Алексей Николаевич Мишин встречает в Новогорске чашкой кофе и булочкой. Тактично уходит на несколько минут, а затем возвращается и неожиданно говорит: “Вы черепах здешних видели?” Черепахи — в красивом открытом бассейне, из шланга течет вода, и мы с Мишиным выступаем членами “Гринписа”, в один голос спрашивая у служительницы: а разве они могут жить в хлорированной воде? Ответ успокаивает: источник бьет, не надо паники. “Хорошо им, черепахам, — замечаю Мишину, — прыгать четверной не надо, ползи себе да купайся…” — “Не знаю, не знаю, — тянет Мишин, — им же и тренировать никого не надо — хорошо ли это?..”
* * *
Сидеть перед диктофоном в помещении тренер не желает — на улице солнце. “Мы можем ходить и разговаривать?” Так и нарезаем уличные круги. Вопросов много, но все они пока из разряда абстрактных — сезон-то впереди. Да, Плющенко объявил о возвращении. Да, похудел здорово — говорят, на двенадцать килограммов. Да, выступил уже в питерских соревнованиях. Но до Ванкувера — как до космоса, это сам Мишин говорит. А вот зачем им космос — Мишин объясняет безо всякого пафоса.
— Незаурядным людям свойственны незаурядные решения. Человек выиграл все титулы, которые есть в мире, чего еще надо? Выискивать в Женином решении меркантильную подоплеку или желание установить какой-то рекорд, будет неправильно. У него ведь сейчас все есть: хочешь — ты ведущий, хочешь — ведомый, хочешь — катающийся, хочешь — смотрящий за катающимися, хочешь — пиши, пляши… Как сказал когда-то Александр Жулин, можно, конечно, думать после успеха: а на сколько лет хватит моего финансового состояния на пельмени? А можно принять “странное” решение. Так вот — раскрою вам немного душевное состояние Жени. В Питере на соревновании он пошел на каскадный четверной тулуп, сделал чисто, потом сделал тройной тулуп, а потом полез в тройной риттбергер, который когда-то делал на этапе Гран-при в Москве. Это было не нужно, по новым правилам этот прыжок лучше сделать отдельно. Но это был вызов самому себе. И знаете почему? Просто человек не “скатался”.
Мишин так спокойно констатировал последнее, таким ловким, не научным и абсолютно доступным для всех словом, что появилось ощущение: кажется, Женя действительно возвращается.
Чего лукавить, многие ведь из нас до сих пор думают: законы шоу-бизнеса способны на многое. Сколько уж пред глазами наивной общественности пиар-акций прошло, сколько слухов, казалось бы, самых желаемых, не подтвердилось. А Плющенко ведь влился в этот мир намертво и, надо заметить, весьма естественно. Но в спорте надо все доказывать. И то, что произошло на Рублевке (уже на следующий день после разговора с тренером), в самой сердцевине этого самого шоу-бизнеса, породило уже уверенность: олимпийский чемпион не дурит миллионы голов.
Что такое прокат? Выйди да покажи все, что можешь на данный момент. Без оценок, без мест. Но специалисты все сразу поймут. Плющенко разминался в окружении своей команды. Мимо ходили зрители, а Женя прыгал на резиновой дорожке, по углам квадрата которой стояли Мишин, хореограф Давид Авдыш, тренер по ОФП Виталий Балыкин и охранник. Потом вышел и показал. Чисто исполнил каскад “четыре плюс три”, тройной аксель и тройной лутц, закрутил себя в красивой дорожке. А после программы вдруг удивился:
— У меня сейчас спад в подготовке, я даже сам удивлен, что так чисто все сделал. Видно, голова помнит еще все. Большая команда людей, которая со мной работает, желает, чтобы я победил, того же и я желаю. Как мой тренер говорит: отщелкивай старты, отщелкивай… Мне надо бороться с самим собой. Это моя тактика, моя позиция. Я не обращаю внимания, кто и как катается. И не потому, что пока идут внутренние старты. Я так же буду выходить на международный уровень. Есть элемент — его надо сделать. Знаю, что, когда придет время, соперники будут кататься хорошо. И тот же наш Воронов, и тот же Лутай будут кататься достойно. Будет на чемпионате России борьба, я уверен. Но есть опыт уже и понимание, что надо атаковать, а не брать осадой. Нужна атака, чтобы убить всех.
