Редкие молекулярные подтипы опухолей на самом деле сегодня стали довольно частой проблемой в онкологии, говорят эксперты. «Больные с редкими опухолями составляют примерно 20% от общего числа онкологических пациентов. Редкие опухоли встречаются в любом возрасте, некоторые чаще у мужчин или женщин, есть частота, которая увеличивается в определенные декады жизни, но сказать, что редкие опухоли характерны только для пожилых, нельзя. Если для пациентов с обычными опухолями путь от момента постановки диагноза до начала лечения составляет 2–3 недели, то для пациента с редкой формой рака он может превышать несколько месяцев», — рассказывает руководитель отдела лекарственного лечения опухолей МНИОИ им. П.А.Герцена Александр Феденко.
По частоте встречаемости 18 видов распространенных онкологических опухолей формируют 80% армии онкобольных, а оставшиеся 250 раковых заболеваний — и есть те самые 20%. «Из редких опухолей могу привести в пример саркому, на 150 млн населения страны у нас всего 3500 таких пациентов. В регионе такой пациент может быть один в год. Редко встречаются опухоли слюнных желез. А есть те, которые входят в состав часто встречающихся видов рака, например, различные разновидности рака легких с редким генетическим подтипом», — продолжает Феденко.
По его словам, новый порядок получения онкопомощи в регионе, который вступит в силу с 2022 года, больше подходит для пациентов с часто встречающимися опухолями, то есть для 80% онкобольных. Поэтому для орфанных онкопациентов нужно придумывать другие пути, считает доктор Феденко.
Остро стоит проблема с диагностикой таких новообразований. Как рассказывает заведующая лабораторией молекулярной биологии ГБУЗ «Московская городская онкологическая больница №62 Департамента здравоохранения города Москвы» Ирина Демидова, такие диагнозы не всегда могут верно установить в небольших клиниках: «Диагностика основана на обязательном генетическом исследовании, которое определяет именно тот подтип опухоли, для которого мы можем применить эффективное лечение. Поэтому мы должны правильно выстроить маршрут не только пациента к лечащему врачу, но и «путешествие» его образцов опухоли. Правильно охарактеризовать и дать верное заключение очень сложно: редкие опухоли на то и редкие, что и диагносты видят их совсем не часто. Поэтому должны быть некие центры, которые будут собирать эти случаи, анализировать их. И уже после этого пациент может отправляться к тому врачу, который назначит то лечение, которое будет для него эффективно».
С лекарственным обеспечением — тоже серьезные проблемы. Например, из-за того, что многие редкие опухоли не имеют статуса «орфанный», процедура регистрации жизненно важной терапии для пациентов или усложнена, или вообще невозможна. Да и создание препаратов для лечения таких заболеваний — сложная задача во всем мире. Проведение их клинических исследований серьезно затруднено, потому что иногда в исследования можно набрать не более 500 пациентов по всему миру. Подсчитано, что если стремиться к статистически значимой выборке, процесс исследований растянется минимум на 70 лет. Правда, в последние годы появился новый вид исследований по принципу basket trails (или когортные исследования разных нозологий для одного препарата). Пациентов с разными локализациями опухолей, но имеющих общий генетический подтип, определяют в одну группу. Например, мутация BRAF встречается и при раке легкого, и при раке груди, и при раке яичников, а мутация HER++ — при раке груди и раке желудка.
Гендиректор ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России, главный онколог России Андрей Каприн считает, что, поскольку редкие онкопациенты представляют из себя особую когорту, которую важно и нужно отслеживать, в стране необходимо создать регистр таких больных, а также собрать междисциплинарную рабочую группу, которая бы занималась редкими опухолями. Это позволит врачам специализироваться на реабилитации таких пациентов, с учетом орфанного характера развития и локализации. Также это поможет профессиональной реализации специалистов, которые будут заниматься именно редкими опухолями. Он подчеркивает, что эти больные должны концентрироваться не в крупных центрах, а у специалистов. Кроме того, есть серьезные проблемы с особенностями реабилитации пациентов с редкими опухолями.
Заведующий патологоанатомическим отделением ГБУЗ «Московская городская онкологическая больница №62» ДЗМ, главный патологоанатом Москвы Никита Савёлов считает, что в стране необходимо создать специальные центры экспертизы по профилю «онкология», чтобы направлять туда пациентов для уточнения диагноза и определения тактики лечения: «В качестве лучшей существующей практики я бы выделил лабораторную структуру во Франции, куда большинство патологоанатомических и молекулярно-генетических исследований передаются. Центры равномерно распределены по всей Франции, чтобы тестирование было доступным во всех регионах. Лаборатории финансируются государством, а пациентов активно направляют из местных больниц, в которых зачастую отсутствуют расширенные возможности тестирования. Государственные центры молекулярной диагностики во Франции имеют возможности секвенирования нового поколения».
По итогам «круглого стола» эксперты подготовили проект резолюции, где перечислили все обсужденные сегодня проблемы (вопросы диагностики, маршрутизации, доступа пациентов к лекарственной терапии). Они выразили надежду, что их постепенно начнут решать, однако предпосылки для этого пока весьма слабые. Очевидно, что затраты как на здравоохранение в целом, так и на онкологию в стране продолжают сокращаться.
Пациентское сообщество на днях выступило с инициативой пересмотреть действующие тарифы на покрытие медицинской помощи для онкобольных по системе ОМС. Открытое письмо председателю Правительства РФ направили Всероссийский союз пациентов и ряд пациентских организаций. Последние два года уже складывается ощутимая разница между размером тарифов и реальными затратами на госпитализацию с применением современной высокоэффективной противоопухолевой лекарственной терапии. А новый проект на будущий год предусматривает дополнительное снижение тарифов еще на 10–20% для целого ряда терапевтических схем, что может негативно сказаться на результативности лечения онкологических больных. Они прогнозируют, что значительная доля схем препаратов, включая наиболее высокоэффективные комбинированные, станут дефицитными в 2022 году. Так что проблемы ждут как людей с редкими опухолями, так и с частыми.