Сразу после того, как Евгений Плющенко снялся с личных соревнований, один спортивный журналист написал в своем блоге, что те, кто любит Женю, теперь вознесут его до небес, а те, кто по каким-то причинам ненавидит, начнут всячески уничтожать.
Да, это очень по-нашему, по-российски. Такие вот крайности, такое вот дихотомическое мышление, вполне укладывающееся в рамки национального менталитета.
Или герой, или изгой. Tertium non datur. Третьего, как говорили древние, не дано.
А если попробовать все-таки отказаться от крайностей и попытаться понять не только, что произошло с Плющенко, но и вообще, что происходит подчас со всеми нами, когда мы поднимаемся слишком высоко и перестаем ощущать почву под ногами?
Я не отношусь ни к преданным поклонникам таланта Плющенко, ни к его ярым противникам. Возможно, потому что «ровно дышу» по поводу фигурного катания. Конечно, большие соревнования, такие, как чемпионаты мира или нынешние Олимпийские игры, — смотрю, за своих — болею. Но все это остается в рамках разумного. И мой разум подсказывает мне (и давно), что Евгений Плющенко — выдающийся спортсмен. Талантливый человек, харизматичная личность, несмотря на то что его вид спорта, казалось бы, в меньшей степени, чем другие, способствует раскрытию мужской харизмы. В том смысле, в котором мы ее, харизму эту, понимаем.
И вернуться в большой спорт, на самую его вершину, после таких травм, какие были у Плющенко, сможет, полагаю, далеко не каждый спортсмен экстра-класса. Тут, конечно, впору говорить не только о безграничной любви к делу, которым человек занимается всю жизнь, но и о его силе духа.
Вот только давайте оставим в стороне все эти песнопения про «русский характер». Нет никакого особенного русского характера (чтобы быть политкорректным, напишем «российского характера», хотя, кажется, такого понятия никогда не существовало). Бойцовскими качествами обладают спортсмены (да и не только спортсмены) многих стран. И американцы, и немцы, и даже — представляете? — словенцы (вспомните решающий футбольный матч нашей сборной со Словенией в ноябре 2009-го: кто там показал «русский характер»? Не словенцы ли?).
Нет, вообще-то характер у нас, конечно, есть. Только иногда он нам не помогает, а мешает. Причем мешает очень.
Помню, как-то в Косове, во время так называемой миротворческой операции, американский военный «Хаммер» с четырьмя солдатами съехал с дороги в кювет и перевернулся. Ехали янки не быстро. Поэтому никто в ДТП не пострадал. Выбрались они из машины, стали по рации свою техпомощь вызывать. Но тут на дороге показался БТР с российскими десантниками.
Ясное дело: «русский характер», «сила духа», «готовность к самопожертвованию». Наши тормозят рядом с «Хаммером» и цепляют к нему трос, чтобы помочь этим несчастным воякам. «Серьезное» знание десантниками английского не позволяет им понять, почему американцы против этого мероприятия и испуганно машут руками. Наши успокаивают «братьев по оружию»: «Не боись, мол, мы сейчас!»
Закончилась история тем, что российский БТР сам оказался в кювете на боку. К американцам же через полчаса приехала техпомощь, которая спокойно сделала свое дело — вытянула «Хаммер». А русским десантникам помочь она ничем не могла: ни по инструкции не положено, ни технических возможностей таких не было, все-таки БТР — не «Хаммер», потяжелее будет…
К чему это я вспомнил? Да к тому, что мы иногда себя ставим в такие условия, как будто опять позади Москва, и некуда отступать. Кто звал этих мальчишек-десантников на сомнительный «подвиг»? Вероятно, их мальчишеские представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Но им простительно. Они тогда были совсем пацанами, не научившимися еще думать, взвешивать и анализировать.
Что заставило взрослого, опытного человека Плющенко поставить на карту свое здоровье и, как говорится, до кучи еще и рисковать пусть частным, локальным, но все-таки успехом команды? Ведь с тем, что выход на лед спортсмена с таким багажом травм — огромный риск, соглашались, насколько я помню, многие серьезные специалисты. По крайней мере еще задолго до Олимпиады на повестке дня был вопрос: «Плющенко будет участвовать только в командных соревнованиях, или только в личных, или и там, и там?» И говорили, что оба выступления спортсмен может не потянуть — как в итоге и получилось.
