Быков — это настоящий человек. Из тех, кто не будет себя выпячивать, как бы велика ни была его заслуга. «Я самый…» — он не скажет. Друг, какого хочется пожелать каждому. Прекрасный отец и дедушка. Любящий сын и муж. А еще — просто удивительный собеседник. Сделать с таким интервью — а уж тем более юбилейное! — честь для любого журналиста. Так что спасибо родной редакции «МК» за высокое доверие! Беседой наслаждался. Надеюсь, и вам понравится…
«Радулов — подарок для тренера, заряжает команду энергией»
— Вячеслав Аркадьич, рад слышать, — первое, что говорю, когда звучит в трубке знакомый голос, успевающий еще и с внуком попрощаться. — Надеюсь, времени немножко накануне 60-летия найдете?
— Для «МК» — конечно! Знаете, я ведь очень благодарен газете и ее руководителям — Павлу Гусеву и Петру Спектору — за то внимание, которое они всегда уделяли спорту. Мы, спортсмены и тренеры, это ценили и ценим.
— Иногда попадаются в Сети фрагменты старых матчей, с канадцами и другими соперниками, — восторгаюсь вашим мастерством! А вы сами дружите с Интернетом, пересматриваете что-то?
— Свои игры как хоккеиста — редко. Но вы сразу интересную и важную тему затронули — ведь все это не так просто и найти. Поэтому вот уже несколько лет вместе с Вячеславом Фетисовым, вашим коллегой — комментатором Женей Кузнецовым и фотографом Володей Набоковым занимаемся тем, что спасаем историю нашего хоккея. Это поиск кино-, видео-, аудио- и фотоматериалов.
К сожалению, можем прийти к тому, что настанет момент — и интервью станет брать уже не у кого. Я считаю, что это трагедия. Почему в Канаде, Чехии и некоторых других странах к хоккейной истории относятся с почтением, а у нас — нет? Проведут мероприятие для галочки (лучше бы не проводили!) — и забыли.
Умер Александр Гусев — легенда нашего хоккея. По-моему, ни один ТВ-канал не среагировал на это. Это нормально? На чьих примерах мы будем воспитывать будущих звезд? Наш хоккей — это часть великой истории великой страны. И пока мы живы — будем заниматься восстановлением истории нашего хоккея. Даже если нам никто не будет помогать.
Ну а сам, конечно, пересматриваю то, что друзья мне иногда скидывают. Особенно часто — решающие мгновения финала с Канадой на чемпионате мира в 2008-м в Квебеке. Сюжет, эмоции — это просто фантастика!.. Помните, как сказал комментировавший тот матч (вместе с Сергеем Гимаевым) Роман Скворцов после победного гола Илюхи Ковальчука? «Жизнь — лучший драматург!» И так и есть ведь. Хоккей — это не просто вид спорта. Это творческий процесс: игроки — артисты, тренеры — режиссеры… Даже вот сейчас вспомнил Квебек — и комок к горлу подкатил.
— Если проводить аналогию, то некоторые режиссеры не берут в труппу людей, которые разлагают, что называется, коллектив. Какими бы мастерами они ни были…
— Знаете, это очень тонкий момент. С одной стороны — конечно, мы, тренеры, каждый характер пропускаем, можно сказать, через себя. Анализируем: подойдет — не подойдет. Тут важно, чтобы была, разумеется, чисто игровая совместимость, но и человеческая тоже ведь важна. С другой — очень часто на людей не слишком заслуженно вешают ярлыки: он, дескать, сложный, не сработаетесь…
Наш с Игорем Захаркиным штаб возглавил сборную, и тут нам стали (не буду говорить кто) нашептывать: «Ковальчук — эгоист, не берите его, он все испортит…» Разумеется, слушать никого не стали. Позвонил самому Илье, он с радостью откликнулся на приглашение в сборную и потом не дал повода усомниться в своих человеческих качествах. А представьте — если бы пошли тогда на поводу у других?..
Работали мы с разными игроками. И по большому счету с каждым, про кого всякое за спиной говорят, можно найти общий язык.
— Ну, вы-то — да, всегда этим славились. Вот, казалось, и Радулов — не подарок, как считают некоторые…
— Да вы что! Это только если для соперника не подарок. А для тренера — подарок. Еще какой! Да, Саша — человек своеобразный. Ранимый очень. Но при этом он же команду своей энергией заряжает!
Не надо забывать: это не тренеры — это игроки создают на площадке магию. Мы лишь помогаем им раскрыться. И раскрываются — иногда совсем неожиданно. Вы же знаете, как бывает? В жизни человек — паинька. Добродушный и отзывчивый. А на льду — дьявол. В хорошем смысле. Мы должны вытащить из него лучшие качества. Важно, чтобы хоккеист понял: он должен быть на площадке актером, а не зрителем. И с нашими ребятами как раз легко в этом плане. Они умеют показать лучшие качества в решающий момент. Это и есть наш характер — русский!
