В «Городе ангелов», на мемориальном кладбище Беслана, где похоронены заложники - 186 детей и 148 взрослых, на раскинутой бронзовой плащ-палатке лежит каска. Плюшевый мишка и книга надежно защищены массивным бронежилетом. Это памятник погибшим сотрудникам спецподразделений «Альфа», «Вымпел» и МЧС.
Жители Беслана вспоминали, как однажды приезжий генерал-лейтенант в лампасах больше часа простоял на коленях перед памятником. Здесь не стесняются плакать рослые, плечистые мужчины. Спецназовцы привозят сюда своих детей. Вопрос у всех один: «За что?..»
«Ополченцы твердили: «Если «Альфа» пойдет на штурм, мы будем стрелять им в спины»
-Сигнал боевой тревоги застал нас на Николо - Архангельском кладбище. 1 сентября мы пришли помянуть нашего сотрудника Юрия Жумерука, - рассказывает полковник Виталий Демидкин, ныне находящийся в запасе. - Из оперативной информации стало известно, что в Беслане террористы захватили школу. Прямо с погоста со своим заместителем мы отправились к руководителю Управления «А». Наше 4‑ое отделение с двумя раненными и четырьмя контуженными две недели назад вернулось из 1, 5 — месячной командировки из Чечни. По негласным правилам, подразделению, которое снимается с передовой, дают какое — то время на восстановление. Когда услышал: «В Беслан едет 4‑й отдел!»,хотел возмутиться, но встать не смог. Было ощущение, что кто — то сзади положил на плечи две руки. Некая сила меня буквально вдавила в кресло. Внутренний голос подсказывал, что я должен быть в Беслане. Тогда же перед глазами возникла вдруг пелена. Это не была пыль от штукатурки, а некая сероватая взвесь типа дыма. За этой завесой промелькнули красные огоньки, какие бывают при выпущенной автоматной очереди. Только несколько дней спустя, уже после штурма, понял, что на совещании тогда я увидел будущую картину боя, в котором чудом остался жив.
-О том, что террористы захватили школу, я узнал от друга, который увидел сюжет по телевизору. И почти сразу же пришел сигнал тревоги на пейджер, - рассказывает подполковник, мастер спорта по трем видам спорта Александр Бетин, который сейчас увольняется в запас. - Поймав таксиста, отмахиваясь от гаишников удостоверением, я помчался на работу. Начались сборы, постановка задачи, перелет… Для меня, как для человека, который до этого не был ни в одном бою, все это было еще неосознанно.
1 сентября 2004 года по три группы от Управления «А» («Альфа») и Управления «В» («Вымпел»)погрузились на два военных борта и вылетели во Владикавказ, где к ним присоединились коллеги, прибывшие из Ханкалы.
В оперативном штабе многие были уверены, что штурма удастся избежать. В заложниках было много детей дошкольного возраста. В тот первый сентябрьский день четыре детсада из девяти в Беслане еще не открылись после ремонта, и многие родители привели с собой на школьную линейку малышей.
-По прилету мы разместились в здании местного ПТУ, в 200 метрах находилась школа, откуда периодически были слышны выстрелы, - рассказывает Александр Бетин. - 2 сентября стало известно, что за ночь боевики расстреляли всех мужчин – заложников и выбросили их тела из окна. Стало понятно, либо - мы их, либо – они нас.
-С террористами велись переговоры. Была надежда, что с бандитами удастся договориться мирным путем, но готовилось также и силовое воздействие, - говорит Виталий Демидкин. – От местных жителей, вооруженных охотничьими и помповыми ружьями, которых пресса окрестила «ополченцами», мы слышали: «Мы не позволим вам штурмовать школу. Если пойдете, мы будем стрелять вам в спины». Не дай Бог, конечно, но я, наверное, действовал также бы. Все понимали, что если начнется штурм, будет много жертв среди детей.
