— Ирина Викторовна, можете назвать топ основных бактерий и вирусов, от которых в мире чаще всего умирают или которые наносят самый большой ущерб здоровью?
— Ежегодно инфекционные болезни уносят сотни тысяч жизней, а многие переболевшие получают неизлечимые осложнения на всю оставшуюся жизнь. Наиболее проблемные инфекции сегодня — туберкулез, респираторные инфекции с поражением нижних дыхательных путей, диарейные (особенно ротавирусная инфекция), ВИЧ/СПИД, корь и вирусные гепатиты В и С. Некоторые из них для многих граждан по незнанию проблемы кажутся банальными. Особенно часто это приходится слышать о гриппе и ОРВИ. Однако грипп, по мнению ВОЗ, является непредсказуемой проблемой из-за трудности прогнозировать течение эпидемического процесса и большого числа осложнений у заболевшего. Так, в прошедшем году в России прирост заболеваемости пневмонией составил 25%, а более 80% экономического ущерба, нанесенного 34 инфекционными болезнями, пришлось на ОРВИ и грипп.
— Какова в целом ситуация с инфекционными заболеваниями в России? Хуже или лучше, чем в мире?
— По данным ВОЗ, такой показатель, как стандартизированный по возрасту коэффициент смертности от инфекционных болезней на 100 тыс. населения, в России в 2013 году был выше, чем в других странах Европейского региона и уступал лишь Украине. Некоторые инфекционные болезни имеют статус социально значимых. Это гепатиты В и С, ВИЧ, туберкулез и инфекции, передающиеся половым путем. Чтобы уменьшить пораженность населения ими, требуются системная профилактика и значительные финансовые затраты. В мае 2016 года Россия подписала первую в истории глобальную стратегию ВОЗ по борьбе с вирусными гепатитами, цель которой ликвидировать их к 2030 году, для чего потребуется обеспечить лечением 80% больных. От хронического гепатита В пока нет радикального лечения, позволяющего вылечить больного, однако существует эффективная вакцинация, которая сдерживает распространение болезни. От гепатита С, напротив, нет вакцины, но есть лечение, которое позволяет уничтожить вирус в организме. Используя эти инструменты, как и другие страны, мы должны в 6–10 раз сократить число инфицированных и не менее чем в 3 раза число смертей, связанных с последствиями вирусного гепатита. В любом случае, если сегодня мы не начнем лечить этих людей, уже через 5–10 лет мы столкнемся с тяжелейшей ситуацией по количеству больных циррозом печени вирусной этиологии.
— Почему?
— Сегодня от заболеваний печени умирают вдвое больше людей, чем от ДТП. Если в 1990 году рак печени был на 24-м месте в структуре основных причин смерти, то к 2010 году переместился уже на 16-е место. Одна из причин — масштабное распространение вирусных гепатитов. Прогноз по естественному течению инфекции крайне неблагоприятен. Официальная статистика инфицированных как в нашей стране, так и в мире далека от реальной. Не исключено, что мы знаем лишь о пятой части людей, которые реально заражены. Лечение же получают менее 15% пациентов, выявляемых в год. При этом 96% больных хроническим гепатитом С — взрослые, 82% из них трудоспособного возраста. Особую тревогу вызывает тот факт, что каждый четвертый из умерших от ХГС узнает о своем диагнозе в год смерти. При сохранении динамики роста новых случаев к 2030 году в России количество инфицированных может вырасти еще на полмиллиона и составит не менее 2,3 млн человек. И тогда мы столкнемся еще с одной проблемой — необходимости оказания медицинской помощи, в том числе и высокотехнологической (трансплантация печени), большому числу больных, которые не получили своевременно противовирусной терапии на ранней стадии болезни. Мы подсчитали, что ежегодное увеличение охвата противовирусной терапией пациентов с ХГС приведет к снижению числа пациентов на 40%, а число пациентов с раком печени и циррозом снизится на 65 и 74%.
— Что-то уже делается в этом направлении?
