Напомним, галерея занимает весьма заметное место в столичной арт-жизни, хотя по сути является чуть ли не закрытой структурой — далеко не всегда обычный человек с улицы может попасть внутрь уютного старинного особнячка, где ранее располагался Дом приемов “ЛогоВАЗа”. Дверь без вывески, за дверью — охрана… В залах широчайший диапазон развески — от старых мастеров до современных авторов, вроде AES+F, Якута, Сокола, Беляева-Гинтовта: “мы показываем то, что считаем в актуальном искусстве лучшим”…
— Итак, господин Захаров, что это было?
— Все очень просто. Лишь вчера узнал, что в пятницу, оказывается, арестовали моего очень близкого друга (не в галерее, разумеется). И обыск проходил именно по его делу — он часто у меня бывал. Сам он ни малейшего отношения к “Триумфу” не имеет. Хотя и коллекционер — покупает иногда современное искусство.
— И сразу его дело перекинулось на вас?
— Ну, полагаю, и еще где-то обыски были, мы-то место публичное… Я не могу, простите, быть в курсе следственных действий.
— А что оперативники изъяли, они вернут?
— Все, что изъяли, описано. Соответственно, мои адвокаты в понедельник направят им бумаги: мол, это то-то и то-то, откуда, чего, почему… Знающие люди сказали, что года за два получить можно. Я в этом не разбираюсь. Нет опыта. Слава богу, ни одной картины не испортили, ни одного произведения не забрали. А ведь именно это пугало меня больше всего, поскольку к обыску я допущен не был и очень волновался. Картины целы, а все прочее — вторично, хотя и неприятно.
— Вы не прекратите своей деятельности в России?
— Ну а почему должен прекращать? Я занимаюсь, пожалуй, самой мирной деятельностью после разведения животных в зоопарке. Ко мне лично претензий пока нет. А за что их предъявлять? За то, что я поддерживаю художников и пропагандирую новое искусство? У нас это вроде не является противозаконным. Политической борьбы тоже ни с кем не веду. Хотя случай с обыском — уже второй, первый был много лет назад, когда наш особняк являлся прежде офисом Березовского… сейчас уж не помню точную причину. Но тогда я так не волновался: все было средь бела дня, ясно и понятно.