В дополнение к обширному арсеналу, спецназовцы дополнительно заказали из Москвы универсальные инструменты для вскрытия дверей и решеток на окнах. При этом начальники отделов неоднократно выходили на рекогносцировку, смотрели, откуда они будут выезжать, где будут сосредотачиваться, как будут проникать в здание школы.
4 – му отделу Управления «А», как и аналогичному 4 – му отделу Управления «В» была поставлена самая сложная задача. Спецназовцы должны были проникнуть в спортзал и уничтожить террористов, которые охраняли взведенные взрывные устройства. После чего должен был начаться штурм со стороны главного входа и столовой.
-К тому моменту, наш отдел, который возглавлял Виталий Николаевич Демидкин, был самым боеспособным в Управлении «А», ему доверяли самые невыполнимые задачи. Что там говорить, только два заместителя Виталия Николаевича за время службы стали героями России, - говорит Александр Бетин. - Спортзал школы был заминирован, подступы охранялись боевиками. Никто не говорил, есть ли у нас шансы на выживание или нет. Мы с моим другом Андреем, который также прослужил в «Альфе» только полтора года, дали друг другу слово, если вернемся живыми, то женимся и заведем детей.
2 и 3 сентября спецназовцы тренировались на аналогичном здании школы, испытывали новый образец четырехразрядного гранатомета, который планировалось применить против террористов.
3 сентября для отработки слажености действий, две оперативно-боевые группы выехали на полигон учебного центра 58-й армии под Владикавказ. А в 13. 05. вдруг поступила команда срочно возвращаться на базу.
-По дороге мы узнали, что в спортзале последовательно произошли два мощных взрыва, в результате чего произошло частичное обрушение крыши.
Позже эксперты - взрывотехники установили, что в спортзале взрывчатка была разложена на стульях (СВУ на основе МОН-90 с тротиловым эквивалентом в 6 кг) и подвешена на баскетбольные кольца и два троса, протянутые между ними. Провода от бомб были подведены к двум замыкающим педалям – так называемым «электрическим замыкателям разгрузочного действия», которые находились в противоположных концах зала. Террористы попеременно дежурили на этих педалях.
По одной из версий, от сильной жары не выдержал скотч, которым к баскетбольной корзине была прикреплена взрывчатка. Он оторвался, после чего от удара произошел взрыв. У «дежурного» боевика не выдержали нервы, он отпустил ногу с педали, после чего пошла вторая серия взрывов.
Заложники начали выпрыгивать через окна и выбегать через входную дверь во двор школы. Террористы, находившиеся в столовой и мастерских, открыли по ним огонь из автоматов и гранатомётов. Тогда и прозвучал приказ подразделению Центра специального назначения ФСБ приступить к операции по спасению заложников и обезвреживанию террористов.
«Приказ на выдвижение, в полный рост»
-Вернувшись в Беслан, мы доэкипировались, надели бронежилеты, каски, взяли автоматы, пистолеты, гранаты, патроны. У кого- то было бесшумное оружие, у кого- то подрывные шашки. Мы обязаны были идти на штурм, потому что уже начались подрывы, началось уничтожение заложников, - говорит Виталий Демидкин.
-Оседлали БТРы, встали на стартовые позиции, прижались, - вспоминает Александр Бетин. - В память врезалась женщина, что стояла в окне пятиэтажки и истово крестила нас.
Террористы были потенциальные смертники, находились в укрытии, у них был целый арсенал оружия. (После штурма выяснилось, что у бандитов было не менее 22 автоматов, в том числе и с подствольными гранатомётами, четыре ручных пулемёта, танковый пулемет, два ручных противотанковых гранатомёта РПГ-7, гранатомёты «Муха») Спецназовцам же предстояло наступать по открытой, простреливаемой местности.
-Вы понимали, что практически шли на смерть?