— В России разрабатываются новые стандарты лечения ХГС. Лекарства прямого противовирусного действия — их много, — которые появились в последние годы, позволяют лечить гепатит С с эффективностью, достигающей 98–100%, в зависимости от генотипа вируса. Но и предыдущее поколение лекарств — интерфероны — нельзя сбрасывать со счетов. Эффективность этих препаратов достигает 75%, и большинство пациентов хорошо их переносят. Цены на новые препараты высокие, но мы не можем допустить роста смертности от инфекционной болезни, которая лечится. К тому же, повторяю, трансплантация печени обходится значительно дороже. Есть еще одна серьезная проблема. Не имея финансовых возможностей купить новые препараты, пациент начинает участвовать в теневой цепочке реализации на территории нашей страны незарегистрированных лекарственных средств, распространяемых в Интернете. Увы, и некоторые врачи способствуют развитию теневого рынка незарегистрированных на территории России лекарственных препаратов для лечения хронического гепатита С.
— Есть ли у нас дефицит врачей-инфекционистов?
— Да, уже сейчас врачей не хватает. При этом средний возраст врача-инфекциониста в России — почти 50 лет. И если сейчас этому не уделить должного внимания, лет через 5–10, когда работающие сегодня специалисты уйдут на пенсию, мы столкнемся с серьезной кадровой проблемой. Отрадно, что Министерство здравоохранения начало работу в этом направлении.
— Отличается ли ситуация с инфекционной заболеваемостью в Москве от остальных регионов?
— Нельзя сравнивать мегаполисы с другими регионами. По некоторым инфекциям заболеваемость в них может быть выше по ряду причин, и в первую очередь из-за потоков мигрирующего населения, в том числе нелегального, которое нередко приезжает из регионов с высокой распространенностью инфекционных заболеваний. Вместе с тем, например, в Москве немало делается для снижения инфекционной заболеваемости. Так, в 2016 году в Москве начала работать целевая программа по вирусным гепатитам, в рамках которой был выделен 1 млрд рублей на лечение пациентов.
— В последнее время на слуху тема вейпов. Чаще всего их курят подростки, однако, как говорят наркологи, состав курительных смесей в этих аппаратах никому не известен и подцепить через них можно все что угодно. Какие инфекции, например?
— Любое инфекционное заболевание из числа тех, которые передаются фекально-оральным и контактно-бытовым путем. Например, гепатит А, ротавирус или инфекционный мононуклеоз, более известный как «поцелуйная болезнь».
— Если говорить о новых вирусах, какие из них вызывают особые опасения?
— Мы сталкиваемся как с совершенно новыми вирусами, так и с теми, которые уже известны человечеству, были побеждены и теперь вновь выявляются у населения. За последние 30 лет мир столкнулся с такими инфекциями, как ВИЧ, гепатиты С, D, E, TTV...
— Но с противовирусными препаратами при этом ситуация не самая оптимистичная?
— Дело в том, что у нас не так много противовирусных препаратов с доказанной эффективностью. Зато много лекарственных средств с неизвестными механизмом действия и мишенями, на которые они воздействуют. Например, иммуномодуляторы — весь мир от них отказывается, а у нас в стране они очень популярны. Кроме того, у нас продается много препаратов для лечения ОРВИ и гриппа, притом что только у трех из них (зарегистрированных в РФ) эффективность доказана.
— Можно ли создать универсальные вакцины от всех вирусов или это фантастика?
— Одну на все случаи — нельзя. И даже не нужно так ставить вопрос. Разрабатывать вакцины нужно от заболеваний, которые широко распространены и наносят большой экономический ущерб. Если же инфекция протекает легко или встречается редко, целесообразность создания вакцины неочевидна.
— Но вот, например, ветряная оспа — она же очень легко протекает у детей. А вакцину изобрели...
— Вы не правы. После 12 лет вероятность осложнений и их количество увеличиваются с каждым годом: чем старше человек, тем опаснее для него болезнь. Эта инфекция чревата серьезными осложнениями вплоть до энцефалита и частичной или полной потери зрения.
