— Евгений Васильевич, рассказывая о мировом рекорде, мы в «МК» поставили заголовок со знаком вопроса: «Она вернулась?». Вы снимаете вопрос?
— Абсолютно снимаю. Она полностью вернулась. Никаких сомнений не осталось. И, поймите, я работаю уже с другим человеком. Лена испытала определенные жизненные тяготы, она стала мудрой, понимает, что жизнь состоит не только из успеха, но и из ошибок. Порой весьма болезненных.
— Хотите сказать, что все, что ни делается, к лучшему?
— Она прошла такое очищение, что, может, и хорошо, что пришлось так много испытать.
— Что Лена вам там нашептывала, когда в порыве счастья схватила за щеки сразу после рекордного прыжка?
— Не помню, честно. А вот я ей сказал: молодчина! Но мы были готовы к рекорду. Результат вообще-то назревал. У нас 29 декабря в группе проходят так называемые новогодние старты. Лена показала 5,01. То есть мировой рекорд. Я ей тогда сказал: «Ты готова, технические нюансы, которые создавали проблемы, пойманы».
— Ответьте на вопрос: технику после возвращения Лены от тренера Виталия Петрова пришлось менять?
— Проблемы были в чем? Восемь лет я учил одному прыжку, а на итальянской базе в Формио уже учили другому прыжку. И у нее произошло такое раздвоение личности, при котором она в экстремальной ситуации просто путалась: что ей надо делать-то? Эта техника, которую ей навязывали и которая ей была несвойственна, конечно, мешала. Раньше Лена прыгала на автомате, а тут начал срабатывать принцип сороконожки: если бы сороконожка начала думать, с какой ноги ей идти, то перестала бы идти вовсе. Я разговаривал сейчас с одним тренером, в Германии, она говорит: «А видно же было, даже когда Исинбаева выигрывала, вот прыгает — мимо, прыгает — мимо, как ваш прыжок выполняет, мировой рекорд!» То есть у нее спонтанно пробивались вот эти движения, которые были заложены.
— Вы не раз говорили, что у Лены хорошая мышечная память...
— Да, она и выручала. Ну, теперь мы все вернули, но первый же старт в этом году показал, что на тренировках Лена прыгает прекрасно, а на соревнованиях в ситуации стресса возникают проблемы. Поэтому первый старт у нее был в Волгограде — 4,70, потом 4,68 в Польше. Но от старта к старту она все равно набирала. Ведь был же еще перерыв в соревновательной практике, а значит, и все-таки потеря этих ощущений старта. На третьем турнире был уже прыжок на 4,81 во Франции, и очень перспективный прыжок, для большего не хватило лишь выносливости. Потом мы уехали в Монако, там был короткий сбор, поработали над качеством, эмоционально она немного поднялась. И в Стокгольме Елена прыгала уже очень уверенно. На 5,01 — со второй попытки, шесты были средней жесткости, я ей пока не рекомендовал переходить на жесткие. Так что идет подъем, поэтому я смело говорю о возвращении.
— Когда Елена провалилась на летнем чемпионате мира в Корее, показалось, что она отнеслась к очередному поражению весьма философски. Вы знали, что будет провал?
— Дело в том, что она вернулась в Волгоград в очень разобранном психологическом состоянии. У нее были и травмы — ахилл и колено. Два с половиной месяца ушло на лечение. И она поехала в Корею практически без турниров. Плохо подготовленной, с сомнительным багажом.
— А зачем поехала-то?
— Это было необходимо: посмотреть, как она себя будет чувствовать на старте в экстремальной ситуации, что можно сделать, в каких направлениях надо работать.
— То есть — еще раз — вы были абсолютно готовы к поражению и сознательно на него шли во имя будущего? Но ведь так можно было и добить окончательно?
— Не тот случай. Лена это действительно очень философски приняла. Это не было трагедией: ох, ах, что такое — третий завал! И я, и она понимали, что это все было следствием тех ошибок, которые были допущены несколько лет назад. После Кореи я сделал определенные выводы, хорошую программку, мы ее скорректировали, потом хорошо поработали. И вот результат. Знаете, Лена и психологически уже другая, и в технике начинает делать те прыжки, которые и вывели ее на орбиту пяти метров. Это еще одно доказательство того, что нельзя всех стричь под одну гребенку.
— Вы сейчас с опережением в несколько недель красиво отметили мировым рекордом годовщину возвращения Исинбаевой в Волгоград. Что было самым сложным за этот год? Техника или психология?