-Помню, мы стояли какое-то время на БТРах в полной экипировке, готовы были двигаться, мысленно представляя, как будем прорываться к окнам первого этажа, через которые должны попасть в коридор школы. Мы уже знали, что слева, в районе столовой, террористы вскрыли пол и занесли туда мешки с песком, чтобы оборудовать огневую точку для обороны. Мы шли первыми, понимали, что будем у бандитов как на ладони. Сидели в напряжении, адреналин что называется «тек рекой». Приказ был на выдвижение, в полный рост. В это время начальник центра, генерал Александр Евгеньевич Тихонов, чтобы нас приободрить, с нарочитой иронией спросил: «Как ты, «сороковой» готов? Хватит «загорать», вперед!» Это на самом деле было благословение. Генерал Тихонов был не из кабинетных, сам не раз смерти смотрел в глаза. Я видел его в действии на многих операциях, когда он первым заходил в те объекты, которые мы штурмовали.
Минуты через 3 – 4 мы подскочили к 9 – этажкам около школьного двора, десантировались с БТРов, рассредоточились. На какую – то долю секунды меня охватила паника, я не увидел ребят. Потом смотрю, один затаился, второй залег...
-Прятаться от выстрелов на самом деле было негде. Открытая поляна и все, - вспоминает Александр Бетин. – Мы должны были заехать на БТРе во внутренний двор школы к спортзалу, но в последний момент солдатик – водитель, то ли струхнул, то ли что – то не понял, повернул немного в сторону и заехал в деревья. Мы оказались на уровне веток, ничего не было видно. Когда я спрыгнул вниз, смотрю, боевых товарищей уже нет… За домом, шагах в двадцати стоят люди. Когда первые взрывы произошли, была неразбериха, местные жители, пытаясь помочь прорвавшимся заложникам, устремились к спортзалу. Я залег, они мне кричат: «Беги оттуда, по тому участку снайпер работает». Как потом выяснилось, в метрах 15 от этой площадки убили Диму Разумовского.
Увидев впереди сверкающие пятки наших ребят, бросился вдогонку. Помню, мы встали возле стеночки, во внутренний двор не суемся, затаились. Там шел массированный обстрел, работали подствольные гранатометы, все взрывалось. А вперед уже ушли и залегли в подвальном помещении напротив спортзала два наших сотрудника. Тут прибегает Виталий Николаевич, кричит: «Что, суки, встали, ну - ка за мной!» Рванули вперед вслед за командиром.
Остановились на мгновение около спортзала, поняли, что заходить туда нет смысла, все помещение было в огне. Остановились, чтобы перезарядить магазины. Я помню жар, который шел от спортзала и внутренний озноб, обусловленный инстинктом самосохранения, который некоторые называют страхом. Он к тому моменту еще не прошел. Такое было состояние: смешался внешний жар и внутренний холод.
Проведя боевой расчет, спецназовцы пошли тройками.
-Со здания напротив нас прикрывали наши пулеметчики – Олег с Сергеем. Свои, проверенные ребята, другим бы не доверили. Мы бежали, они стреляли прямо над нашими головами, - вспоминает Александр Бетин. - Оказавшись у окон, которые вели в школьный коридор, зам начальника отдела Сергей Владимирович и начальник отделения Александр Николаевич сделали живую лесенку, по их спинам через окно мы начали забегать в школу. Окна были завалены партами, стульями, книгами.
-Часть сотрудников ушла чуть правее от оконного проема, часть – левее, - рассказывает Виталий Демидкин. – Я почему - то остался посредине коридора. До сих пор не понимаю, почему? Сказалась, наверное, ответственность за ребят. Через метр-два вдруг появилось белое облако, из‑за которого я увидел несколько красных огоньков. Понял, что по нам ведется огонь. Но, удивительно, я ничего не слышал. Упал на спину, из этого положения короткими очередями между ног выпустил в сторону противника весь боекомплект автоматного магазина.
