Конечно, говорить о результатах выборов задолго до их проведения не совсем вежливо. Но вежливость отнюдь не та добродетель, ради которой стоит издеваться над собой. Неужели кто-то, кроме бьющихся в публичной горячке агитаторов, может всерьез не знать результатов?
Помимо прочего выборы, по сути, однопартийны: «партия власти» поддержала всех кандидатов, включая Навального (возможно, как шутят, лишь потому, что кировский суд признал его «жуликом и вором», но тем не менее), не выдвинув от себя ни одного из них. Неизвестность в этом сюжете действительно присутствует, но она носит иной характер: понятность результатов выборов отнюдь не распространяется на их причины.
Наиболее распространена гипотеза об осознании властью глубины социально-экономических проблем. В самом деле: рост ВВП затормозился чуть ли не вчетверо, инвестиционный рост сменился спадом, промышленность с трудом цепляется за прошлогодние показатели, капитал сломя голову бежит из страны, поскольку ясно, что лучше не будет. Экономическая ситуация даже при дорогой нефти продолжит ухудшаться, осложняя ситуацию социально-политическую и делая сохранение власти с помощью выборов все более сложной, а в законные сроки, возможно, даже непосильной задачей. А раз так, решать ее надо заранее, на досрочных выборах.
Всем хороша гипотеза, да только не объясняет она той холодности, с которой встретил Кремль выдвижение Собянина. Мол, это его право: раз хочет — пусть идет. А где же поддержка? Где плакаты президента в обнимку с бывшим и будущим мэром?
Есть и другая гипотеза. В Кремле всерьез задумались: а не укрепить ли правительство вслед за Шойгу еще одним представителем губернаторского корпуса? Не сделать ли Собянина премьер-министром?
Тогда холодность по отношению к досрочным выборам мэра объясняется тем, что они стали действительно «выбором Собянина»: свежеизбранного мэра забирать с города в премьеры попросту неприлично.
Конечно, тут сразу возникает вопрос: зачем мэру пугаться поста премьера? — это же пресловутый «карьерный рост». Но это для нас, обычных людей, должность премьера сакральна. Это мы знаем, что именно премьер, если президент вдруг подает в отставку, начинает исполнять его обязанности. А с высот власти картинка видится несколько иной.
Хорошо помню, как на сломе 90-х окружение Лужкова боялось, что он станет премьером при президенте Примакове: «Единственное, что мы получим сверх сегодняшнего, это дикая головная боль». И действительно, «хозяин Москвы» невольно является и «хозяином» федеральных властей. Которые могут сколько угодно отгораживаться частоколом своих исключительных полномочий, но они все равно находятся на его территории, и он просто даже поэтому очень важен для них.
А Москва — богатый город, в котором деньги решают (или хотя бы сглаживают) многие проблемы сами собой, почти без усилий власти: ей достаточно просто не мешать.
И зачем менять этот рай на должность премьера, ежеминутно подозреваемого в подкопах под высшую власть и увольняемого «по щелчку»? Премьера, отвечающего за все катастрофы и безысходность, царящую в депрессивных регионах? Премьера, которому просто не подчиняются его же министры — потому что не он их увольняет и не он назначает?
Так что, возможно, Собянин просто «выбрал Москву» — почти так же, как ежедневно выбирают ее беженцы со всех краев необъятного постсоветского пространства.
Расчет голосования москвичей прост и опять же холоден.
Не менее 15% избирателей — так называемый «зависимый электорат». Это пенсионеры, сотрудники органов власти и работники зависимого от них малого и даже среднего бизнеса (в основном торговли и коммунальной сферы), получившие гражданство мигранты, учителя, медики и прочие бюджетники. Разумеется, не все из них голосуют «как положено», но около 15% всегда дисциплинированно идут на выборы и голосуют за власть, кто бы ее собой ни олицетворял.