Вообще-то морально Женя и так убил многих своим возвращением. Наши потенциальные звезды (которые за время его отсутствия — кто накуролесил вволю, кто позволил себе зачем-то возможность не работать в полную силу) теперь включаются в игру с атакующим Плющенко. Это Евгений не смотрит на соперников, а все остальные-то сравнивают. И что тут скажешь? Гулливеров много не бывает.
— Знаете что, — говорит Алексей Мишин, — жалеть никого не надо. И сетовать на то, что Женя вернулся и кому-то там дорогу перекрыл, тоже. Разгребание трудностей перед юными спортсменами — это сомнительная помощь, потому что нельзя забраться на вершину и стать чемпионом, если ты плывешь в теплом и сладком молоке.
— А вы были готовы к Жениному возвращению, Алексей Николаевич?
— Я ни в чем не сомневался. Поэтому-то не ответил на просьбу Ламбьеля — тренировать его, отказал в помощи Жуберу — со мной в Хельсинки в прошлом году говорил о подготовке Брайана к Олимпийским играм президент федерации Франции. Человек, выигравший золотую медаль Олимпиады, попадает в очень серьезную ситуацию. Быть или не быть, возвращаться или нет. Это очень сложное состояние. Но я чувствовал, что Женя развернется вот таким образом.
* * *
Сам Евгений “развернулся вот таким образом” еще в прошлом году. Не может назвать точно дату, когда принял окончательное решение, но утверждает, что вернуться готов был в прошлом сезоне.
— Знаете, была попытка, и настрой был очень хороший, просто неправильно мы входили в сезон: я хотел быстрей, еще быстрей. К тому же был лишний вес, я растянул ногу и опять было подозрение на мениск. Пришлось ехать в Германию, делать прокол, и после этого я не восстановился, и времени уже не оставалось. В этом году мы начали готовиться намного раньше, не спеша, я выбрал врача — со мной работают сейчас и китайцы, и корейцы, потому что много травм. Я очень благодарен команде. Команда слушает меня и слышит. Если я чувствую, что мне не нужна сегодня тренировка — не надо. “Нам главное — не перекататься”, — говорит Давид Авдыш. Бежать куда-то, кого-то загонять — нет, это не путь.
“Вам страшно?” — спросила я Мишина. А потом тот же вопрос задала и Плющенко: выступление всей сборной России в Ванкувере (не только фигуристов) вызывает тревогу, каждая медаль — что подвиг. И вроде бы, они всем уже все доказали. Но тут — двойная нагрузка.
— Нет, мне не страшно, — говорит тренер. — Но нет и элемента шапкозакидательства в моих ответах, чувствуете, наверное? Тур Хейердал путешествовал на плоту “Ра”, а я ощущаю себя Федором Конюховым, который отправляется в кругосветное путешествие на моторной лодке, и многое зависит от этой лодки, имя которой — Евгений Плющенко. Львиная доля успеха зависит от прочности мотора и верности руля. И, в конечном итоге, на 99 процентов — от самого Евгения.
А “сам” двойную нагрузку не отрицает, замечает только, что в большом спорте без нагрузок делать вообще нечего. А медалей много не бывает никогда.
— Всю свою спортивную жизнь я чувствовал давление, — рассуждает Плющенко. — Потому что всегда боролся за первое место. Но я не хочу на этом акцентировать свое внимание. Понимаю интерес и страны, и федерации, и болельщиков, и близких. Яна (Рудковская, жена Плющенко. — “МК”.) настаивала на возвращении и настраивала. Мама не настаивала, но вернулась к прежней схеме жизни: на вечерние тренировки ходит со мной, как и раньше. Так что — все только начинается. Все, может быть, поменяется. И в лучшую сторону, и в худшую. Буду стараться…