Те ребята, что были справа и слева от меня потом рассказывали, что увидели, как упали две гранаты Ф -1, разлет осколков у которых 250 метров, убойная сила – метров 25. Мы находились в 3 – 4 метрах. Гранаты без колец, без чеки, крутились… Бойцы закричали друг другу: «Граната, граната», один побежал в правый класс, другой – в сторону двери, что ведет в раздевалку. Раздался взрыв, потом выяснилось, что у моего заместителя Сергея, который первый проник в коридор, нога была буквально разорвана в клочья, в госпитале потом из нее вытащили 27 осколков, у второго сотрудника в ходе операции из ноги извлекли 7 осколков. У меня – ни царапины. Более того, я не слышал этих подрывов.
Я никак не должен был выжить в этом огненном мешке, но… выжил. Мой брат, полковник запаса Александр Ходырев, потом рассказывал, что где – то вычитал, что у половины террористов - наемников патроны в рожках автоматов были набиты так: один - боевой, десять – холостых. Я возражал: «Саша, откуда же тогда столько убитых? Они столько мужчин в первый день расстреляли».
Доводилось мне слышать, что нас уберег Георгий Победоносец, который является покровителем воинов. Он встал перед нами, прикрыв своим плащом. Удивительно, но те ребята, кто находились ниже уровня этого воображаемого плаща, получили ранения. Те, кто убегали вправо и влево, получили 27 и 7 осколков в ноги. Как тут в мистику не поверить?
«По коридору на нас шел «смертник»
Не менее драматичное было начало боя и у Александра Бетина.
-Когда я спрыгнул в коридор, по нам начал работать пулемет. До двери класса, что был напротив, было метра три. Под пулеметным огнем это расстояние показалось в десять раз длиннее. Я остался сидеть у окна за партой. Поднял голову, увидел ноги сотрудника Управления «В» Романа Катасонова, он шел прямо за мной. Его зацепило пулеметной очередью, пуля попала ему в область подмышечной впадины. Доли секунды ему не хватило, чтобы заскочить в класс. Он был уже мертвый, лежал справа от меня.
Ранило очередью в мягкое место и друга Андрея. Он спрашивал: «Сань, посмотри, что там у меня?» Я говорю, давай сначала уйдем в класс, потом посмотрим. Тут как раз Виталий Николаевич дал команду: «Разбегаемся по классам!»
-Началось противостояние. По коридору били пулеметные и автоматные очереди. Не то, что пройти, высунуться было невозможно, - продолжает рассказывать Виталий Демидкин. – Но нам вскоре все – таки удалось террористов как – то ущипнуть. Расстояние до огневой точки было метров 25. Бросали гранаты, у нас все ребята спортсмены, могли и с 80 метров в «яблочко» угодить. Через какое – то время стрельба прекратилась. И тут в поле нашего зрения попало некое существо. По коридору из – за угла на нас вышел мужчина.
-Он шел, слегка пошатываясь, видимо, был контуженный выстрелом от гранатомета, - рассказывает Александр Бетин. - Опытный наш сотрудник с позывным «Пионер» стал подавать ему команды: «Ты кто? Стой! Подними руки». Мы еще сомневались, а вдруг это заложник? Оружия при нем не было, бороды мы не заметили. Но с другой стороны, мы знали, что всех взрослых мужчин боевики расстреляли в первую ночь. Команды он не выполнял, продолжал идти в нашу сторону. Когда оставалось метров десять, он вдруг побежал и стал что – то вытаскивать у себя из - за пазухи. Мы поняли потом, что он вырывал чеки из гранат. Меткой очередью «смертник» был остановлен, он упал метрах в двух от нас и взорвался. Мы находились в классах, нескольких человек, кто стоял рядышком в проходе, контузило.
Проверив боевика, двинулись дальше, дошли до пулеметного гнезда, насчитали там шесть трупов. Зашли в класс, начали освобождать окна от завалов, чтобы дать сигнал группе внешнего блокирования о том, что помещение под нашим контролем. И тут нас начали обстреливать… осетинские «ополченцы», что с охотничьими ружьями тоже ринулись в бой. Нам пришлось затаиться. Мы взяли кусок белой тюли, намотали ее на обломок гардины и высунули этот своеобразный флаг в окно. Помахали, нам сообщили, что знак заметили.