«В футболе тоже играл центрального нападающего»
— Слушая вас, вспомнил: «Когда надо что-то сделать быстро — зовут китайцев. Когда надо сделать что-то качественно — зовут немцев. Когда надо сделать невозможное — зовут русских…»
— Именно! Вроде не можешь больше, на пределе уже — а вытаскиваешь из себя еще и еще. А потом — вырываешь чеку и идешь на танк, образно говоря. Ведь это и к спорту, о котором мы говорим, тоже относится. Это уже генетическое — то, что помогает нам в трудные моменты, в исключительных случаях. Находим резерв — иногда вопреки всему! И это ставит в недоумение соперника.
А еще я ребятам не устаю напоминать: «Вам всем повезло. Вы не только получаете финансы за то, что играете в замечательную игру, — вы еще и можете осчастливить миллионы людей!»
— Вы ведь сами об этом с детства мечтали — когда сбегали из дома на стадион челябинского завода «Калибр»…
— Завод, кстати, изначально московский, но во время Великой Отечественной его эвакуировали в Челябинск. Там был стадион хороший: и футбольное поле, и хоккейная коробка. Самое прекрасное воспоминание: когда сильный мороз — градусов 35, а то и 40 — и объявляют, что младшие классы в школу не идут. Вот тут хватаешь клюшку — и туда!
— Я, кстати, сам застал вашу игру за сборную СССР только как болельщик: в журналистику пришел уже в конце 91-го. Но коллеги (старшие товарищи, если точнее) рассказывали, что вы и в футбол играли здорово…
— Да мы во все любили играть — и в футбол, и в баскетбол… Какие зарубы у нас с первой пятеркой были — словами не передать! А что детства касается, тогда ведь играли зимой в хоккей, а летом — в футбол. Получалось у меня вроде действительно и там, и тут. По крайней мере, в сборную области по футболу входил. Выбор пришлось в 18 лет сделать, если не путаю.
Почему хоккей все же? Наверное, вот эта возможность катания, скольжения — она перевесила. Фантастическое чувство, правда?..
— На какой позиции играли?
— Как и в хоккее — центральный нападающий. Скорость была: мне забрасывали, я убегал… Но любил и отходить чуть назад, организовывать атаки сам.
— Слышал, вы как пример современного тренера называли именно рулевого футбольного «Реала» — Зинедина Зидана, так?
— Да, прежде всего Зидан — футболист превосходный. И тренер прекрасный, конечно. А еще мне Диего Марадона всегда импонировал. Шутил даже, что выбрал хоккей, потому что в футболе с моего года рождения уже есть Марадона, его не переплюнуть…
60 беляшиков — на всю команду!
— Давайте про семью поподробнее. Что вам привили в первую очередь родители — Галина Александровна и Аркадий Иванович?
— Однозначно — уважение к труду. Причем мне приходилось помогать маме, когда она брала дополнительную работу: мыла в кабинетах полы, чтобы денег нам хватало. А так она прачкой в детском саду работала. Отец же — портной от Бога. Работал на дому, к нему приходили с материалом — мотком таким. Он снимал мерку и за ночь «тройку» делал! Обшивал и нас на своем стареньком «Зингере». Еще помню, что спорил с ним, когда брюки клеш хотел. Говорил ему: «Мне 21-й размер». А он: «Да нет, 17-й тебе в самый раз». Я настаивал на 21-м — хотелось помоднее. Но он все равно делал 17-й — и оказывался прав: так было лучше.
Отец умер, когда я должен был со сборной России на первый матч в качестве тренера лететь — в 2006-м, в Чехию. Поменял срочно билеты и отправился попрощаться, прилетел к команде позже. Но он поддерживает сверху, чувствую это…
Мама, слава богу, жива-здорова: дочка — моя сестра Алена — рядом, все нормально. До сих пор в детский сад, где работала, заходит часто — ее все там любят, она очень общительная. А когда я уже тренировал и прилетал с командой в Челябинск, мама с сестрой на всю команду делали беляшики и передавали нам в самолет. Сразу штук по 60…
Уважение к ближнему — это мне тоже родители привили. Всегда знал: главное — это семья. У меня замечательная жена Надежда. Двое детей — сын Андрей и дочка Мария. Ее сыну и моему внуку Ване 5 лет. Уже играет и в футбол, и в хоккей: парень спортивный. У Андрея и его девушки детей пока нет — ждем!
— А как вы, интересно, с женой познакомились?
— Ох, давно это было… В мае 38 лет отмечали со дня свадьбы. А знакомы — и того больше. У меня был в Челябинске друг Юрка, забегал к нему в гости: хоккей посмотреть, в шахматы поиграть… Захожу как-то — а у его сестры подруга в гостях. И всё — с первого взгляда! Так бывает… Для меня важно еще, что Надежда не знала поначалу, что я хоккеист «Трактора». Это показывает искренность чувств.
