Напомним, еще до Нового года присяжные вынесли обвинительный вердикт в отношении Кабалова, признав его виновным в нанесении проводнику побоев и в попытке угона воздушного судна. После этого судья никак не мог уйти на приговор, поскольку заседания, где должны были окончательно высказаться стороны, постоянно приходилось откладывать.
С самого начала Кабалова защищали два адвоката — Игнат Яворский и Фаиль Садреддинов. Это было условие самого подсудимого — чтобы непременно с ним в зале суда присутствовали два защитника. На первом же после праздников заседании выяснилось, что Садреддинов болен. Слушания перенесли. Во второй раз Садреддинов снова не смог прийти и в зале оказался один Яворский. Кабалов тут же отказался от него, пояснив, что адвокат не смог выполнить его требование о двух защитниках. Все заговорили о том, что Кабалов зачем-то пытается затягивать процесс.
И вот, в понедельник, как только все вошли в зал, то увидели, что у Кабалова появился совершенно новый адвокат. Судья представил его как защитника по назначению.
- Защитник по назначению мне не нужен, здесь присутствует мой адвокат по договору, - тут же заявил Кабалов, кивнув на Фаиля Садреддинова, который, наконец, выздоровел.
Но судья не признал отказа и решил продолжить слушания. Тут поднялся Фаиль Садреддинов:
- А мое мнение почему не спросили?
Судья пояснил адвокату, что ему важно только мнение подсудимого. Садреддинов вспыхнул, стал возмущаться. Судья, осаживая его, позволил себе заметить, что Садреддинов «юридически безграмотен», а свой статус адвоката получил в Чечне.
Это еще больше распалило адвоката и в ответ на очередное замечание судьи, бросил:
- Отправьте это замечание в Чечню!
В конце концов страсти утихли, но встал Кабалов и завил, что без второго своего защитника он не хочет продолжать. В таком качестве он попросил допустить в процесс методиста по уголовным делам одной из известных адвокатских контор Александра Козлова. Он хорошо знаком с материалами дела, знает родных Кабалова и подготовлен к прениям.
Несмотря на то, что прокурор был против Козлова, судья удовлетворил просьбу подсудимого и у него стало три защитника.
После этого Садреддинов попросил судью разъяснить Кабалову, что уголовно-процессуальный закон вкладывает в понятие угон самолета. Является ли в этом случае обязательным отклонение самолета от курса или перемещение со стоянки? Должно ли насилие быть адресовано пилотам? Должна ли была информация о попытке угона судна быть передана пилотами наземным службам? Должен ли был следователь указать конкретные обстоятельства угона и на территории какого государства имело место это деяние?
- Разъясните Кабалову положения закона, на которых основано обвинение. Следователь не разъяснял. Кабалов не понимает обвинения, - потребовал адвокат.
- Защитник фактически требует от суда разъяснений позиции по делу и по предъявленному обвинению, не учитывая, что до удаления в совещательную комнату это будет свидетельствовать о необъективности суда и предвзятости, - обрубил судья.
Начались прения. Прокурор был очень краток. Все его выступление не заняло и минуты. Он попросил признать Кабалова виновным в умышленном причинении легкого вреда здоровью и покушении на угон судна. И назначить ему наказание в виде лишения свободы на 8 лет и 6 месяцев с отбыванием в колонии строгого режима. Плюс после этого ограничение свободы еще на год. Прокурор также полностью поддержал гражданский иск потерпевшего — проводника Вафина, попросившего взыскать с Кабалова компенсаций на сумму 500 тысяч рублей.
Первым со стороны защиты взялся выступить назначенный адвокат.
- Хотя вынесен вердикт в котором установлена вина, я бы просил у вас разобраться в этом вопросе, не согласиться с данным обвинением и вынести оправдательный приговор по статье «покушение», - обратился он к судье. - Установлено, что Кабалов бравировал, заявлял о своей спецподготовке. Но у Кабалова не было оружия, никаких действий он не предпринимал. Ну, говорил из хулиганских мотивов. Но хулиганская статья ведь к нему не применена. Вердиктом установлено, что у Кабалова было намерение заставить членов экипажа осуществить посадку. Но кроме намерения у него ничего не было — он не передавал такое свое намерение экипажу. А за намерение не судят. Намерение не образует преступление. Я прошу вас, ваша честь, внимательнее отнестись к судьбе этого человека.
Другие защитники были согласны со сказанным. Они напомнили судье, что, несмотря на обвинительный вердикт, «уголовное законодательство допускает принятие и альтернативных решений, не обязательно обвинительного приговора». Защитник Козлов попросил судью «решить, поскольку были только слова, а не было действий, что не было преступления». По мнению Козлова, судья может «в одной части оправдать Кабалова», а по второй, воспользовавшись доводами защиты о том, что дело было неподсудно Мособлсуду из-за приписки самолета к порту Кагалым, «возвратить дело прокурору для конкретизации обвинения в части места совершения преступления».
Фаиль Садреддинов и вовсе порекомендовал, «поскольку нет самого события преступления», воспользоваться правом на роспуск коллегии присяжных и «направить дело на рассмотрение нового состава состава суда».
- Обвинительный вердикт не препятствует вынесению оправдательного приговора, если председательствующий знает, что подсудимый не виновен, - заключил адвокат.
Что же касается иска потерпевшего, то здесь адвокаты отметили, что Вафин указывал, что основной вред ему был нанесен размещением видео, где запечатлен его конфликт с Кабаловым в Интернете. А поскольку в суде не установлено, кто его разместил, то это нужно делать в отдельном процессе в порядке гражданского судопроизводства.
Тогда судья поднял Кабалова, чтобы тот выступил в прениях.
- Я в шоке, ваша честь от озвученного (прокурором). То что потерпевшего я не бил, это однозначно. А о попытке угона и захвата, я, как и командир судна, узнал из СМИ. Я и мои адвокаты в судебном разбирательстве вроде доходчиво все объясняли. И то, что это ни на что не повлияло, я в шоке, - заявил он.
Ну, а когда ему было предложено сказать свое последнее слово, Кабалов и вовсе растерялся.
- Я в шоке и не готов, - повторил он. - Мне в себя надо прийти. Озвучено столько лет, что я не могу в себя прийти и что-то сказать...