-К тому времени к нам присоединился наш коллега, «тридцатый», Юрий Торшин со своими ребятами. Часть сотрудников проникла в школу через запасную дверь, которая вела в раздевалки, открыв ее с помощью «кошки» и веревки. Коллеги подошли к нам, забрали у нас раненного, помогли нам в продвижении к столовой, - рассказывает Виталий Демидкин. - Всю оставшуюся часть корпуса мы зачищали совместно.
Что увидели – лучше не вспоминать. Ничего нет страшнее детских трупиков. В одном из закутков нам удалось обнаружить живых женщину с девочкой лет семи, которая все время просила пить. К сожалению, выдвигаясь в бой, не думаешь ни о воде, ни о пище, а думаешь, как бы побольше взять с собой гранат и боеприпасов. Юрий Торшин потом поручил своим сотрудникам вывести их через окно со стороны железной дороги.
-А я никак не могу забыть трех заложников, женщину, девочку – старшеклассницу и мальчика лет 9, что держались за руки, - говорит Александр Бетин. – Мы их встретили на выходе из спортзала, завели к себе в класс. В туалет заложников не отпускали, а водили в этот класс. Там по щиколотку было нечистот. Женщине было плохо, девушка, как нам показалась, была не в себе. Она сидела в углу, сняла с себя майку, опускала ее в зловонную жижу и стирала с себя кровь. Потом подошли спасатели, мы их начали передавать через окна. До этого момента все трое как – то держались. Когда женщина поняла, что все самое страшное вот – вот закончится, она сползла на пол по стенке. Девушка тоже потеряла сознание. Пацан даже сам попытался забраться на подоконник.
«Героя России приняли за раненного боевика»
-Команда на продвижения, к сожалению, почему – то не поступила. Хотя развить успех - было самое удачное время. К этому моменту даже у меня, как у молодого сотрудника, пропал страх, была только решительность и желание действовать, - говорит Александр Бетин. – Я уверен, что иногда надо действовать чуть смелее, отступая от плана.
Мы дошли до столовой, вывели через помещение раненных сотрудников управления «В». К этому моменту бой еще не закончился.
-Мы уже знали, что не стало Дмитрия Разумовского. Со своим подразделением он обеспечивал нам проход к спортивному залу. Почти все офицеры 4 –го отделения Управления «В», которые своими телами прикрыли наше продвижение, были ранены, - говорит Виталий Демидкин. – Ребята потом рассказывали, что Дмитрий Разумовский перед боем видел сон и сказал коллегам: «Видимо сегодня меня убьют. Будем действовать, как запланировали». Были предчувствия и все – таки пошел… Первым вышел из укрытия, отвлек на себя снайпера.
В 18. 05 спецназу, которым руководил Виталий Демидкин, поступила команда отходить.
-Мы оставили заслон из нескольких человек, стали выходить на улицу в сторону первого крыла. За этим крылом была уже куча военных и журналистов. Мы спросили, какие наши дальнейшие действия? Нам ответили: «Пока никаких. Вы свою задачу выполнили, сейчас встанете в оцепление», - вспоминает Александр Бетин. - Мы сразу подошли к одному из телевизионщиков, забрали у него телефон и начали звонить домой. Я маме говорю: «У меня все нормально». Она так обыденно: «А, ну и хорошо!» Известие о том, что в школе произошел подрыв и начался штурм, поступило с большим опозданием.
4 – ое отделение встало в оцепление. Бой продолжался.
-Наши коллеги еще несколько часов прочесывали, добивали тех бандитов, которые прятались в школе, - рассказывает Виталий Демидкин. - Каждое подразделение выносило с поля боя своих раненных и убитых. Погибло три сотрудника из «Альфы» и 7 – из «Вымпела». Руководитель тогда считается хорош, когда совершил много подвигов и никого не потерял. Тем подразделением, которым я руководил, а там было порядка 29 человек, слава Богу, были только раненные. Мне было придано еще одно подразделение управления «В», где было еще 28 человек, вот там, к сожалению два «двухсотых»: Рома Касатонов и Дима Разумовский. Майор и подполковник.
