- Никита, почему всего десять дней подготовки к чемпионату России?
- Да операция прошла – была травма плеча, надрыв… короче, что-то неладное. Полежал в больнице, прошел реабилитацию. И – в Казань. Масса эмоций здесь испытал, тех, которые я давно ждал – все же первые соревнования в этом году и, учитывая, кратчайшие сроки, считаю, что я прямо достойно старт прошел… Достойно члена сборной команды России.
- Сегодня кажется, что Олимпийские игры в Токио были очень давно. Или для тебя – как вчера?
- Как посмотреть: я всегда пытаюсь максимально наполнить свою жизнь яркими моментами, чтобы каждый раз получать новые эмоции, и эти новые вроде заслоняют то, что было. А Олимпийские игры – бывает, что я пересматриваю видео, переживаю все заново. И также с эмоциями, и также могу слезу пустить, учитывая, что я парень сентиментальный. Но такого чувства – что это было только что и не забывается ни на секунду, конечно, нет. Есть ощущение: это же была прям мечта-мечта всей жизни, олимпийское командное «золото». И есть вопрос: все случилось, а дальше что? Пока не нашел, что.
- Давид Белявский сказал просто: нужна новая мечта.
- Нужна. Я Давида поздравляю, если она у него появилась, у меня пока нет.
- Помимо счастья командного «золота», в личных выступлениях в Токио ты успел и погоревать, и поругать себя, и порадоваться за медали… По крайней мере, внешне. Сделал вид или реально примирился с упущенным в личном многоборье? Это же тоже мотивация – то, что не смог завоевать?
- В любом случае после поражения хочется сделать работу над ошибками, вернуться и сделать работу гораздо лучше. Но у меня всегда на первом месте была и будет команда. Это не то, что я себя убеждаю, просто это такое решение, которое я принял еще в 2018 году. И так даже, если кому-то больше понятно такое объяснение, легче готовиться, больше ответственности: выступаешь не только за себя.
А в Токио для меня, в первую очередь, было ударом то, что я допустил проблемы со здоровьем. Вот это меня больше тревожило, а не потеря личного «золота». Да, и в таких условиях я вышел и выступил даже на медали, это тоже показатель, что я могу собраться в трудную минуту. Но при этом все равно много мыслей было: почему это случилось именно на Олимпийских играх, почему температура, откуда слабость, и так далее.
- Ты себя спрашивал или искал ответ?
-Это было, не знаю, что случилось, и возвращаться к этому не вижу смысла. Может, подготовка как-то прошла, может, чересчур много усилий вложил, иммунитет не выдержал. Конечно, я переживал очень сильно. Но, если честно, то третье место на перекладине перечеркнуло весь негатив. Потому что – все! Олимпиада закончилась, это был вообще на старте последний снаряд. Ушел на допинг-контроль, часа два там сидел и все это время думал только об одном: во-первых, мы выиграли Олимпийские, сделали это. А многоборье… Да, я сам себе проиграл.
Билборды для Камилы: обратный эффект
- Объяснишь?
- Наверное, на то, что не получилось в личном многоборье, очень сильно повлияло окружение: ты должен выиграть, мы все верим в тебя… и так далее. Напряжение, от которого невозможно было никуда деться. Люди, которые окружали в олимпийской деревне, «звучали» в интернете, по телефону, везде. «Давай, всё, мы верим в тебя, ты должен выиграть». Мне писали: а вот ты знаешь, что такая ставка на тебя, что мы сделали то и это? И я – такой, учитывая, что у меня уже тогда было плохое самочувствие и температура: ага, мне плохо, но я должен, я не могу никого подвести.
- Защита возможна?
- А никуда не деться. Это тоже самое, что было с Камилой Валиевой в Пекине, когда ее начали поддерживать. Камилу подбило не то, что против нее говорили, не сами обвинения, а то, как ее начали поддерживать всем миром и выкладывать везде: тут у нас билборды, тут плакаты, каждый что-то считал нужным сказать… Это ведь тоже очень сильно напрягает. И это дало обратный эффект, я в этом уверен.
