«Я ему нож ударил, а так я не хотел убийства. Там троем был. Одна девушка, одна он и я…» — бормотал при задержании печально известный Орхан Зейналов…
Сегодня обучение приезжих языку коренных жителей считается главным способом их ассимилирования в российскую среду. Для этого ряд школ в Москве имеет так называемый «этнокультурный уклон» и рассчитан на учеников из числа приезжих из разных стран. Для того чтобы их можно было полноценно учить, в таких школах организованы ШРЯ — Школы русского языка, годичные курсы, после которых ребенка можно учить по обычной, общеобразовательной программе. ШРЯ имеется в 13 московских общеобразовательных заведениях. Принимают туда только детей тех родителей, которые не являются нелегалами и могут предоставить документы о регистрации в столице, свидетельство о рождении и медицинскую карту ребенка.
Одна из таких ШРЯ с 2006 года работает при московской школе №157. Рассказывает Севда Сеидова, руководитель структурного подразделения «Школа русского языка» школы с этнокультурным азербайджанским компонентом образования имени Керимова:
— Детей, не говорящих по-русски, мы обучаем по специальной программе, которая длится год. Всех их делим на четыре возрастные группы — 6–7 лет, 8–9 лет, 10–12 лет и 13–14 лет. Основные предметы — это языковая практика, грамматика и фонетика, которые разбавлены уроками типа труда, технологии, физкультуры. Этим занята первая половина дня. Во второй половине они делают домашнее задание со своими же учителями, поскольку родители дома часто не могут им помочь, ибо также не владеют русским языком. Затем занимаются в кружках — спортивных, музыкальных, художественных. Причем эти занятия уже идут совместно с учащимися общеобразовательной школы, что сближает детей разных наций. Должна сказать, что учить малышей, которые знают лишь слова «здравствуйте — до свидания», очень тяжело, — объясняем жестами, по картинкам. Для этого у нас есть специальные учебники для обучения детей мигрантов. Со второго полугодия идет программа «Обычаи и традиции русского народа», русская история, география — в обычных школах дети меньше знают об этом, чем в нашей!
После завершения курса Школы русского языка для каждого ребенка разрабатываются психолого-педагогические рекомендации для продолжения обучения в общеобразовательных школах — по месту жительства или пребывания. Но 70% детей продолжают обучение в той же школе, при которой действует ШРЯ.
На языковые курсы в общеобразовательных учебных заведениях с этноуклоном берут детей до 14 лет, а для тех, кто старше, предназначены так называемые вечерние школы русского языка — таковые существуют только в двух московских школах. О работе вечерних курсов для мигрантов-подростков «МК» рассказал директор одной из таких школ — №90 — Владимир Кузнецов:
— Наша аудитория вечерников — от 15 лет и старше — до 20–25 порой. Курс обучения в «вечерке» составляет год, и после этого дети и молодые люди могут продолжить обучение по обычной общеобразовательной программе — у нас же. Подростки распределяются после курсов русского в различные классы — в зависимости от уровня знаний. Бывает так, что 20-летний идет в 6-й класс, — в другой школе это был бы повод для насмешек, а у нас такое распространено. У нас два направления: для жителей стран СНГ — таджиков, узбеков и т.д., которые по-русски хоть как-то говорят, — и для иностранцев дальнего зарубежья, которые не знают ни одного слова: китайцев, вьетнамцев, сирийцев и пр. Но через год китаец Пушкина декламирует: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» — а азербайджанец на уроке читает «Белеет парус одинокий…»!
Руководители этнокультурных учебных заведений рисуют достаточно красивую картину в отношении той деятельности, которую они ведут. Похоже, что они действительно делают все, что в их силах и компетенции, но возникает один вопрос. Сегодня обучение русскому является главным методом адаптации приезжих и интеграции их в российское общество. Но логика подсказывает, что приезжие могут прилежно и тщательно изучать язык, поскольку он является необходимым инструментом для жизни, однако при этом у них нет никаких стимулов вливаться в среду как-либо еще. Выучив язык, они продолжают жить замкнутыми общинами, придерживаться своих моральных законов (которые очень часто расходятся с нашими) и расценивать коренных жителей как досадную помеху.