Многие скажут: пенсионеры за коммунистов. И это правда, но только на федеральных выборах. На выборах мэра люди выбирают не политика, а хозяйственника. Не того, кто будет висеть в телевизоре в ходе «официальных визитов», а того, кто обеспечивает свет, воду, канализацию, транспорт и — что важно — сохранение «лужковских надбавок» к пенсии.
С этой точки зрения любой кандидат коммунистов по сравнению с любым действующим мэром будет «точно таким же, только хуже» — и потому основная масса пенсионеров поддержит власть.
Вторая значимая часть избирателей — протестующие, которым сейчас впервые есть за кого голосовать. С учетом эффективности и изобретательности кампании Навального, порой напоминающей первую кампанию Обамы, они придут на выборы даже «золотой осенью» — и Навальный обеспечит явку, приведя на них около 12% избирателей Москвы.
Еще порядка 5% населения придут сами — голосовать за остальных. Полагающим, что это слишком много, стоит вспомнить: Москва — обеспеченный город, живо интересующийся политикой, и в ней немало людей, способных не только отличить Мельникова от Митрохина, а их обоих — от Левичева, известного в узких кругах как «изобретателя выхухоли» в качестве политического символа, но и вспомнить фамилию Дегтярева.
Таким образом, уже на сегодня гарантированная явка избирателей — чуть менее трети.
Понятно, что для обретения мэром Москвы нового качества легитимности этот уровень надо подтянуть хотя бы до 51%. И активная избирательная кампания власти вполне может это обеспечить. Критики вспомнят о фальсификациях, бюрократы расскажут о злых и компетентных наблюдателях Навального на каждом участке, но это детали. Важно, что проголосовавшими окажутся чуть больше половины москвичей: меньше — несолидно, а больше — проблематично.
По тому же принципу можно предположить, что Собянин получит около 65% голосов: меньше нельзя (мэру Москвы негоже набирать голосов меньше мэра Химок), а больше уже неправдоподобно. Но поскольку Навальный — политик, а должность мэра является прежде всего хозяйственной, этот результат реален, особенно с учетом ряда разумных действий власти (вроде начала строительства эстакад для борьбы с пробками).
Интригой выборов было не первое, а второе место — но лишь до определения кандидата от КПРФ. При всей своей статусной значимости Мельников не является публичным политиком и выдвинут, похоже, лишь для его дискредитации. Чтобы он никогда не смог стать внутрипартийной альтернативой Зюганову.
В итоге Мельников наберет немногим больше Митрохина, электорат которого проголосует за Навального, так же как электорат КПРФ — за Собянина.
При явке на участки чуть более половины избирателей 12% Навального составят несколько больше 20% от проголосовавших (но меньше 25%) — и задача легитимации Собянина в качестве мэра, ради которого Навального, похоже, и оставили на свободе, будет решена этим действительно эффективным политическим менеджером с блеском.
А вот что будет с Навальным после выборов, когда он выполнит свою работу по укоренению «честно победившего в трудной борьбе» Собянина в его кресле? Это вопрос открытый. Думаю, ответа на него не знает еще никто. Сложиться может по-разному. Но будущее «второго Ельцина» прольет свет на всю внутриполитическую ситуацию и перспективы нашей страны.
Если его лишат свободы в рамках решения суда — это значит, что беспрецедентное освобождение было всего лишь эпизодом, сыгравшим на руку Собянину и «Единой России». Мавр сделал свое дело — мавр может идти в колонию.
Если же он так или иначе останется на свободе и продолжит политическую деятельность (которая в следующем году приведет его как минимум в Мосгордуму, а быть может, и выше) — тогда окажется, что выборы в Москве были лишь предлогом для его раскрутки и главной фигурой выборов был Навальный и стоящие за его спиной «системные либералы».
Значит, сценарий «нового Ельцина», которому предстоит снести «прогнившую партхозноменклатуру», станет сутью внутренней политики России на ближайшие годы.