Среди погибших были мои бывшие подчиненные - Слава Маляров и Саша Перов. Со Славой, когда он был еще прапорщиком, мы долго служили в одном отделении, он прошел Афган, две чеченских компании, его называли «человек – война», он был самым надежным из нас, все знали, если Славе поставить задачу, можно больше не оглядываться.
Сашу Перова ко мне подвели, когда мы были на занятиях в общевойсковом командном училище имени Верховного Совета, сказали: «У нас есть один курсант Перов, лыжник, «рукопашник», если можно, давайте будем рассматривать его в ваше подразделение». Он произвел на меня хорошее впечатление, я дал добро… В «Альфе» он прослужил восемь лет, за «Норд-Ост» получил орденом Мужества.
Пока тела убитых спецназовцев заворачивали в черный полиэтилен и уносили в палатку, милиционеры, военные и местные ополченцы искали в толпе террористов. От освобожденных заложников стало известно, что «смертники», пришедшие в школу умирать, срывали одежду с учителей, и, переодевшись, собирались смешаться с местными жителями.
Одному из террористов, Нурпаши Кулаеву, который прострелил себе руку, удалось даже сесть в машину «скорой помощи». По иронии судьбы с ним рядом оказался раненный в ногу… сотрудник «Вымпела». У Кулаева кое – где клочьями весела борода. Спецназовец сразу насторожился, спросил: «Ты откуда?» Боевик в ответ: «Я из школы, заложник». После вопроса: «А когда ты успел побриться?», террорист бросился бежать. Боец на одной ноге кинулся за ним вдогонку, начал кричать: «Стоять!» Ополченцы услышали, схватили боевика, едва не разорвали его на куски. Правоохранители еле отбили Кулаева у разгоряченных мужчин.
Ополченцы с пристрастием проверяли каждого, кто вызывал подозрение. Их жертвой едва не стал ни в чем не повинный глухонемой грузчик – ингуш.
-Не разобравшись, ополченцы напали и на нашего раненного в ногу героя России Сергея Владимировича. Он лежал перевязанный около школы, был одет в черную форму. Чтобы каска не натирала лысину, он носил под ней вязаную шапочку. Каски после штурма уже не было. Но в наличие была борода, - рассказывает Александр Бетин. - Ополченцы приняли его за раненного боевика, накинулись, успели ударить по лицу. Чтобы отогнать обезумевших от горя местных жителей, находившемуся поблизости сотруднику «Альфы» - Генычу - пришлось дать в воздух автоматную очередь.
«По щиколотку ходили в крови»
В оцеплении отделение Виталия Демидкина простояло до 0. 10. Сняли их только после полуночи. Передав периметр под охрану милиции, они ушли в расположение. В школе остались работать подрывники и сотрудники МЧС.
-В столовой училища стояло 20 – 30 ящиков водки. Их доставил директор одного из бесланских заводов, где выпускают алкогольную продукцию. Мы поели, выпили только по стопке, - рассказывает Александр Бетин. - В шесть утра должен был прилететь Владимир Путин, и опять же наш отдел должен был обеспечить его безопасность. Но утром нас никто не разбудил, мы сами проснулись часов в 8 утра. Нам сказали, что Путин прилетал, но нас не стали беспокоить.
-Одним из наиболее спорных вопросов было применение огнемётов и танков. По школе на самом деле били из танка Т-72 и огнемётов РПО-А «Шмель»?
-Танк стрелял, когда было уже темно. Все уже были в оцеплении, школа была уже зачищена, - говорит Александр Бетин. - Никого из заложников в ней не оставалось. В первом крыле в подвале засели боевики, туда сложно было войти. Чтобы не рисковать жизнями бойцов, было принято решение дать залп из танка. Насколько я знаю, ни одно из соседних зданий не пострадало.
