Тысячи спасенных от ВИЧ и сотни спасенных от смерти
«Если бы не вы, не знаю, что было бы», — говорит Коля, обращаясь к руководителю Фонда имени Андрея Рылькова Ане Саранг.
Сейчас ни за что не подумаешь, что еще несколько лет этот худощавый, но выглядящий вполне здоровым мужчина был наркозависимым. «Как-то у аптеки раздавали шприцы, и захотелось от этого всего избавиться», — вспоминает он. С этой акции началось знакомство Коли с фондом, и вот уже три года он участвует в его работе, Аня называет его «наш ответственный секретарь». Коля рассказывает, что фонд помог ему и с реабилитацией, и с социализацией, и даже заказал ему очки. «Все операции проходят по чекам, денег наличных не дают — если бы давали, то наркоманы этим бы пользовались», — смеется он.
Конечно, случай Коли — не единственный в своем роде. Волонтеры ФАР с 2009 года помогают своим подопечным возвращаться к нормальной жизни: проводят юридические и психологические консультации, сопровождают при восстановлении документов, устройстве в реабилитационные центры, поиске работы. Фонд реализует еще и программу снижения вреда: волонтеры предоставляют информацию о профилактике ВИЧ, раздают шприцы, презервативы, профилактические средства и одежду потребителям инъекционных наркотиков (ПИН) в местах, привычных для них, — там, где они живут, собираются и проводят время. На профессиональном языке это называется «аутрич». Термин, позаимствованный из английского, означает «охват вовне», в данном случае — вне больничного учреждения.
Согласно отчету, опубликованному на сайте, в 2015 году социальную помощь от ФАР получило 4950 человек. Кроме того, работники фонда регулярно раздают на улицах налоксон. Медицинский препарат, официально зарегистрированный в России, применяется как средство от передозировки опиоидными веществами — героином, метадоном, опием, кодеином. «Когда мы раздаем налоксон, мы просим людей, если он им пригодится, рассказать об этом нам, так мы считаем количество спасенных жизней», — рассказывает Аня Саранг. Так, согласно информации на сайте фонда, в 2014 году было спасено 224 человека, в 2015-м — 194. Сейчас фонд проводит краудфандинг (сбор средств в Интернете), чтобы помочь детям наркозависимых подготовиться к школе: кому-то покупают рюкзаки, кому-то — форму, кому-то — канцелярские принадлежности…
Подобной работой занимается и некоммерческое партнерство ЭСВЕРО (с 2004 по 2009 годы организация называлась «Всероссийская сеть снижения вреда»). До 2015 года НКО, в которую входит более 10 региональных организаций, помогала группам риска — наркозависимым, секс-работницам, заключенным — получить доступ к профилактике и лечению ВИЧ; программа реализовывалась в 32 российских городах — в том числе в Энгельсе и Кузнецке, при помощи местных НКО «Социум» и «Панацея». Она охватила более 50 тысяч человек.
Центр охраны здоровья и социальной защиты «Сибальт» с 1996 года проводит в Омске семинары для людей, получивших положительный результат теста на ВИЧ, и распространяет информацию о профилактике заболевания.
Операция «Левиафан»
5 мая этого года Фонд имени Андрея Рылькова получил уведомление от Минюста о проверке. «В нем требовалось предоставить документы до 4 мая, — рассказывает Саранг. — При этом письмо было датировано 18 апреля, а штамп на конверте стоял от 28 апреля. Видимо, они 10 дней несли письмо на почту, а потом оно там застряло из-за майских праздников». По словам руководителя фонда, сотрудники «в поту» собрали документы, отправили их в Минюст, но никакого ответа не получили. О том, что ФАР внесен в реестр, Саранг узнала из СМИ. «Минюст должен был прислать нам письмо о том, что обнаружил в нашей деятельности признаки иностранного агента. После этого мы должны были либо ликвидироваться, либо добровольно встать на учет, — поясняет она. — Но нам даже не дали выбрать». Теперь фонд может получить штраф за то, что вел деятельность, не вступая в реестр иностранных агентов (ст. 19.34 КоАП РФ).
В схожей ситуации оказалось и ЭСВЕРО: о том, что организация теперь иностранный агент, ее руководство тоже узнало от журналистов. «После того как мы получили уведомление о внеплановой проверке, мы сдали в Минюст все документы; было мало времени, пришлось сдавать и оригиналы, — рассказывает член совета ЭСВЕРО Елена Романяк. — А потом сотрудники Минюста просто перестали брать трубку». В июле ЭСВЕРО пожаловалось на скрывающегося сотрудника в Минюст — ответа нет до сих пор. «Однажды мне удалось дозвониться до этого проверяющего, он сказал, что знает о жалобе, — говорит Романяк. — На просьбу вернуть документы он ответил, что ксерокопирует их. Уже месяц прошел, а он все ксерокопирует».
При этом она отмечает, что в Москве внесение СПИД-сервисных организаций в реестр прошло еще «более или менее прилично»; происходящее же в регионах Романяк назвала «Левиафаном». «Нас хотя бы не заставляли подделывать документы, — рассказывает она. — Женщину из Кузнецка реально посадили в машину, экстренно доставили в Пензу и задним числом заставили подписывать протоколы. При этом чуть ли не угрожали, что лишат работы и отчислят сына из университета. В какой-то момент ей запретили общаться со СМИ».
