боснийских мужчин) кончится. И вот 16 июля 2014 года, апелляционный суд в Гааге принял решение: Голландия несет ответственность за смерть тех трехсот человек, которых миротворцы выдали сербам, но не несет за смерть тех 8 тысяч, которые бежали в горы. Как говорится, не прошло и 19 лет. Медленно вершится правосудие в Голландии, но вершится, хотя и не для всех.
Теперь хотелось бы знать, будут ли рассматривать дело бывшего полковника? (Судья Алвин (Alwin) назвал действия командира батальона «незаконными».) Как будут действовать голландские власти в отношении других офицеров?
С другой стороны, что было делать полковнику? С легким оружием, в окружении десятков тысяч прекрасно вооруженных сербов? При том, что тогда же сербы пригрозили, что уничтожат голландский контингент. По другому, правда, поводу, но такое заявление Младич сделал. Конечно, Младич вряд ли бы пошел на это, но война есть война, мог принять и безумное решение.
Наверное, хорошего выбора у полковника Карреманса в июля 1995 года вообще не было, но почему он выбрал худший? Он отдал в руки бандитов тех, кого должен был защищать. Конечно, он не радовался, он осуждал, это видно и на фотографии. Но он стоял рядом с убийцей, держал в руках бокал с вином во время тоста за успехи сербской армии и … не радовался. А потом врал на суде, перед своей национальной парламентской комиссией, а потом вышел в отставку и уехал в Испанию.
.jpg)
Генарал Младич, первый слева, полковник Карреманс (третий слева) поднимают тост за победы армии сербской. Фото SIPA/REX
Вопрос был ясен с самого начала. Парламентская комиссия, вероятно, все прекрасно понимала, но предпочла не раздувать пламя. Ведь это же позор. Если бы подобное совершил отдельный частный голландец, наверное, суд бы разобрался и парламент бы тоже, и его бы назвали коллаборантом, и осудили, и дали бы какой-нибудь небольшой срок. Но признать свою армию коллаборантом, своего командира — коллаборантом, страдающим коллаборантом, осуждающим, но поднимающим бокал за победу агрессора — на такой «антинациональный» шаг парламент пойти не посмел.
Поэтому требовавшие от голландского суда расследования родственники погибших ждали правосудия 19 лет. Ну, и суд ждал. Ждал твердых доказательств, ждал, когда выступит врач контингента и вспомнит, что говорил тогда полковник, ждал, пока выскажутся находившиеся там офицеры и рядовые члены голланского корпуса, тоже, наверное, не радовавшиеся происходящему, но и не особенно страдавшие, так как все же живы остались, а могли бы погибнуть.
Мы сегодня думаем, как мы терпим то, что творится, как терпим несправедливость и подлость? Почему терпим? Почему не требуем к ответу преступников?
А как терпят голландцы? Почему они терпят? Почему голландцы не требуют к ответу преступников? Ведь подали в суд на голландский контингент не голландцы, а родственники погибших босняков.
Ну, и, конечно, второй вопрос: Когда Конституционный суд РФ вынесет решение об ответственности РФ за произошедшее в Донбасе? За гибель мирных жителей, журналистов, пассажиров малазийского лайнера?
Это произойдет, я в этом не сомневаюсь. И, может быть, даже раньше, чем через 19 лет.
А с голландцев что взять? Велосипеды, разве что… Их в Голландии немеренное количество. С хорошими вояками там плохо, и суд у них медленный, а вот с велосипедами — с ними в Голландии все в порядке.