— Планы по ликвидации кори во всем мире уже редактировались несколько раз. Теперь поставлена цель искоренить корь в мире к 2025 году. Почему с ней все не так, как с черной оспой, которую мир победил с помощью прививок?
— Проблема в том, что у нас огромное количество людей, отказавшихся от прививок. Некоторые родители не хотят прививать детей от болезней, с которыми они редко сталкиваются. Но эти болезни редко встречаются лишь в том случае, когда большинство населения иммунизировано. И если в окружении кто-то заболеет корью — непривитый ребенок заразится обязательно. Кстати, ВОЗ приводит данные, что в мире в 2000–2014 годах противокоревая вакцинация снизила глобальную смертность на 79% и предотвратила 17,1 млн случаев смерти. Возьмем пример с пневмококковой инфекцией. Несколько лет назад в нашей стране эта вакцина была включена в Национальный календарь профилактических прививок, потому что подсчитали, сколько детей умирает или становится инвалидами от заболеваний, вызываемых пневмококком, во что это обходится, и решили, что дешевле прививать, чем лечить и хоронить. Тем более в эру растущей устойчивости пневмококков к антибактериальным препаратам.
— Врачи говорят о необходимости дальнейшего расширения Национального календаря прививок. Что в него нужно включить в первую очередь?
— В России должен быть создан экспертный совет по иммунопрофилактике. Чтобы рекомендовать какие-то изменения в Национальный календарь прививок, нужно учесть эпидемическую ситуацию, социальную и экономическую значимость инфекции и наличие и доступность эффективных и безопасных специфических средств профилактики. Сегодня есть эпидемиологическая и экономическая потребность в вакцинации против ротавирусной инфекции. Ее нужно проводить планово в грудном возрасте — еще до встречи с диким вирусом. Необходимо решить вопрос о вакцинации против папилломавирусной инфекции. Кроме этого в ближайшее время мы будем вынуждены пересмотреть контингент и схемы иммунопрофилактики в календаре прививок из-за увеличения количества людей пожилого возраста. Люди стали жить дольше, но это не значит, что они перестали болеть.
— Правда ли, что врачи-инфекционисты почти не болеют сами — у них вырабатывается иммунитет против вирусов?
— Неправда. Мы такие же люди. А если среди нас более низкий показатель заболеваемости, то это благодаря соблюдению санитарно-эпидемиологических правил, вакцинации и знаниям. Кто информирован, тот вооружен.
— Но ведь вам чаще других приходится сталкиваться с опасными инфекциями?
— Да, но если соблюдать санэпидрежим, вероятность заразиться сводится к нулю. Когда студенты говорят мне, что боятся заразиться на практике, я отвечаю, что у них гораздо больше возможностей заразиться в общественном транспорте и в местах большого скопления народа, где люди ведут себя расслабленно и не знают, какие вирусы могут их окружать. А вот когда ты понимаешь, что это за инфекция, и знаешь, как от нее защититься, работать с ней безопасно.
— Как, кстати, защитить себя от инфекций в транспорте?
— Прежде всего нужно знать эпидемиологическую обстановку в данной местности, чтобы понимать, от чего защищаться. Если сообщается о превышении порога заболеваемости по ОРВИ, нужно стараться держаться за поручни в перчатках, мыть руки, носить маску в местах скопления людей и менять ее каждые два часа, соблюдать этикет чихания и кашля. За рубежом еще маленьких детей учат, как правильно кашлять и чихать. А как мы чаще всего чихаем? Закрываем нос и рот руками, а потом беремся за поручни и предметы окружающей обстановки, а значит, собственными руками помогаем вирусам распространяться. Это является нарушением всех правил. Правильно чихать и кашлять — прикрывая рот и нос одноразовым носовым платком (никогда не использовать повторно!) или прикрываясь локтевым сгибом руки. Все гениальное просто. Эти простые правила всегда работают.