Есть видеозаписи конца 80-х — начала 90-х — тогда советские люди вовсю осваивали порноуроки Запада. Выглядело это вторично: от повадок до антуража. Уже в 90-х секс стал частью мейнстрима на телевидении. В нулевых он превратился в обыденность. Передачи вроде «Про это» можно было показывать разве что в пуританский час. «На каждой странице — обнаженная Маха. Я начинаю напоминать себе монаха: нет искушений, которым я хотел бы поддаться».
И все же, несмотря на марш голых тел, сексуальность россиян по-прежнему томилась под крышкой. Очередная колумнистка, похожая на мальчика, стриженного своим дедом, размышляла на сексуальные темы, которые в Европе давно уже прошли в пятом классе сексологии. В России же многие принимали ее изыски за откровение. А порноактриса формулировала: «Русские — плохие любовники». Христианско-коммунистическая прошивка еще не давала в полной мере проявить свою сексуальность. Но россияне очень старались.
Теперь русское порно, раньше вызывавшее смех (эти матрешки и цари без виагры), вошло в мировой топ. Его главный тренд — секс реальных людей в реальном времени. И это прежде всего молодежь.
Они выглядят ухоженно, стильно — эти девушки 18–25 лет. Да и младше встречаются. Хотя из доходов у них — лишь родительская пайка, стипендия или работа на 16 тысяч рублей. Так откуда деньги на айфон и трусики от Philipp Plein? Девушки выполняют сексуальные желания клиентов по веб-камере. Хочешь, чтобы она именно так сделала свою подругу, — переводи сумму.
И стыдно быть девственницей — это даже не архаизм, а издевательская насмешка, оскорбление до слез. Девочки сами лишают себя девственности, чтобы не выглядеть дурочками. 11 лет — средний возраст.
Но часто деньги платить не обязательно. Ведь секс — то, чего нельзя избегать, если не хочешь быть в аутсайдерах. Шлюха — лучшая рекомендация. Разврат был всегда, но никогда его столь трепетно не визуализировали. Гаджеты сделали секс не только доступным, но и наглядным. Если раньше они занимались этим на скамейке в парке, то теперь они делают то же самое, но на камеру. Потому что секс без видеосъемки — больше не секс, а малоинтересный олдскул.
То, что раньше пыхтящие мужики смотрели в кисловатых видеосалонах, теперь пришло в жизнь каждого. И каждый должен оставить свой след. Но запись секса на видео для массового просмотра исключает такое понятие, как интимность. Личной жизни больше не может быть. Пока взрослые пропадают в свинг-клубах (а Россия тут впереди всех), их дочки и сыновья тусуются на вписках, где записывают свое кино.
Порно в его привычном понимании умерло. Оно никому не интересно, потому что смотреть на двух лесбиянок в ванной — все равно что держать дома черно-белый телевизор. То, что снимается профессионально, должно иметь вид любительский — максимальная приближенность к реальной жизни, но и жизни к порно тоже; должны быть удалены любые различия, любые грани. Человек живет в мире порно, а порно — в нем.
Социальные сети забиты бесконечными роликами аматоров. Та же история — с сайтами. Тысячи свингеров и сексвайф делятся своими дневниками, потому что не могут без этого. Переписываются и назначают встречи. Города забиты свинг-клубами, а квартиры — веселящейся молодежью. Пятиклассницы целуются друг с другом на камеру, потому что иначе нельзя. А те, кто чуть старше, употребляют друг друга бесплатно в «Перископе» за лайки, за число просмотров.
11-летняя девочка из кубанского села не вела маргинальный образ жизни. Она была нормальной, такой как все. И когда она написала однокласснику: «Приходи ко мне — сделаю тебе приятно», то поступила так, как принято в ее среде. И мальчик, придя и приведя с собой еще двух, поступил логично. И девочка повела себя нормально, сделав приятно всем, не отказавшись от записи видео, ведя себя как порнозвезда, даже чуть лучше. В 11 лет они знают, что иначе нельзя — засмеют.
Это взрослые скажут: «Какой разврат! Аморально!» Но в среде молодежи нет и не может быть таких понятий. Они не знают, что такое мораль, в принципе, потому что аморальность — норма медиаматрицы и жизни вокруг. Ее отняли у них бездарными реформами образования, накачкой агрессии и погоней за успехом родителей. Нет правильного и неправильного — есть лишь только то, что измеряется деньгами и лайками.