Кстати, примечательно, что «МК» так и не удалось пообщаться с региональными СПИД-сервисными организациями, внесенными в реестр. В «Социуме» и «Панацее» в течение недели не отвечали на звонки ни на офисные, ни на личные номера, а председатель правления «Сибальта» Владимир Аверин ограничился кратким заявлением, что пока не готов давать комментарии по этому поводу, и отметил, что организация продолжает работу.
Согласно Закону об НКО — иностранных агентах, принятому в 2012 году, в реестр вносятся организации, которые получают деньги и иное имущество от иностранных источников и занимаются политической деятельностью. В 2014 году, уже после принятия Закона об НКО — иностранных агентах, Минюст проводил масштабную проверку СПИД-сервисных организаций. И ни одна из них тогда в реестр не попала. Министерство ссылалось на то, что в законе указано: деятельность в области здравоохранения не относится к политической.
Несмотря на это, Минюст нашел в работе СПИД-сервисных организаций политическую составляющую. В реестре напротив большинства таких НКО дано весьма лаконичное пояснение, в чем именно она заключается: «Воздействие на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики. Проведение публичных мероприятий. Формирование общественного мнения». В случае кузнецкого фонда «Панацея» вообще получился оксюморон: новоиспеченного иностранного агента обвинили в том, что он занимается… укреплением государственной политики.
«Видимо, изменилась политика Минюста или им стало не хватать иностранных агентов», — рассуждает Аня Саранг. Член президентского Совета по правам человека Павел Чиков ранее отмечал, что СПИД оказался связанным с политикой после того, как в Минюсте сменилось руководство Департамента по делам НКО. Елена Романяк же считает, что интерес к организациям возник из-за того, что они получали деньги от Глобального фонда по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией (его основными донорами выступают богатые страны и крупные международные фонды. — Авт.). «В 2015 году Федеральная служба безопасности проводила несколько встреч с нашими членами в регионах, на которых им задавали вопросы про Глобальный фонд, — рассказывает она. — Скорее всего, эти вещи связаны. Но понять, кто автор этой кампании, мы до сих пор не можем».
Интересно, что до 2013 года Россия тоже платила взносы в Глобальный фонд — за 12 лет она перечислила туда почти 317 млн долларов. «Получается странная история, — недоумевает Романяк. — Наше государство перечисляет миллионы долларов в фонд, а нас за то, что мы получаем деньги из этого фонда, признают иностранными агентами…»
Крупные штрафы, отсутствие альтернативного финансирования и угроза ликвидации
На вопрос «МК» о будущем СПИД-сервисных организаций секретарь Общественной палаты Александр Бречалов ответил, что «признание иностранным агентом не означает, что организация лишается каких-то прав и преференций в соответствии с законом Российской Федерации». «Я раньше тоже думала, что в этом нет ничего страшного, мы же не занимаемся политической деятельностью и не раздаем брошюры бабушкам, нашей аудитории все равно, агент мы или нет, — говорит Аня Саранг. — Но сейчас я понимаю, что проблемы есть: из-за того, что закон написан непонятно как, организация не может контролировать процесс назначения штрафов». Выше уже упоминалась история о том, что на организацию могут наложить штраф за то, что она не вступила в реестр, несмотря на то что руководство даже не знало, что ее признали агентом. Крупные штрафы — до 500 тысяч рублей — предписываются организациям и в случае, если они не маркируют свою продукцию «иностранным агентом». «Я прошу журналистов указывать, что мы выполняем функции иностранного агента, — говорит Саранг. — Недавно мне позвонила одна девушка и сказала, что ее редактору не нравится такая формулировка. Где-то что-то кому-то редактор не пропустит, а оштрафуют нас…»
Брать деньги на оплату штрафов негде. СПИД-сервисные организации получают целевое финансирование под программы, и статьи расходов «оплата штрафов» гранты не предусматривают. «Видимо, будем, как Сахаровский центр, краудфандингом собирать, — говорит Саранг. — Но наша аудитория не очень широкая и не очень состоятельная. Чтобы детишкам наркозависимых на школу 35 тысяч собрать, понадобился месяц. А просить людей перечислить последние 100 рублей какому-то дядьке из Минюста просто неэтично».
В ЭСВЕРО признаются, что после принятия Закона об иностранных агентах организация значительно снизила обороты своей деятельности. «Мы сознательно не вмешивались в вопросы, которые болезненны для нашего государства, например заместительная терапия, — говорит Елена Романяк. — Никак не комментировали национальную стратегию по борьбе с ВИЧ». Пришлось отказаться и от крупных грантов Глобального фонда — альтернативного финансирования организация пока не нашла.
