История ставит Владислава Листьева в один ряд с другими журналистами, убитыми как до, так и после 1 марта 1995 года. Не вполне логично. И речь не о том, что в отличие, допустим, от Дмитрия Холодова или Анны Политковской, “лицо” советской мегапередачи “Взгляд” было всесоюзно известно задолго до трагической гибели. Нет. Дело в том, что прав другой ведущий легендарной программы, которого сам Листьев величал своим наставником, — Владимир Мукусев, утверждающий: ровно 15 лет назад застелили не журналиста, а коммерсанта, на счетах которого было $16 миллионов.
Коммерсанта, который, добавлю, всех против себя настроил. Он просто достал. Листьев и до своего назначения на пост гендира ОРТ вызывал раздражение партнеров и зависть коллег, а после рывка на ТВ-олимп стал досаждать и многим небожителям. Однако, в конце концов, резонно вещать лишь о том, что знаешь. И я расскажу лишь о том, очевидцем чего случилось быть. Итак, Листьев удивлял.
Заговор коллег
Зимним вечером на тесной кухне одного из ведущих “Взгляда” (лет за пять до трагедии) обсуждалось: как “убрать Листа”. Я был равнодушным свидетелем и отчасти ленивым участником обсуждения. Не мой это был праздник по-любому. Дискуссия же шла о том, чтобы выстроить некую комбинацию, которая позволила бы сманипулировать Лысым (руководителем “взглядовцев” Анатолием Григорьевичем Лысенко) и сделать так, чтобы Листьев отныне стал заниматься только “развлекаловкой”, выдавив журналиста с традиционной “взглядовской” площадки. В презумпции того, что настоящая журналистика = политическая. В тот момент так оно и было вроде.
Интрига удалась, друзья злорадствовали: Листьев был “прикончен” как “политобогреватель”: ему была отведена роль “клоуна” в несерьезном “Поле чудес”.
Все мы помним, что из этого вышло. Листьевская программа стала бесспорным чемпионом рейтингов. И рекордные рекламные сборы этого проекта превратили “Поле” в финансового донора других передач компании ВиД — вполне добротных и достойных, но неприбыльных, типа “ПолитБюро” Александра Политковского и “Красного квадрата” Александра Любимова & Андраника Миграняна.
Оказавшись как бы за периметром “подлинной журналистики”, Листьев дереволюционизировал постперестроечное ТВ, сумев вдохнуть жизнь в сакраментальное капитал-шоу, которое и сейчас “живее всех живых”. Листьев доказал всем, что он — феноменальный, что называется, от Бога — шоумен. Не зря Марк Рудинштейн рекрутировал его для конферанса своих “Кинотавров”. Владислав = суперпрофи, чувствующий время. А ведь как репортер он звезд с неба не хватал, хотя и был единственным ведущим “Взгляда” с журналистским образованием.
Ровно через год (1 ноября 1991 года) он легко отдал бразды ведущего “Поля” Леониду Якубовичу, хотя, казалось бы, мог сам беспечно купаться в лучах славы, генерируемых домохозяйками всей страны. Владислав Николаич снова удивил. Прежде всего коллег по телекомпании ВиД.
Некролог от Мукуся
Работая над проектом TVlution (“ТВлюция”), я встречаюсь с бывшими коллегами, и, естественно, вопрос о Владе, одной из ключевых фигур перестроечного ТВ, входит в обязательную программу. Того же Мукусева покойный удивил демонстративной меркантильностью. Владимир рассказал о последней беседе со своим учеником в январе 1991 года:
— Я вывел Листьева в коридор: “Влад, предлагаю поехать со мной в Новосибирск, начать делать новый “Взгляд”, с нуля”. Как смог сказал ему о том, что хочу создать независимую телекомпанию, потому что ВиД тогда уже находился под контролем властей. На что он, достав из кармана (впервые мною увиденную) нераспечатанную пачку стодолларовых купюр, риторически спросил: “Ты хочешь, чтобы я вот это променял на Сибирь?” При этом он глядел на меня поверх очков так, что, хотя мы были примерно одного роста, мне казалось, будто он смотрит сверху вниз, как на не очень умного человека, который не понимает элементарных вещей… Я сказал: “Знаешь, Влад, если так пойдет дело, вы рано или поздно перестреляете друг друга”. И в следующий раз я увидел Листьева лежащим в гробу. Причем именно в тех очках. Какая-то шкодливая рука надела ему эти очки. Мог ли я тогда увезти его в Новосибирск? Не думаю. Но точно знаю, что я не имел права произносить фразу, ставшую пророческой.
Владимир был и остался неисправимым пламенным романтиком, обреченным на правдолюбие. Не желающим идти на компромиссы. А значит, не желающим идти в ногу со временем. И приговоренным к тому, чтобы спотыкаться вновь и вновь. Или, как сам он говорит, наступать на те же грабли. Ну да ладно.
В одном из арт-проектов упоительный Дима Быков еще в 1997 году заметил: “Листьев, Любимов, Политковский, Захаров — все имели опыт сосуществования с системой, могли как угодно над ней трунить, но виртуозно умели ее использовать. И потому “Взгляд” выжил: он делался не прекраснодушными романтиками, не оголтелыми борцами, не демагогами, а нормальными циничными профессионалами, у которых вместо политических убеждений был профессиональный кодекс”. Не соглашусь. Все они были рафинированными правдоборцами, если брать за точку отсчета, допустим, телеикон нынешних — Тину Канделаки или Андрея Малахова. Для Листьева деньги были лишь мерилом успеха, типа “бабло побеждает зло”.