Мне звонили и спрашивали: а почему вы не комментируете и ничего не выкладываете? Я говорил: господи, вы не представляете, каково ей сейчас! И ей точно не до того, чтобы я еще выкладывал что-то и комментировал: давай, Камила… Надеюсь, она всего этого не видит, пусть увидит, но уже после соревнований. Мне нужно кому-то доказывать, что я переживаю за нее или болею? Если надо будет, потом при встрече скажу: я переживал и болел, как и все.
И когда она вышла выступать, было ясно, что она просто перегорела. Взрослый профессионал, даже олимпийский чемпион не выдержал бы, а тут – на первых Играх…
Да, личное многоборье в Токио я сам себе проиграл. Это напряжение, конечно, очень сильно активизирует дополнительные нервы. Когда три снаряда прошел не очень хорошо, начал думать о том, что надо за троечку зацепиться. Потом допустил грубую ошибку и проиграл буквально копейки второму месту. Если бы сделал перекладину, как положено, то я, может быть, и порадовался бы «бронзе». Но проиграл из-за ошибки, и это меня очень сильно… да даже сейчас коробит. Не в том плане, что я злюсь и сейчас, как подготовлюсь, да, как всем докажу! Нет, просто то, что я не сделал, как надо и мог, было обидно.
О критике Вяльбе и личном времени
- Знаменитая Елена Вяльбе критикует молодую спортсменку Степанову, пусть и олимпийскую чемпионку, за социальную активность. Ты сам был бит не раз…
- Не возьмусь судить, кто из них прав в конкретной ситуации. Но я не раз видел агрессию со стороны тренеров в зале по отношению к детям, которые занимаются чем-то, помимо гимнастики. Тренеры ревниво относятся, потому что боятся, что ребенок и-за других дел может потеряться для спорта. Вопрос на самом деле в том, насколько это будет мешать спорту. Но говорить в зале постоянно: «а ты вот себя на камеру снимаешь, иди и дальше себя снимай, ничего так и не добьешься», тоже неправильно. Тут золотую середину надо найти вместе с тренером и родителями.
А если это взрослый человек, тут еще сложнее. Те же двадцать лет – это ведь не ребенок. Мне кажется, на первый план выходит самоотдача: ты выступил, сделал, что должно. После этого есть отдых. Я всегда говорю: мое личное время не в спорте я трачу так, как хочу. И что делать: компьютерные игры играть, ходить с женой в рестораны, просто гулять или читать книги и получать дополнительное образование, я буду решать сам. Имею право на это, я совершеннолетний, это моя жизнь. Я полностью отдаюсь в спорте. Работе, тому, чем я занимаюсь. Но при этом должно быть и мое личное время.
- Часто отказываешься сегодня от интервью?
- Первым делом, когда я летел в самолете из Токио, открыл ежедневник, календарь, начал прописывать мероприятия, готовиться, потому что я знаю, что после старта наступает время другой огромной работы, которую нужно выполнять каждому спортсмену. И нельзя делать так, как бывает иной раз в футболе или хоккее: все плохие, ничего не хотим говорить, не снимайте меня и т.д. Было важно правильно все выстроить и не убегать от журналистов или передач, чтобы отдохнуть. Для меня это важно. Я уже взялся с 2015 года за это, понял, что хочу максимально помочь нашему спорту в популяризации. Пусть это кто-то ценит или нет, кто-то говорит, что это помогает спорту, или наоборот. Но я вижу, что сейчас гимнастику многие узнают через то, что участвую в передачах или то, что я активно веду соцети.
После Токио важно было все грамотно спланировать, конечно, много было мероприятий, от которых я отказывался. Потому что их было столько, что в какой-то момент даже стало бросаться в глаза: меня чересчур много стало. И это тоже напрягает, когда тебе говорят: о, ты там был, и там, и там. Я начал больше рубрик запускать, документальный фильм хочу снять, может, даже не один. Как-то вообще шире стал смотреть на какие-то проекты.
- Я видела мальчика, который три года из своих шести смотрит твои видео…
- Да, здесь, в Казани, подошел папа, говорит: тебя три года смотрит парень, а ему шесть лет всего. То есть с трех лет он говорит: я буду гимнастом. И его привели в гимнастику. Он тут передо мной на шпагат сел.
