- Сергей Сергеевич, расскажите об этом пациенте — сколько ему лет, в каком состоянии он поступил к вам в стационар?
- Это довольно молодой мужчина, 47 лет, которого привезли в тяжелом состоянии — с примерно 80% поражения легких. Однако, к сожалению, болезнь в таких стадиях прогрессирует уже очень быстро, и скоро поражение достигло 100%.
- Он сразу попал в реанимацию?
- Мы всех тяжелых пациентов сразу же направляем в отделение реанимации, а уже потом «сортируем». И этому мужчине сразу же начали оказываться все методы респираторной поддержки.
- Сколько дней он был на аппарате ИВЛ?
- Нисколько. Мы стараемся реанимировать таких пациентов с помощью неинвазивных методик респираторной поддержки. Еще весной мы осознанно приняли решение использовать ИВЛ только в крайних случаях. У большинства же пациентов мы используем методики высокопоточного кислорода и масочной вентиляции легких (за счет плотного прилегания маски к лицу) плюс прон-позицию (большинство у нас лежат на животе, что ускоряет процесс выздоровления).
В начале пандемии это нестандартное решение воспринималось как непопулярное: была версия, что в результате применения таких методов вирус активно попадает в окружающую среду и распространяется среди медиков. Сегодня же именно неинвазивная респираторная поддержка признана наиболее эффективной. Это — та же ИВЛ. Только без трубки в трахее.
- Сегодня ведь такие методы стали использовать в большинстве реанимаций?
- Да.
- Сколько времени на неинвазивной поддержке был пациент, о котором мы говорим?
- Больше месяца, и почти все это время находился в прон-позиции, что было непросто и для него самого, и для персонала. Всего же в стационаре он провел 67 дней. После неинвазивной поддержки он получал обычную кислородотерапию, сегодня дышит сам. Кроме того, он получал блокаторы цитокинового шторма и глюкокортикоиды.
- И как он все это выдерживал?
- Стоически, надо отдать ему должное. Ведь успех выздоровления во многом зависит от того, насколько пациент готов к сотрудничеству с врачом. Пациентов, не готовых к такому сотрудничеству, вы вынуждены переводить на неинвазивный ИВЛ. Кроме того, на ИВЛ приходится переводить людей с некоторыми психиатрическими диагнозами.
- То есть за месяц удалось ликвидировать это стопроцентное поражение легких?
- Поражение, конечно, остается, но сегодня больной уже выписан, поскольку чувствует себя прекрасно — ходит, дышит без труда. COVID-поражение легких не всегда вызывает фиброз (зарубцовывание тканей) — в большей степени мы наблюдаем поражение сосудистого русла, поэтому такие пациенты всегда получают препараты гепаринового ряда для уменьшения свертываемости крови.
- Понадобится ли этому пациенту реабилитация?
- Думаю, у него уже все хорошо. Но мы будем его наблюдать. Всех пациентов, которые поступили к нам я тяжелым поражением легких, мы держим на контроле.
- Он такой молодой. Вероятно, у него был лишний вес — ведь чаще всего осложнения коронавирусной инфекции в таком возрасте сегодня наблюдают у тучных людей?
- Нет, вполне стройный мужчина. Скажу вам, что эту болезнь невозможно прогнозировать. Нет четкого маркера, который говорил бы о том, что она будет развиваться тяжело или легко. Скажу одно: пациентов, подобных этому, с тяжелым поражением легких, сегодня очень много.