— Людмила Львовна, вы уже более 60 лет в профессии и за это время перелечили половину театральных звезд столицы. Кто был ваш первый звездный пациент?
— Когда я начинала, в 6-й больнице трудилась профессор Валентина Загорянская, она-то и консультировала актеров Большого и других столичных театров. Кого-то оперировала она, кого-то я. Из ранних пациентов у меня были и Фаина Раневская, и Эльдар Рязанов, и Зиновий Гердт, с ними мы потом стали близкими друзьями. Затем появились еще режиссер Петр Тодоровский, Александр Ширвиндт, Галина Волчек, Евгений Евстигнеев, Вениамин Смехов, Аркадий Райкин, Егор Яковлев. Такой калейдоскоп! В последние годы заходят и современные актеры: Чулпан Хаматова, Иван Ургант, Сергей Гармаш, Екатерина Гусева, Сергей и Татьяна Никитины. Гурченко лежала у меня в отделении с гайморитом. Михаила Козакова оперировала. Политики бывают, например Григорий Явлинский. Булат Окуджава лечился у меня, и вдова его иногда приходит. Может, кого-то и не вспомнила так сразу.
— Список и правда впечатляет! А кто из знаменитостей больше всего поразил вас как пациент?
— Очень сильное впечатление оставила о себе Фаина Раневская. Но о ней уже столько написано, что вряд ли я смогу рассказать что-то новое. Была она человеком необыкновенным. Я бывала у нее и на спектаклях, и в гримерной. Правда, застала я уже ее в последние годы, когда она с трудом выходила на сцену. Помню, была постановка «Странная миссис Сэвидж», где играла Раневская. На сцене это был настоящий концентрат силы и энергии, но когда она возвращалась в гримерную, то превращалась в такую старую-старую женщину, которая изнемогала, буквально без сил была. То есть все, что в ней к тому моменту оставалось, она отдавала со сцены. Но мы не были друзьями, а общались лишь как врач с пациентом.
С другими деятелями искусства у нас была общая компания. В нее входили и Рязанов, и Гердт, и Тодоровский, и Ширвиндт, и я с мужем. Жили они все в поселке писателей на Калужском шоссе, и мы тоже часто приезжали летом на дачу к Гердту. Петр Ефимович Тодоровский прекрасно играл на гитаре и пел песни, знал все блатные песни, так как любил Одессу, и даже часто исполнял «Мурку». Гердт, например, мог читать стихи часами, то есть начать декламировать «Евгения Онегина» и рассказать его полностью! Совершенно феноменальная память! Мы с ним особенно близки были, он меня еще ласково Милой называл. И до сих пор с его 89-летней вдовой мы самые близкие подруги. Также сейчас мы общаемся с Ширвиндтом, Захаровым, Волчек. А Сережа Никитин мне даже песню посвятил. Какую? Не скажу, не стану хвастаться. Но самое ценное для меня всегда было — это само общение с такими людьми. В обычной обстановке, не на концерте, не в зале, а дома. Они как целая эпоха. С ними очень интересно.
— Почему у вас завязались отношения именно с актерами, музыкантами и певцами? Не только в дружеской форме, но и в профессиональном плане?
— С людьми искусства я чаще всего встречалась как врач. Дело в том, что у них «профессионально» болит горло. Ларингиты, несмыкания голосовых связок, узелки — это те самые болезни, которым подвержены работники культуры. Для того чтобы голос был чистым, связки должны плотно смыкаться. Если хотя бы какая-нибудь щелочка останется, даже самая маленькая, — голоса хорошего не будет. Вот недавно позвонила мне Екатерина Гусева, она должна была петь в мюзикле «Анна Каренина», в премьере. А у нее три недели не восстанавливался голос. Я ее посмотрела и говорю: «У меня впечатление, что на высоких нотах у вас связочки смыкаются, на низких — нет». Она удивилась: как я угадала! Прописала ей лекарства, а потом она звонит и на спектакль зовет. Распелась! Знаете, есть хитрости, премудрости, знания и внимание к мелочам — все это появляется лишь с опытом. Почему я еще часто бывала и бываю в театрах? Например, актер болен, а постановку играть нужно. Голос сел, а говорить со сцены необходимо громко. Тогда можно применить способ, который вернет голос на несколько часов. Для этого вливаются лекарства в определенном порядке и дозах, в зависимости от того, какие неполадки со связками видишь глазом. И это помогает. Вводим прямо перед началом спектакля, на два часа хватает, и потом в антракте. Он сможет сыграть свою роль, а затем уже спокойно лечиться дальше. Как скорая помощь. Помню, смешной случай на открытии музея на Поклонной горе был. Звонит мне поздно вечером главврач и говорит, что нужно срочно ехать к Юрию Лужкову. Ему речь нужно говорить, а голоса нет. Юрий Михайлович за день до этого играл в футбол и охрип. Вот что хочешь, то и делай! Привезли меня. Посмотрела гортань и связки, у него было воспаление — надышался холодным воздухом. Влила ему лекарство. На следующий день муж новости смотрит. «Смотри, — говорит. — Тут мэр твоим голосом разговаривает!»