И в том, как говорят об этом взрослые — все эти комитеты и министерства, — непонимание, фальшь и дезориентация. Они сами занимаются этим, даря жене на 40-летний юбилей двух афроамериканских студентов. Но они не понимают, отчего молодежь не хочет стесняться того же.
Вот и курсанта, занявшегося сексом в клубе Нижнего Новгорода, изгнали из училища. А его партнерше оставалось лишь записать видеообращение и сказать: я уже не переживаю, просто была пьяна, но на телевидение, как Шурыгина, не пойду. Она, правда, думает, что ее пригласят на телеканал. Не понимает, что шурыгиных толпы, но повезло только Диане.
Ничего не понимают и взрослые, нагнавшие в кубанское село на разборки с 11-летними участниками оргии прокуратуру и полицию. Да там половину забирать надо — посмотрите их личные страницы. Вот они на вписке делают это с очередной дурехой. А очередная чиновница промямлит что-то о распущенности и дурном влиянии ТВ/Интернета.
Все это, конечно, так, но у секса, ставшего обязательной составляющей публичного образа молодых людей, есть первопричины. Для начала — утрата индивидуальности. Им нечем выделиться, кроме как внешними повадками, — они похожи, как китайские пуховики, но быть кем-то особенным очень хочется. И остается верить, что скандал — лучший способ прославиться. А скандал всегда имеет сексуальный оттенок.
Они верят, что, трахнувшись с одноклассницей, станут известными и получат свою толику славы. Но сделать это обычно — бесполезно, потому что обычно делают все: вон сколько роликов в Интернете. А значит, надо быть как все, но вместе с тем чуть извращеннее. Отсюда — поиск удовольствий, которые больше были свойственны римским патрициям, нежели российским школьникам. Сделай это публично — этап номер один. Сделай это максимально извращенно — этап номер два.
И нижегородская, и кубанская девицы просто выполняли то, что принято, — они не удивлялись, а вставали на колени перед обыденностью, но остатки воспитания твердили им: ты сделала что-то этакое — теперь ты можешь прославиться. Но нет: ты такая же шкура, как все. Ты просто еще одно видео из Интернета.
Обезличенность секса, утрата его особенности ведет к тому, что секс перестает быть интересен как таковой. Он становится частью повседневности. Так же как и еда. Ее надо сделать особенной, а найдя — сфотографировать. Так же и с сексом.
При этом он напрямую спаян с агрессией, которой у современной российской молодежи слишком много. Они взросли на ней, ежечасно наблюдая на экране или во дворе. Между школьником, убившим ножом восьмиклассника в Волгограде, и школьницей, обслуживающей десяток парней в Новосибирске, — единая связь, и заключается она в утрате идентичности как таковой.
Этим молодым людям скучно. И серо. Они не знают, ради чего существуют; хуже — ради чего существует то, в чем они вынуждены существовать. Раньше ведь жилось проще: были Бог или светлая мечта о коммунизме — теперь нет ничего, к чему можно было бы стремиться. На Западе — там, да, успех, американская мечта, но у нас ее похоронили, только разрезав пуповину. Тогда к чему это существование в вакууме, пахнущем чужой нефтью? Его надо заполнить. Так у бомжей — без дома и без перспектив — единственное развлечение трахаться, чтобы чувствовать себя живым. Молодые люди — тоже своего рода бомжи: у них отняли Родину (большой дом). И они не собираются искать его — лучше занять себя более практичными вещами.
Секс среди молодежи — это не высший этап физических проявлений любви, не выражение чувств, не метод познания мира, а обыденный процесс, который необходим для компенсации внутренней пустоты, утраты Родины и собственной неполноценности. Но секс как таковой молодым людям не интересен — он скучен (с 8–9 лет они смотрели хардкор-порно в своих айфонах, приелось), а потому нужно то, что удивит для начала себя, а после других, а следовательно, прославить — и вот для этого надо записать секс-чудо на камеру и надеяться, что вышло ярче, чем у других. Это самообман, но и едва ли не единственное доказательство и оправдание собственного существования.
Когда говорят, что Россия — страна без идеологии, то лукавят. Идеология у нас есть, во всяком случае, у молодых. Секс — это и есть идеология современной России. Единственное, что реально и приносит фактические дивиденды. Даже если всех, записавших хоум-видео, на ТВ не позовешь. Ничего, зато одноклассники посмотрят. Иначе как быть своим в этой стае то ли кроликов, то ли волков?