Только без угроз!

— Кому может понадобиться ваша помощь?  

— В первую очередь это потерпевшие и свидетели, проходящие по уголовному делу, на которых оказывается давление, в их адрес поступают угрозы, чтобы они изменили свои показания по делу в пользу подследственного. Это могут быть угрозы лично, по телефону, им или их родственникам, близким.  

Вообще, наше подразделение занимается оперативно-разыскной деятельностью. Мы изучаем все, что касается “опекаемого” нами лица, а также людей, угрожающих ему. Конечная цель — привлечь угрожающего к уголовной ответственности.  

— Уж простите за тавтологию, а что грозит за угрозы?  

— Все зависит от того, в какой форме они поступают. Например, это может быть вымогательство: если ты так не сделаешь, должен будешь мне миллион… Мы документируем этот факт, собираем материал, направляем его следователю. Дальше уже он квалифицирует состав преступления. Либо в Уголовном кодексе есть статья 309. Звучит она так: “Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний”. Это преступление средней тяжести, срок лишения свободы до 3 лет. Если же это преступление совершено группой лиц или причинен вред здоровью свидетеля, то срок увеличивается до 5 лет.  

— Как можно доказать, что человеку угрожают?  

— Согласно Закону об оперативно-разыскной деятельности, происходит документирование этих фактов. Это может быть аудио-, видеозапись, косвенные улики. Как и в любой работе, у нас есть свои тонкости.  

— Свидетелей защищают только у нас в Подмосковье или и в других регионах?  

— Подобные федеральные центры или группы (в зависимости от численности населения) существуют по всей стране. У нас в штате 30 сотрудников, но вы же понимаете, что такими силами много не сделаешь, — привлекаем коллег из других подразделений ГУВД.  

— Несколько лет назад меня пытались ограбить — написала заявление в милицию, грабительниц посадили, но помню, что до дрожи боялась выйти на улицу, чтобы не встретиться с их родственниками. Или такой вариант: муж пригрозил убить жену — в подобных случаях к вам обращаются?  

— Пока нет. В подобном же случае проблему может решить и участковый в местном отделении милиции. У нас в основном речь идет о серьезных преступлениях. Первоначально человек, которому угрожают, обращается в милицию, дальше следователь из состава милиции, суда или прокуратуры, оценив серьезность угроз, выносит постановление о необходимости защиты. И уже тогда в дело вступаем мы. Для начала проверяем реальность угроз — зачастую люди просто хотят воспользоваться охраной МВД.  

— Суд прошел, свидетель от показаний не отказался, преступник сел. Но остались его родственники, друзья, которые могут мстить…  

— Опасаться не стоит. Например, мы можем поместить свидетеля в безопасное место до того момента, пока мы не снимем угрозу. Об этом месте никто не будет знать и никак не сможет воздействовать на этого человека. Ни прийти, ни позвонить. Мы устанавливаем ограничение связи.  

— Звучит как “поместить в одиночную камеру” — что это за место? Другой город, страна?  

— Мы не называем эти места, иначе они могут утратить свою безопасность. Подобные меры редки — может, потому, что работаем всего год. Хотя уже раза три приходилось переселять людей. Это может быть любой населенный пункт Российской Федерации.  

— Люди редко живут поодиночке — ваша опека распространяется на жен, детей, родителей?  

— Мы действуем по закону. Если в постановлении следователя будут указаны члены семьи, то да.  

— Что же за ситуация должна возникнуть, чтобы человек вынужден был прятаться?  

— В основном свидетелей приходится переселять, когда расследуются тяжкие преступления: убийства, бандитизм, организация преступных сообществ. Когда на кону стоят большие деньги, а свидетельские показания могут помочь привлечь новых подозреваемых.  

Например, недавно у нас было дело, связанное с квартирным мошенничеством. Обвиняемый использовал несколько человек “вслепую”, не объясняя, чем они занимаются. Разобравшись, что к чему, эти люди стали давать показания. Им начали угрожать убийством, воздействием на близких родственников. На период следствия мы были вынуждены их обезопасить различными способами.  

— Как можно еще обезопасить человека, кроме как переселив его?  

— Различные меры безопасности мы выбираем сами, в зависимости от опасности, угрожающей человеку. Например, закрываем его паспортные данные — конфиденциальность информации о защищаемом лице. Ни один человек без нашего согласия не сможет получить сведения об автотранспорте, телефоне, недвижимости, семье и так далее этого человека. Без нашего согласия он даже не сможет поменять свои документы. Если им кто-то интересуется, то мы первыми узнаем об этом.  

У нас есть силовое подразделение, которое осуществляет личную охрану жилища и имущества. Специально обученные сотрудники милиции не только охраняют объект, но и постоянно контролируют обстановку вокруг него. Так, в одном из подмосковных городов было совершено убийство. Вместе с подозреваемым был задержан водитель автомобиля, который привез подследственного на место преступления. В ходе следствия выяснилось, что убийца состоит в одной из областных ОПГ. Свидетелю начали угрожать. Мы взяли его под охрану. Когда ситуация такая серьезная, меры соответствующие.  