— Все ли работники искусства «страдают горлом»?
— Начать нужно с того, что для того, чтобы быть актером, нужно владеть своим голосом. Особенно это касается певцов, которые должны быть очень чувствительны. Раньше существовала такая форма подготовки в вузах, как постановка голоса, дыхательная гимнастика. Для того чтобы хорошо звучать, актеры-профессионалы должны уметь правильно говорить, использовать свой голосовой аппарат. А для этого нужно знать, как дышать. Говорить на вдохе или на выдохе? Чтобы голос был звонкий — на выдохе, тогда работает диафрагма. Она поднимается, выдавливает воздух из легкого, и колебания связок становятся лучше и легче. В последнее же время мало занимаются постановкой голоса. Вокалом, всем чем угодно, а этим — нет. Поэтому актеры стали болеть чаще.
— Это правда, что звездные клиенты более капризны? Как найти к ним подход?
— Естественно, чем человек выше уровнем, тем капризнее. Во-первых, они привыкают к определенному доктору. Во-вторых, они считают, что достаточно «загуглить» симптомы и получить от врача 5 минут консультации. Волчек, например, как человек с сильным характером, который все знает про свои болезни, бывает, со мной спорит. Звонит и спрашивает: «мне прописали, можно это или нет» — сомневается. Вот и начинаешь объяснять, главное — контакт. Необыкновенных мер я не придумывала никогда. Первое — соблюдение голосового режима, то есть если возникло воспаление, не напрягать связки. Дальше идет антибактериальная терапия. Рецепты, конечно, индивидуальные, но никакого волшебства тут нет. Только личный опыт.
— А почему вообще вы решили стать отоларингологом? Вряд ли студенткой вы могли предугадать, что это так тесно свяжет вас с миром искусства.
— Я выбрала специальность отоларинголога потому, что уже в четвертом поколении я доктор. Прадед и дед были земскими врачами, мама — рентгенологом, а папа — урологом. В детстве у меня очень часто болели уши, нос плохо дышал, меня даже оперировали. Наверное, это и сыграло роль в выборе направления деятельности. Институт я закончила в 1954 году, а с 1960 года до 2014-го я проработала в 6-й городской больнице.
— Как выглядит ваш обычный день?
— Я встаю в шесть часов утра. В семь выезжаю из дома и до четырех на работе. Как говорится, «старую лошадь оглобля держит». Для меня работа, общение с людьми, операции, которые я до сих пор делаю, — это сама жизнь, тем более в 87 лет. По дороге домой заезжаю к друзьям или в театр. Как все успеть? Никакого секрета здесь нет. Все встречи происходят за счет сна. Сейчас я стараюсь спать по шесть часов, а в выходные получается и восемь. Но раньше могла ночь прооперировать и прийти на работу. Иногда, когда я заканчивала в 5–6 часов утра и спала час в кабинете, даже домой не ездила. Хотя как медик вам скажу: потребность во сне — сугубо индивидуальная. Кому-то нужна половина суток, чтобы выспаться, а мне хватало 4–5 часов. Но в выходные всегда советую прихватить больше.
— А из вашей семьи кто-то продолжил династию медиков?
— У меня сын один, внуков пятеро, но они все живут в Лондоне. Внуки сейчас уже взрослые, правда, врачом никто не стал. Когда я спрашивала сына, не хочет ли он стать медиком, он сказал: «Первые семь лет моей жизни по телефону ручьем лилась моча (дедушка — уролог), а потом потекли сопли и носовые кровотечения. Я этим сыт».
— Людмила Львовна, как избежать простуды весной? Есть ли стопроцентное средство? Что делать, если заболело, например, горло? Есть ли народные методы?
— Сырые яйца ничего не дают. Можно смягчить воздействие, но очевидного эффекта, чтоб вот выпил и запел, не будет. Так что, сколько гоголь-моголь ни делай, певцом оперным не стать. Да и к народной медицине я отношусь скептически. Подышать над картошкой можно, но тепло — это не всегда хорошо. Например, если ухо заболело, иногда надо прикладывать грелку, а иногда придется достать и лед из холодильника. Поэтому народная медицина — это не всегда вспомогательное средство. Боль ведь это лишь симптом. Например, в горле она может быть вызвана и проблемой с зубами, и простудой, так что в любом случае нужно идти к врачу. И лечить болезнь, а не бороться с симптомом. А самым действенным средством от простуды является закаливание организма. Им полезно заниматься в любом возрасте, и привычка эта пригодится в любое время года. Приучите себя каждое утро, принимая душ, обливаться холодной водой (из тазика), начиная с температуры 36 градусов и постепенно понижая ее до 18 градусов. И делать надо это ежедневно и всю жизнь, потому что нет такого лекарства, которое избавило бы вас от простуды.