Как в глаза будут смотреть?
- Когда все международные федерации начали лишать наших спортсменов стартов, какие мысли возникли?
-Я больше стратег, наверное… И реалист, и фантазер. Такое вообще возможно?
- Нормально, годится.
- И сразу же, когда отстранения начались, спокойно прикинул все возможные планы в спорте. И, что бы ни случилось, у меня есть конкретные действия, что я буду делать. Пока все нормально. Был, наверное, некий звоночек в том смысле, что пора не просто рассказывать: гимнастика – самый лучший вид спорта. Начали думать еще с ноября, что можно сделать в стране, связанное с гимнастикой, и вот до сих пор пытаемся все собрать, упаковать. Надеюсь, реализация в этом году уже будет. Сейчас самое время максимально быстро реализовывать проекты.
- Не уходя с большого помоста?
- Нет-нет. Как бы ни было, мыслей закончить со спортом не было. Понятно, что сейчас вся команда думает о том, чтобы этот момент пережить с максимальной пользой для подготовки к стартам. Но опять же, каковы будут действия со стороны FIG? Это тоже будет иметь значение: выступать только на чемпионате России или домашних турнирах не все будут готовы.
Хотя и в этой ситуации появляется невероятный потенциал развития гимнастики внутри страны. И мы можем наконец найти то, чего не хватает гимнастике для популяризации и привлечения зрителей. Для реализации возможностей тех 100 тысяч спортсменов, которые остаются без внимания, но при этом продолжают быть гимнастами и для чего-то ведь тренируются. Опять же, надеюсь, скоро получится выйти с предложением и реализовать его.
- Олимпийские чемпионы – элита спорта. Есть обида, что высшее спортивное руководство не защищает, а наоборот…
- Для лидеров определенных видов прям обиды в этом не будет – потому что ситуация на направлена против одного человека. Вообще не понимаю этот отсыл МОК к отстранению во имя безопасности спортсменов. Подождите, насколько помню, на чемпионате мира в Дохе израильские ребята приезжали и выступали, им дали охрану, сопровождение, все достойно. Просто – одно дело, когда решения принимаются, чтобы показать свое «я» быстрее всех, а другое – по реальным причинам. Вопросов много. Насколько затянется наше отстранение и как потом те люди, которые быстренько свои или чьи-то интересы преследовали, будут с этим жить, в глаза спортсменам смотреть: мы за вас и для вас?
А лидеры на то и лидеры, чтобы руки не опускать и оставаться в форме, даже если эта форма не пригодится. Все равно это лучше, чем уходить в такой ситуации. И – сам себя поправляю: пригодится точно. Сто процентов. Я один из тех, кто очень заинтересован в том, чтобы она пригодилась.
- Надоело уже, наверное, слышать, что вернуться на помост придется в разы сильнее?
- А так и сделаем. Мы и работаем для этого, сейчас уберем все лишнее, задумаемся о каждом спортсмене, который остался после Олимпийских игр. Если бы у кого-то из нас было желание уйти, мы бы уже ушли. А мысли о том, сколько нужно выступать? Я сам себе отвечаю так: до тех пор, пока будешь нужен команде и стране. Пока я полезен, пока чувствую, что есть силы выходить и выступать с результатом, я буду это делать. Не могу уйти в тот момент, когда во мне нуждается команда, а я такой – ребят, извините, у меня другие дела, уже другая жизнь, я пошел. Это эгоизм, который даже не во имя самого себя, а против команды.
Конечно, тяжелее стало. Конечно. Есть моменты, которые немного выбивают и сбивают, но будут старты, я сам буду пытаться найти какие-то соревнования для себя, а может, даже и сделаю какие-то, интересные для всех. Я сам из тех спортсменов, что, если соревнования есть, значит, и на тренировке в полную силу пойдешь работать.
Время непростое и стресса очень много, и нервы просто каждый день взрываются, тяжеловато даже в планировании дня. Но при этому у нас у всех есть отличная практика 2020 года, когда мы вообще были без соревнований. И тем не менее: кто победил на Играх в Токио-2020?