«Доноры боятся работать с иностранными агентами, потому что их могут внести в список нежелательных организаций, — поясняет Романяк. — Когда у нас был большой грант, мы львиную долю денег направляли в регионы, а на остатки сами закупали шприцы и презервативы». Сейчас организация не ведет ни одного регионального проекта, в офисе осталось 3 сотрудника из 15, которые теперь ютятся в помещении площадью 50 квадратных метров — предыдущий офис был в 4 раза просторнее. Кроме того, в пятницу от сотрудничества с ЭСВЕРО отказался единственный российский донор, финансирующий программу по поддержке женщин с ВИЧ. В письме, поступившем в организацию (копия есть в распоряжении «МК»), говорится, что донор продолжит программу в случае, если ЭСВЕРО оспорит статус иностранного агента.
«С сентября мы остаемся вообще без финансирования», — говорит Романяк. Она отмечает, что применение Закона об иностранных агентах поставило организации в ситуацию неопределенности, в которой невозможно выстроить долгосрочную стратегию работы, и напугало регионы. После того как «Панацея» и «Социум» объявили о самоликвидации, из партнерства вышло 5 региональных организаций: они хотят продолжать работу и боятся, что их постигнет такая же участь.
Секретарь Общественной палаты Александр Бречалов напомнил, что организации, получающие иностранное финансирование, могут претендовать и на президентские гранты. На деле это не так просто. «Мы писали заявки на всевозможные гранты, но не получили ни одного», — отмечает Елена Романяк.
Ни одна из 4 попыток ФАР получить президентский грант также не увенчалась успехом. «Когда я написала возмущенный пост в Фейсбуке, что деньги в очередной раз достались «Ночным волкам», «Христианским следопытам» и прочим «Барабанам против наркотиков», знакомые стали говорить мне, что грант получить можно, нужно просто знать, кому нести 30% отката, — рассказывает Аня Саранг. — Тогда у нас просто опустились руки».
«Российское финансирование пока не может в полном объеме заменить иностранное», — отмечает член Общественной палаты Елена Тополева-Солдунова. В разговоре с «МК» она выразила обеспокоенность сложившейся ситуацией: «Я опасаюсь, что организации, которые занимаются профилактикой ВИЧ, начнут ликвидироваться. А они проводят важнейшую работу — кто еще пойдет общаться с наркозависимыми и проститутками и будет обучать их, как не заразиться? Государство одно не справится».
ЗА ЧТО СПИД-СЕРВИСНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ ПОПАЛИ В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ
1. Центр охраны здоровья и социальной защиты «Сибальт», работает в Омске с 1996 года.
Минюст счел политической деятельностью выпуск и распространение печатной продукции и публикации в сети Интернет. Что именно за продукция и какие публикации — не уточняется.
2. Саратовская региональная общественная организация «Социум», работала в городе Энгельс Саратовской области с 1998 года. После признания иностранным агентом заявила о ликвидации.
Минюст счел политической деятельностью то, что руководитель проекта по снижению темпов распространения ВИЧ-инфекции среди потребителей наркотиков участвовал в межведомственной кампании администрации Энгельса. В реестр организация попала еще и за проведение опросов потребителей наркотиков с целью оценки опасности заражения ВИЧ-инфекцией и за то, что доводила результаты этих опросов до администрации города с целью усовершенствовать профилактическую работу в группе риска. На суде прокуратура ссылалась на экспертное заключение преподавателя местного вуза, который утверждал, что организация, занимающаяся борьбой с ВИЧ, «ведет гибридную войну против нашего государства».
3. Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова, работает в Москве с 2009 года.
Минюст признал политической деятельностью участие фонда в международной акции «Поддержка, а не наказание», которая призывает бороться с наркозависимостью не только при помощи тюрьмы; интервью президента фонда Анны Саранг, в котором она высказала экспертное мнение о законопроекте о принудительном лечении наркозависимых; публикацию на сайте фонда открытого письма премьер-министру от Евразийской сети людей, употребляющих наркотики, в котором говорится, что заместительная терапия, запрещенная в России (ст. 31 №3 ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»), является научно обоснованным и рекомендуемым ВОЗ инструментом привлечения к лечению ВИЧ людей, употребляющих наркотики опиоидного ряда, и упоминается, что в 2011 году Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам рекомендовал РФ снять данный правовой запрет.
4. Некоммерческое партнерство ЭСВЕРО.
Минюст счел политической деятельностью то, что ЭСВЕРО финансировало фонд «Социум», который не обжаловал в суде статус иностранного агента.
5. Фонд «Панацея», работал в городе Кузнецк Пензенской области с 2012 года. После признания иностранным агентом заявил о ликвидации.
Минюст счел политической деятельностью проведение мероприятий по профилактике ВИЧ-инфекции и заболеваний, передающихся половым путем. В суд с требованием признать НКО иностранным агентом обратился прокурор Кузнецка — он написал, что деятельность НКО по раздаче презервативов и шприцев «не только не согласовывается с российскими властями, но и вступает в серьезное противоречие с государственной политикой в сфере профилактики наркомании и СПИДа». Он счел, что это политический проект, и в поддержку своей точки зрения привел экспертизу, в которой декан юрфака Пензенского госуниверситета пишет, что деятельность НКО базируется на «принципах идеологии постлиберализма», а раздача презервативов и шприцев — это «косвенная, а подчас и прямая пропаганда наркотиков и гей-культуры».