— Вы живете с семьей в Швейцарии — и, слыша ваш счастливый голос, понимаю, почему на тренерский «эшафот» вы не рветесь. Хотя предложений наверняка хватает…
— Знаете, я и так чувствую себя немного виноватым. Близкие в плане общения недополучали. До неприличного. В советское время — сборы же постоянно. Дома — редко. Потом, когда стал тренером, совмещал работу в сборной и клубах. Тоже времени на семью не так много. Сейчас действительно приходится отклонять предложения, хотя и по тренерской работе, чего греха таить, скучаю.
— Вы ведь и чемпионат швейцарский тогда, в 1990-м, предпочли НХЛ по той причине, что тут родным больше внимания можно было уделять, правильно?
— Ну, это одна из причин. Хотя и немаловажная: представьте, каким счастьем для нас было то, что после тренировок и игр, даже выездных, ты всегда приезжал домой! Но и клуб НХЛ «Квебек Нордикс», откровенно сказать, не слишком активно нас с моим партнером по звену Андреем Хомутовым зазывал. Может, возраст наш пугал? Было ведь нам обоим уже около 30… Вот и сосредоточились тогда больше на том, чтобы пригласить Валерия Каменского и Алексея Гусарова. Через год вернулись и к разговору с нами. Но поздно: мы уже (смеется) почувствовали вкус нормальной жизни…
— А почему тогда именно Швейцарию выбрали? Наверняка ведь звали и в другие европейские страны — посевернее!
— Да, был интерес и из Швеции, и из Финляндии, и из Германии. Но скандинавы и финны казались нам какими-то холодными, что ли… Возможно, это обманчивое впечатление: Игорь Захаркин, работавший в Швеции, рассказывал мне потом, что люди там вполне дружелюбные, просто это в глаза не бросается… Но сказалось еще и то, что мы достаточно поздно открыли для себя Швейцарию: поначалу наши клубы и сборная ездили туда не так часто. И как только узнали эту страну — нам она понравилась. Особенно сыр. И шоколад: я ведь сладкоежка…
«Зубы мы лечили у Фазеля всей семьей»
— Ну, тут не удивили: сладкоежки ведь обычно добрые люди... И город Фрибур, если произносить его название по-французски, насколько понимаю, тоже очень вам понравился. Какой там, кстати, основной язык: французский или немецкий?
— На французском говорят больше — его прежде всего и выучил. В клубе спросили нас насчет учителя и были приятно удивлены, когда мы с радостью согласились. Я считаю, это правильно: это прежде всего уважение к стране, куда ты приехал играть. Тут главное — не бояться говорить. И я еще всегда просил, чтобы меня те, с кем общаюсь, корректировали, если неправильно что-то произношу.
— Да, насколько помню, именно из Фрибура президент Международной федерации хоккея (ИИХФ) Рене Фазель…
— Именно! Он очень уважаемый в городе человек, хотя и живет сейчас не здесь, а в Цюрихе. Фазель, между прочим, превосходный зубной врач — работал здесь многие годы.
— Не лечили зубы у него случаем?
— А как же — всей семьей! Что удивило тогда — особенно после советских зубных: было совершенно не больно. Я засыпал даже в кресле у него… А еще Рене — потрясающий дипломат. Это всегда чувствовалось.
— Вам — верю, вы в людях прекрасно разбираетесь. И друзей не предаете. Вспоминаю вашу фразу, когда вам предлагали остаться в сборной, но избавиться от соратника — Игоря Захаркина: «Что я был бы за человек, отрекись от друга?..»
— У каждого свои принципы. Для меня это был бы нонсенс. Сам себя перестал бы уважать… Тем более и с профессиональной точки зрения претензии к Игорю, считаю, были безосновательными. Никаких четких доводов я не услышал тогда.
И мне приятно, что болельщики помнят две наши победы на чемпионатах мира. Приятно, что мы вернули им веру в ребят (видите же полные трибуны на играх сборной: даже когда играем за границей, три четверти трибун — наши!), вообще вернули уважение институту сборных. Что ушло из нашего лексикона такое неприятное слово, как «отказники».
Были и неудачи, конечно: тот же Ванкувер. Но, как я сам шучу, хоккеистом еще пережил три сотрясения, так что плохое быстро забываю (смеется). А вот хорошее — помню!
— Воспоминания — это прекрасно, но расскажите, Вячеслав Аркадьевич, все же, чем сейчас занимаетесь — помимо семьи… Хоккей ведь есть в вашей жизни?
— А как же без него! Вхожу в попечительский совет клуба «Фрибур»: интересно посмотреть на игру не только с точки зрения хоккеиста и тренера, но и с позиции одного из руководителей.
И в России часто бываю. Помогали в Казани выстроить работу с молодежью — хотя этот этап уже закончился, миссию выполнили. Надеюсь, сделали полезное дело. Еще консультирую хоккейную школу Бориса Петровича Михайлова — это Тульская область, город Новомосковск: губернатор Алексей Геннадьевич Дюмин помогает ей, за что ему большая благодарность. Есть, конечно, и другие наметки, но о них пока говорить не время…