Улетали в Москву спецназовцы одним военным бортом со своими погибшими товарищами. Не стало командиров трёх штурмовых групп: подполковника Олега Ильиа с позывным «Маячок», сибиряка, кто не мог идти ни вторым, ни третьим, а только первым. Подполковника Димы Разумовского, для ребят – «Разума», «Димыча». Когда он служил на афгано – таджикской границе, душманы объявили награду за его голову. Погиб двухметровый майор Саша Перов с позывным «Пух». В сентябре он собирался поступать в Академию ФСБ. Командировка в Беслан должна была у него быть одной из крайних. Как и у Ромы Касатонова, отличника и в школе, и в военном училище, кто все звания получал досрочно.
Минер – экстра – класса, майор Михаил Кузнецов с позывным «Домовой» находился в резерве. Но помчался к стенам школы, чтобы помочь заложникам вылезать из окон. И был сражен пулей.
Прапорщик Денис Пудовкин так и не осуществил свою мечту, не построил собственный дом. 23 – летний Олег Лоськов только успел жениться на дочери своих приемных родителей. У лейтенанта «Вымпела» Андрея Туркина, кто накрыл своим телом брошенную террористом гранату, осталась беременная жена. Он так и не узнал, кто у него родился. Как и бывший десантник, майор Андрея Велько.
С раздробленными ногами, разбитыми головами, с тяжелыми ранениями, они прикрывали своими телами осетинских детей.
-За три недели до захвата школы в Беслане, я видел во сне нашего сотрудника Анатолия Николаевича Савельева, который был посмертно стал героем России, - рассказывает Виталий Демидкин. - Мы с ним поздоровались, обнялись, он стал приглашать меня с собой… Я отказался, сказал: «У меня еще дети не определены, хотелось бы еще на внуков посмотреть». Он меня оставил, подошел к группе ребят. Положил руку на левое плечо высокому, симпатичному пареньку с черными, вьющимися волосами, повел его с собой вдаль… Я проснулся в холодном поту, стал прикидывать, в нашем отделении нет ребят с темными, волнистыми волосами. И только после штурма школы в Беслане, когда погибло 10 наших сотрудников, я увидел Андрея Туркина, который был очень похож на паренька, которого повел за собой Савельев.
4 сентября спецназовцы из Беслана вернулись в Москве.
-Все грязные, в копоти. Была глубокая ночь. Нас встречали, обнимали. Были накрыты столы, мы сели, помянули ребят, - рассказывает Виталий Демидкин. – И с таким вот похоронным настроением разъехались по домам.
-Саша пришел домой поздно. 5 минут посидел за столом, сославшись на головную боль, ушел спать, - рассказывает его отец Николай Алексеевич Бетин, сам много лет прослуживший в подразделении антитеррора «Альфа». - Сын не мог понять, как они остались живы?! Им в школе по щиколотку пришлось ходить в крови. Утром головные боли у Саши усилились, видимо сказалась контузия. Я еще ему стал выговаривать: «Что же ты сразу не обратился к врачам?» Он посмотрел укоризненно: «Папа, там ребята погибли, получили сильные ранения, а тут я с головной болью». Потом его обследовали и положили в госпиталь. До сих пор он раз в год пропивает курс лекарств.
-После боя в Беслане я заметил, что, иногда, когда волнуюсь, начинаю слегка заикаться. Это признаки контузии, - говорит Виталий Демидкин.
Все спецназовцы, кто принимал участие в операции по ликвидации террористов и освобождению заложников в Беслане, были награждены государственными наградами. Виталий Демидкин получил орден Мужества, Александр Бетин - медаль «За отвагу». Те десять ребят, что легли рядом на Николо – Архангельском кладбище, были награждены посмертно.
На стене бесланской полуразрушенной школы осталась надпись: «Альфа, Вымпел, спасибо за то, что вы спасали наших детей!»