А заставил его выйти на лед, думаю, как раз этот вот миф о некоем существующем особом характере. Миф, струящийся из всех информационно-пропагандистских щелей. А еще — гимн о персональном величии. Это мы тоже любим. Если уж кого-то наградим ярлыком «великий», то будь добр — соответствуй!
Много у нас всего «великого», «уникального», «легендарного». И я где-то даже понимаю, что человек, находящийся перед серьезным выбором, на распутье, на эту удочку попадается.
Вот еще вчера он думал и сомневался, а сегодня еще раз услышал, что он «великий», и про характер заодно, — и пошел напролом, рискуя собой и другими, теми, кстати, кто его вольно или невольно к такому решению подталкивал. Ведь если представить на секунду (не дай бог никому и никогда в жизни), что Плющенко «сломался» на льду? Позвоночник — пополам. На кого ляжет тяжесть поднимать человека на ноги? На близких. Если они действительно близкие.
Близкие…
Вот это-то и самое страшное. Близкие люди не просто не остановили его, не удержали, а сами подталкивали, подначивали. Сразу после отказа Плющенко выходить на лед его тренер Мишин сказал, что теперь Евгений сможет выступать только на Паралимпийских играх. Это значит, что все они — и Мишин, и жена, и друзья-товарищи — знали, насколько все серьезно? Что все может закончиться инвалидностью? Если так, почему никто просто в коридоре не тряхнул его за рукав: «Женя, не надо, стой!»
Нет, я никого не осуждаю. Может быть, чего-то не знаю, не понимаю. Может, так надо. Но я хочу понять: зачем, во имя чего?
Ах да. Сразу после командного «золота» тот же тренер сказал, что они с Плющенко попадут теперь в Книгу рекордов Гиннесса...
Где-то глубоко в душе я понимаю Плющенко. Он снова хотел победить. Он хотел еще одну золотую медаль. Ту, которой он недосчитался четыре года назад; ее тогда, возможно, несправедливо «украли» судьи. И он ведь победил! Он вернул то, что считал своим, стал двукратным олимпийским чемпионом. Но миф о характере и гимн о величии зазвучали с новой силой.
«Он может!». «Он порвет!». «Он великий!».
И вот тут уже времени прислушаться к себе и сказать себе «стой» не остается. Надо подтвердить миф и допеть гимн вместе со всеми.
Закончилось все так, как закончилось. Плющенко снялся. Третьей золотой у него не будет никогда. Не будет ни золотой, ни серебряной, ни бронзовой в этом виде и у сборной команды России.
Обидно за потрясающего мастера фигурного катания Плющенко. Вот за такой уход. Какой-то уход по-английски. Вроде зашел, со всеми поздоровался, всех в очередной раз очаровал. И вышел, не попрощавшись. Такое ощущение.
Но обидно не только за Плющенко. Мне лично обидно за фигуриста Ковтуна. Который, если мне не изменяет память, победил Плющенко в очной дуэли на чемпионате России и должен был ехать в Сочи. Сейчас уже кто-то, кажется, даже министр Мутко, говорит о том, что Ковтун был не готов к олимпийскому старту, поэтому и не поехал. Оставим эти разговоры на совести тех, кто их ведет.
Мне представляется, что если уж речь шла о характере, о силе духа, о «возвращении легенды», то Плющенко должен был бы выступить как раз не в командных, а в личных соревнованиях. Там, где один на один. А «команду» отдать Ковтуну. Это и было бы высшее проявление духа, характера, величия, а заодно и справедливости и благородства по отношению к своему более молодому, но, возможно, не менее талантливому коллеге и товарищу.
И вот это благородство, вполне возможно, сделало бы выдающегося фигуриста Плющенко великим. Чтобы он не «завис» между небом и землей, на полпути к величию.
Смотрите видео: Плющенко: кадры роковой разминки и снятия с Олимпиады запечатлел болельщик
Плющенко — герой или жертва?