За последнее время ФСКН получила немало виртуальных оплеух от специалистов, занимающихся обезболиванием. Самоубийство адмирала Апанасенко послужило неким спусковым крючком — о том, что в его смерти виновны чиновники из Минздрава и ФСКН, заговорили очень многие. И почти сразу руководство наркоконтроля начало неторопливо оправдываться: «А мы что? Мы ничего! Это все они, Минздрав. А мы давно предлагали внести изменения».
А вчера директор ФСКН Виктор Иванов до кучи направил письмо и министру сельского хозяйства с революционным предложением «изменить регламенты и разрешить частнопрактикующим ветеринарам использовать средства обезболивания». То есть разрешить кетамин. «Эти правила утверждены Минсельхозом. Регулировать правила Минсельхоза — не задача полиции», — пояснил Иванов.
Не буду подставлять любимую газету и произносить слово «подлость», скажу слово «свинство». Потому что ветеринару Александру Шпаку дали 5 лет не за «нарушение правил, установленных Минсельхозом», а за «сбыт наркотических средств в особо крупном размере». А изначально, кстати, ему хотели дать вообще 8,5 года...
Это было в 2013 году. В 2012 году заслуженный врач-анестезиолог из Карелии Эльвира Гапковская получила от судьи 6,5 года за шприц с остатками кетамина, который она отложила для кастрации кота.
Кетамин был смешан с кровью пациентки, он подлежал утилизации, на шприце было крупно написано маркером «ДЛЯ КОТА!», и он вообще не покинул пределов кабинета! Так и лежал в холодильнике. Но к врачу пришел суровый карельский наркоконтроль. И только твердое «Вы там совсем сдурели?!» Верховного суда спасло пожилого врача от тюрьмы.
Но она все равно уволилась. Эльвира Гапковская рассказывала потом журналистам, как следователи ломились к ней в квартиру и на весь подъезд орали, что она — преступница.
Вещества в шприце было 0,036 г — на 4 рубля 27 копеек.
Кетаминовая активность у ФСКН идет вспышками: редко, но метко. Ловить и судить ветеринаров начали в 2003–2004 годах, и этому есть объяснение.
— Преследования врачей начались с момента создания ФСКН, — поясняет адвокат Евгений Черноусов, который вел практически все кетаминовые дела. — МВД предпочитало бороться с распространенными наркотиками. Что касается аптеки, ветеринаров, анестезиологов — были проверки по сигналам. Если они подтверждались, нарушителя брали с поличным. А ФСКН создала целую структуру по «борьбе с легальным оборотом наркотиков» — лекарствами и обезболивающим. Они решили «громко» о себе заявить и посмотрели, куда лучше идти. Сидеть в засаде трудно, и они пошли к ветеринарам. И не по сигналам — использовали провокации: приглашали ветеринаров сделать собаке или кошке операцию, а потом предъявляли удостоверение...
В 2004 году только в Москве было возбуждено 6 уголовных дел. А всего, по оценкам Черноусова, за 10 лет было осуждено около 25 человек. Правда, часть была оправдана, но большинство получили условные сроки, до 3 лет. А потом кетаминовые дела прекратились. Этому тоже есть объяснение, считает Черноусов:
— Начались скандалы. Выступали СМИ, зоозащитники. Брижит Бардо дважды писала президенту. И так надо понимать, что ФСКН погрозили пальцем и дали команду успокоиться. И дело Александра Шпака было первым после затишья. И первым, по которому человек получил реальный срок, да еще такой большой...
Так что в целом от кетаминовых дел ФСКН никогда не было пользы: сроков мало, а крику много. Но наркополицейские цеплялись за них 10 лет, невзирая на видимые страдания людей и невидимые — сотен и тысяч животных, оставшихся без обезболивания. И понадобилась смерть адмирала, чтобы поставить в этой ситуации точку.
Да и то не поставить точку, а написать письмо с рекомендациями. Бумага терпит, не то что мы с вами.