Можем выдать индивидуальные средства защиты и связи. Это бронежилет, электрошок, вплоть до огнестрельного оружия, предварительно обучив им пользоваться. Мобильный телефон для круглосуточной связи с нашим сотрудником. По месту жительства можем установить тревожную кнопку, нажав которую, человек вызывает вневедомственную охрану.  

Все меры безопасности происходят с письменного согласия защищаемого лица. Мы можем рекомендовать ему, что надо сделать, а уже его право согласиться или отказаться.  

— Ну а внешность свидетелям меняете?  

— Это крайняя мера, но она существует, если все остальные не привели к желаемому результату. Пока ее в Подмосковье мы не применяли. Хотя государством выделяются большие деньги по программе защиты свидетелей, и возможность поменять внешность, место жительства и документы мы имеем, так же, как зарубежные коллеги.  

— А если преступники от слов перешли к делу? Не угрожают по телефону, а подожгли автомобиль, например?  

— Надо доказать, что поджог автомобиля — это уже угроза. Пожарно-техническая экспертиза может показать неисправную проводку, совпадения разные бывают. Если будет доказан поджог, заведено уголовное дело, следствие установит, кто это сделал, то это угроза. В данном случае человека лучше переселить, пока злоумышленники не будут взяты под стражу. Немаловажный момент, чтобы охраняемый соблюдал наши рекомендации и не осложнял нашу работу. Например, ему не советуют выходить ни с кем на связь: не звонить, не встречаться, а он, напившись, рассказывает всем знакомым и незнакомым, что находится под нашей защитой…  

— Штат у вас небольшой, сколько бывает подопечных?  

— Под охраной у нас может одновременно находиться до 20 лиц. Больше пока не было. Это, возможно, связано с тем, что постановлений по обеспечению безопасности свидетелей пока мало выносится. Дело новое. Один из свидетелей под нашей охраной уже около года.  

— Знают ли люди, что в России действует программа по защите свидетелей?  

— Пока за защитой обращаются нечасто. Подразделение ведь создано недавно. Раньше подобные функции отчасти выполнял УБОП, они занимались исключительно физической защитой. Телохранители. Думаю, направление будет развиваться. Задача следователя, прежде всего, чтобы свидетель давал признательные показания и никого не боялся.  

— Ваша работа отличается от заграничных служб защиты свидетелей?  

— Есть различия в законодательстве стран, соответственно, и в работе. Мы пытаемся перенимать их опыт, но в России своя специфика: от людей сложно получить информацию, наши граждане не доверяют правоохранительным органам, не идут на сотрудничество. За границей стражам порядка доверяют во всем.  

— В каких случаях вы защищаете должностных лиц и от кого?  

— Судей всех судов, арбитражных и присяжных заседателей, прокуроров, следователей, лиц, производящих дознание, военнослужащих внутренних войск МВД, судебных исполнителей, работников контрольных органов, налоговых — перечень достаточно большой.  

— В чем заключается их защита?  

— Сейчас в основном мы защищаем следователей прокуратуры. Это в первую очередь связано с выполнением ими своих обязанностей по расследованию уголовных дел. И, как правило, это связано с расследованием тяжких и особо тяжких преступлений. Это банды, убийства. Когда идет расследование таких дел, то зачастую многие участники преступных формирований находятся на свободе и каким-то образом могут оказать давление на следователя. И в этом случае от следователя поступает документированное обращение к нам, и мы берем его под свою защиту. Выбираем определенные меры безопасности исходя из сложившейся ситуации.
Это также может коснуться и рыбинспектора, выписавшего штраф, и Роспотребнадзора. В общем, те лица, кто может наложить штраф за административное правонарушение.  

— Кому угрожают чаще?  

— Я так думаю, что чаще угрожают подельники обвиняемым, которых, кстати, тоже мы защищаем. Это, как правило, люди, которые до этого проходили по уголовным делам как обвиняемые, мошенники, которые от многих прячутся. Бывает так, что обвиняемый дает взятку должностному лицу и становится свидетелем по этому делу, по другим он проходил обвиняемым.  

Мы не просто так берем лицо под защиту. Сначала мы изучаем саму личность. Чтобы объективно судить о человеке, надо знать его прошлое. Что мы можем от него ждать и что мы можем ждать по отношению к нему от окружающих. Например, человек в прошлом участвовал в рейдерском захвате, мошенник, за ним тянутся старые дела и неприятности…  

— Количество людей, нуждающихся в вашей защите, в последнее время возросло?  

— Сложно сказать. Преступность была, есть и, к сожалению, будет. Сейчас преступные группировки, которые в 90-е занимались рэкетом, переместились в область экономики. Кроме того, стало больше организованных преступных группировок, состоящих из выходцев из Грузии, Армении, Таджикистана. Это в поведении более жестокие люди, чем славянские ОПГ. Заработав преступным путем финансовую базу, бывшие солнцевские, балашихинские, люберецкие сейчас получают с нее официальный, легальный доход. Им не надо идти грабить и убивать за двести рублей старушку в электричке. “Гости” же не имеют ничего и идут на любые преступления.  

— Получается, что свидетели, следователи, судьи сейчас нуждаются в большей защите, чем в лихие 90-е?  

— Нуждались и тогда. Но тогда была не готова правовая база. Я думаю, что количество обращений к нам будет увеличиваться: люди поймут, что наш центр необходим.