Институт хирургии имени Вишневского. Трехместная палата. Сейчас Катя с мамой здесь вдвоем. Елена Николаевна поселилась в клинике, чтобы быть всегда рядом с дочерью. Пришлось взять отпуск за свой счет, потому что без посторонней помощи Катя пока не может. Для маленькой семьи это испытание. Девочка выросла без отца, он ушел за три месяца до ее рождения и никогда не видел дочь. Поэтому о помощи со стороны этого человека говорить не приходится.
Высокие подушки. Бледное лицо. Твердый взгляд карих глаз. На подоконнике новенький ноутбук — подарок наших читателей. На больничной тумбочке Ницше, Хулио Кортасар и книжка по маркетингу. Катя — будущий специалист по рекламе, учится на последнем курсе московского колледжа №14. Академический отпуск брать не стала — просто перешла на дистанционное обучение. К Новому году Катя надеется полностью восстановить свое здоровье, а затем вернуться за парту и защитить диплом. А еще — съездить с мамой на море. Летом не вышло. Билеты были куплены на 6 августа, а 30 июля Катя увидела на рельсах щенка.
Самое страшное у Кати уже позади. Операций больше не будет. Перелом тазобедренного сустава, к счастью, не подтвердился, об ампутации ноги, чего боялись больше всего, речи уже нет, но выздоровление пока идет медленно. Позади две недели в реанимации. Уже месяц в палате. Пока держится температура, значит, где-то продолжается воспалительный процесс, и о выписке медики, конечно, не говорят. Впереди — долгая реабилитация.
— Чувствую себя хорошо, — говорит Катя. — Ноги, конечно, болят, но не так сильно, как раньше, когда чистили раны и ежедневные перевязки делали под общим наркозом. Раз пятьдесят, не меньше. Потихонечку начинаю присаживаться, сгибать ноги и вставать, естественно, с помощью. Осталось справиться с температурой.
За два месяца без движения ноги ослабли и выглядят как палочки. Порванные мышцы пока не восстановились, и каждое движение, даже самое незаметное, дается через сильную боль.
Катя не может вспомнить, зачем в тот день пошла на вокзал. Все, что случилось потом: щенок на рельсах, гудок приближающегося поезда, страшный удар — как белый лист. Сильнейший шок стер все, и память всплывает кусочками. Она видит, как лежала под электричкой, как ее нашли врачи и повезли в больницу. Первую помощь оказали врачи из «Медицины катастроф», потом девушку спасали в ЦКБ Сергиева Посада.
Для Елены Морозовой тот день останется самым черным в жизни. Но она ни разу не задала своей единственной дочери вопрос: «Зачем ты это сделала?»
— Либо у тебя возникает этот импульс, либо нет, — говорит она. — Это невозможно просчитать. Я знаю точно: Катя не могла равнодушно смотреть, как электричка переедет щенка.
А мне вдруг вспомнился старый фильм по повести Шукшина «Живет такой парень», где Пашка Колокольников отгоняет горящую машину. На вопрос журналистки о том, что его побудило совершить подвиг, ответил: «Дурость. Я же мог подорваться!» Редкий человек в критическую минуту руководствуется разумом и взвешивает, чья жизнь дороже.
Катя не считает себя героиней, а на произошедшее с ней смотрит как на испытание, которое ей было послано не просто так, а для того, чтобы осознать, насколько жизнь ценна сама по себе, потому что в любой момент она может дать трещину. То, что раньше казалось важным и интересным: клубы, концерты, общение под пиво, вдруг утратило свою привлекательность. Она поняла, что нельзя разбрасывать себя по мелочам, и научилась ценить мгновения. Походить по траве, поплавать в море — уже счастье.
Она мечтает вырваться из провинциального городка в Москву, начать самостоятельную жизнь.
Катя пока не знает, что спасенного ею щенка по кличке Мотя больше нет. К счастью, она не читает газет и не сидит в Интернете, поэтому печальное известие дойдет до нее не сразу.
Вот что написала на своей страничке хозяйка частного приюта Елена Исаковская: «Вчера за очень короткий период времени не стало Моти. Это стало не просто неожиданностью. Это шок. Еще утром она бегала и виляла хвостом, а вечером ее не стало. Тест подтвердил парвовирус. Я никогда не видела такого быстрого течения болезни. Она умерла у нас с дочкой на руках».
Я позвонила Елене Исаковской. Сначала она общалась настороженно: ждала упреков и обвинений, что не уберегла щенка, чье спасение обошлось так дорого. А потом разрыдалась: «Мотя жила у нас дома. У всех наших собак есть прививки. Я не знаю, откуда этот вирус. Мы очень любили Мотю, выкармливали ее из ложечки, на днях купили ей комбинезон для дождливой погоды. Думали оставить ее у себя, так как других желающих не было. Без нее в доме стало пусто».
Мотя ушла на радугу. И я не знаю, какие слова найдет Катина мама, чтобы рассказать ей о смерти щенка.
Как часто бывает, что в борьбе за чью-то жизнь мы оказываемся бессильными.
Но это ведь не значит, что не надо бороться.