— Конечно, мы только учим языку, — отвечает на это Владимир Кузнецов. — Мы школа, и наши возможности ограничены. Но важно, что у нас царит уникальная атмосфера дружбы и доброжелательности. Эта атмосфера, скажу откровенно, дает едва ли не больше в плане интеграции в общество, чем даже обучение языку. Она дает если не понимание, то, во всяком случае, ощущение того, что разные люди могут и должны жить в едином обществе.
Тот же самый вопрос: можно ли с помощью языка сделать приезжих русскими? — «МК» задал и профессору Юрию Горячёву, руководителю кафедры ЮНЕСКО «Международное поликультурное образование и интеграция детей мигрантов в школе» Московского института открытого образования. Юрий Алексеевич хорошо известен в столичных этнокультурных школах, поскольку является автором и соавтором многочисленных учебников и пособий для иностранных детей и, что не менее важно, для учителей этих самых школ.
— Одного обучения русскому для ассимиляции приезжих, безусловно, недостаточно, — говорит Юрий Горячёв. — Необходимо не только знание языка, но и знание культуры, истории и, что очень важно, — основ законов нашей страны. Чтобы люди понимали: куда они прибыли, где теперь живут и как принято вести себя в этой стране. И я знаю, что в настоящее время законодателями разрабатываются документы, согласно которым приезжим придется основательно подготовиться к жизни и работе в нашей стране, сдав целый ряд экзаменов — в том числе и по российскому законодательству.
По мнению ведущих педагогов Москвы, сложности, возникающие с обучением детей мигрантов в обычных школах, связаны с общими, глобальными проблемами. Такими, например, как неумение сегодняшних детей читать классическую литературу; школ — адекватно организовывать учебный процесс; а учителей — обучать по индивидуальным программам, разъяснили они «МК».
Учитель русского языка и литературы школы №1205 Андрей РОМАНОВ:
— Задал я как-то пятиклассникам выучить наизусть известный отрывок Пушкина:
Бразды пушистые вздымая,
Летит кибитка удалая,
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Все ребята были из российских семей. Но знали они в этом стихотворении всего 4 слова: «пушистые», «летит», «сидит» и «в красном». И смысла текста не поняли, а потому учили его нехотя. В полной мере это относится и к мигрантам. Конечно, вначале им нужны какие-то курсы по первоначальному овладению русским языком. Но дальше путь только один: прививать детям интерес к нашим текстам — и в более узком, и в более широком смысле слова. Задача эта трудная, но крайне важная, ведь в конечном итоге вся наша жизнь — это текст!
Лауреат конкурса «Учитель года», бывший учитель математики, а ныне глава Управления образования Юго-Западного округа Москвы Михаил СЛУЧ:
— Проблема обучения детей мигрантов в обычных столичных школах стоит в ряду других проблем. И тут я буду говорить как учитель математики. Результаты ЕГЭ свидетельствуют: большая часть наших одиннадцатиклассников не умеет считать и решать простенькие задачки для 6-го класса. Например, оперировать дробями. Восполнить этот пробел архиважно! Но в школе вместо того проходят производные частного, хотя учитель сегодня достаточно свободен, чтобы сократить часы, отведенные на сложнейшие темы, а сэкономленные использовать, чтобы привить детям навыки, необходимые в жизни. Почему? Потому что нет внутренней установки. И это же характерно для обучения детей мигрантов.
Есть и другие камни преткновения. Прежде всего успешно учить детей мигрантов может лишь большая школа с соответствующим экономическим инструментом, позволяющим создавать индивидуальные расписания и программы обучения. Во-вторых, чтобы успешно учить таких детей, их надо любить. В-третьих, учитель, который с ними работает, должен хотя бы чуть-чуть знать культуру их народов. Без этого между ними не будет взаимопонимания и, как следствие, успехов в обучении. И учителя к этому надо готовить. В противном случае возникает угроза сегрегации. А это — самое опасное.