— А дело в том, что техника зависит от психофизического состояния спортсмена. Эти вещи нельзя разделить. Они идут в совокупности. Когда все сбалансировано, получается выдающийся результат.
— Лена была послушна и тиха весь этот год или вам приходилось подстраиваться под ее настроение?
— Год назад она сказала: «Евгений Васильевич, у меня единственная надежда на вас, только вы можете разрулить ситуацию и вновь вывести меня на высоту». После этих слов — никаких капризов. Я давал задание, мы работали, обменивались мнениями, ощущениями и, если эти ощущения не были похожи на отражение кривого зеркала, продолжали дальше работать. Здесь был полная гармония. И в понимании наших проблем, и в отношениях.
— Но вы ее спрашивали: Лен, комфортно ли тебе, хорошо ли?
— Диалог должен быть обязательно: вот это и это делаем, объем, интенсивность... Как только Лена чувствует, что назревает какой-то неприятный мышечный дискомфорт, она мне говорит — сразу меняем или объем, или интенсивность. Работа тренера и ученика — это же сообщающиеся сосуды. Нельзя спортсмену только диктовать какие-то законы, говорить про силу воли. Это все глупость. У нас с Леной сейчас хорошая гармоничная работа.
— Евгений Васильевич, она худая-я! Вы ее вообще не кормите, что ли?
— Она не худая, она «выработанная» сейчас, прокачалась, нет ничего лишнего, это здорово. А знаете, в чем еще причина ее успеха? Она идеальный исполнитель. Ей говоришь — она делает. Если говоришь о режиме — она его держит. Если питание особое — все неукоснительно соблюдается. О такой ученице можно только мечтать.
— Ну, несколько лет назад вы бы этого не сказали.
— Она вернулась совершенно другим человеком.
— Есть Юрий Борзаковский и его тренер Вячеслав Евстратов, вы и Лена, предположим, Евгений Бондаренко и Светлана Феофанова...
— Валентин Петровский и Валерий Борзов.
— Да, вы поняли. Тренер одного ученика? Если тренер вырастил уникального спортсмена, почему не смог еще подготовить? Вот у вас была девочка перспективная, куда делась?
— Девочка не смогла выдержать требования, которые я предъявлял. Парнишка у меня в прошлом году выиграл чемпионат мира среди юниоров, но опять-таки ему не хватает определенных качеств, чтобы идти дальше. Нет того фанатизма, той преданности... Потому что вообще спортсмены ранга Лены — штучный товар. Такой товар нельзя воспроизводить повторно. Не может быть второй Исинбаевой. Третьей, четвертой. Это невозможно. Да, она — уникальное явление. В чисто спортивном плане, я думаю, Исинбаева — лучшая спортсменка последнего десятилетия, несмотря на некоторые неудачи. Столько мировых рекордов, чемпионаты мира, две Олимпиады выиграны. И еще: она в спорте уже двадцать четыре года! Ведь с пяти лет пришла в гимнастику, в 15 — ко мне, а работает и сегодня так, как будто пришла в первый раз. С таким энтузиазмом, задором. Это редкий случай. А способные ребята, которые попадаются... Способных много, но нет всего набора качеств.
— Значит, приходится и нам и вам ждать, когда вновь родится штучный спортсмен, да еще окажется в нужных руках и нужном виде спорта?
— Совершенно верно. Возьмите еще Владимира Дьячкова и Валерия Брумеля. Много примеров — на поток, на конвейер подготовка чемпионов не ставится. Тренер не работает хуже, у него, наоборот, с годами приобретается опыт. Но для применения этого опыта нужен определенный материал, который обладает набором сбалансированных качеств. А если одно хорошо, а что-то проваливается на ноль, то получается, спортсмен хороший, но невыдающийся. А тренер... Мы должны быть терпимы к недостаткам, да, хотелось бы, чтобы спортсмен был таким и сяким. Но ведь именно спортсмен должен быть двигателем вперед этой идеи восхождения, а не тренер. Тренер понукает иной раз: ну, давай, давай, а чего «давай», когда тот сам не хочет?
— Вы сказали, что Лена пришла другой, а вы стали другим?
— Нет. Я делал все правильно. Если бы я закрывал глаза на какие-то моменты, Исинбаева могла как спортсменка и не состояться. Она сама это признала. У молодых людей возникает много соблазнов, они позволяют временные слабости, тренер должен быть начеку. Так что я ни в чем не раскаиваюсь.
— Про планы не спрашиваю: было бы даже глупо. Желаю успеха всем нам.
— Спасибо вам за добрые слова. Не первый раз разговариваем, вы и «МК» будете нашим дополнительным двигателем на пути к победе.