Сергей Ломакин, который числился формальным руководителем программы, признался мне:
— Ну, прагматиками мы не были; конечно, были избалованы популярностью и даже порой умели ее конвертировать в деньги. Это да. После эфира на выходные уезжали на “чёсы” по провинции, откуда меньше, чем полторы тысячи рублей, не привозили — в пять раз больше, чем можно было заработать за месяц напряженной телевизионной работы.
Товарищ Хайд и доктора
Влад не был одномерным двуногим. Его воспринимали этаким хмельным разудалым гусаром, в меру циничным и безмерно обаятельным. Беспечным & удачливым. На самом же деле у него все было тяжелым. Роды, детство, школа, армия, брак, спорт. И далее — до остановки по адресу: Новокузнецкая, 30, где два выстрела из “Скорпиона” чешского производства калибра 7,65 мм поставили жесткое двоеточие. Между прочим, киллеры оружие не бросили на месте преступления, что свидетельствует о том, что исполнители были отнюдь не экстра-класса.
…До пяти лет на висках мальчика просматривались темные меты от акушерских щипцов: на свет он появился не без труда. Из роддома Николай Иванович и Зоя Васильевна Листьевы привезли новорожденного на тесный чердак грязного барака, в котором не было даже т.н. удобств. Отец покончил с собой в возрасте 42 лет, приняв упаковку дихлорэтана. Влад и сам прошел через попытку суицида (вскрыл вены, и спасла его крестная Надежда Ивановна). К тому времени в анамнезе у него было душераздирающих сюжетов на мутный сериал. Рваная жизнь (на зарплату копировальщицы в 80 руб.) с матерью-алкоголичкой и отчимом-наркоманом, который был всего-то на 11 лет старше пасынка. Брак со стоящей на учете в ПНД Еленой Есиной, смерть их только что рожденного сына и беременность дочерью Валерией, которую Листьев так впоследствии и не признал, уйдя из семьи, которая к тому же и существовала-то на оклад тещи-товароведа. Гражданский брак со студенткой филфака МГУ Татьяной Лялиной, сын от которой в трехмесячном возрасте ослеп и оглох; мальчик умер шесть лет спустя; по злой иронии судьбы — в тот самый момент, когда Влад делал сюжет для “Взгляда” из детской больницы. Ну и прочие ходы судьбы недоброй, совсем уж не для газетной публикации.
Поэтому то, что он пил, и пил лихо, — никого не удивляло. Но Листьев удивил всю “молодежку”, когда, подставив коллег, не явился в студию. А эфир тогда был прямой, как шпиль Останкинской башни. Анатолий Лысенко при всей вкрадчивой своей мягкости рассвирепел всерьез, поскольку неявка на выпуск была перебором по любым понятиям. Ломакин рассказал, что Лысый попросил его быть напарником в ультимативном разговоре с Листом, разыгрывая классический сюжет с добрым и злым полицейским. Листьеву доходчиво объяснили тогда: либо “завязка”, либо вон. Они наехали на пьяницу тандемом, но оба не очень верили, что Влад сдюжит. Он и не сдюжил бы. Если бы не Альбина.
Cherchez la femme
Принято считать, что именно реставратор станковой живописи Альбина Назимова сделала Влада телевизионщиком №1. Признаю, в ней чувствуется сила загадочная, есть магия чарующая, и, бесспорно, она девушка непростая. Хотя тот же Ломакин рассказывал мне, что, увидев ее впервые, был несколько озадачен. Влад тогда взял 25-летнюю художницу с собой на один из “чёсов”, куда они поехали, прихватив в компанию Ефима Смолина. Это было самое начало романа, и у Листа просто снесло башню. Сергей говорит, что они с компаньоном-сатириком активно обсуждали любовь-морковь своего товарища:
— Ну никак не могли понять, что он в ней нашел. Это Влад-то! Миллион девчонок с мокрыми трусами вокруг ходило.
Словом, Листьев вновь выступил в своем репертуаре: удивил. Пить он действительно стал значительно меньше. Но пьянствовал-то теперь с ворами, а еще Вячеслав Бутусов декламировал: “Если ты пьешь с ворами, опасайся за свой кошелек”. Ну, как бы там ни было, Альбине Листьев многим обязан. Как у них там было дальше и откуда взялась злополучная медсестра-разлучница — знать не знаю, видеть не видел.
Но более всего Влад удивил самовыдвижением на последнюю должность. По словам Киры Прошутинской, которая, между прочим, вместе со своим супругом Анатолием Малкиным и придумала в конце 80-х “Взгляд”, когда лидеры тогдашнего телерынка обсуждали с Борисом Березовским — кому возглавить свежеиспеченное ОРТ, Кира Александровна, полемизируя с претендовавшей на этот пост Иреной Лесневской, заметила: а почему бы, мол, не Листьев? “Влад, а ты что, разве хочешь?” — изумленно спросила Ирена, развернувшись к телеведущему, молча сидевшему рядом с Андреем Разбашом. “Хочу!” — ответил тот. И прокатило. Так или иначе, тот день стал для героя роковым. В большей степени роковым, чем женщина Альбина.
Дело Фауст Николаича живет & побеждает
Время, подобно Мефистофелю, провоцирует своих героев, искушая их иллюзией свершения. Фауст Николаевич Листьев, которого Время выбрало своим героем в начале 90-х, обретя профессиональное чутье, утратил наитие человеческое; ему показалось, что он может Временем повелевать. И оно отомстило, поставив всех & вся на свои места.
После своего Рубикона — объявы о введении моратория на размещение рекламы (на канале ОРТ) — генеральный директор канала прожил неделю да пару суток. Не без любопытства я 15 лет внимал суровым рыданиям насчет того, каким бы, мол, было наше телевидение, промахнись киллер 1 марта 1995 года. Честным, правильным, достойным, а не постыдной “Фабрикой чудес”. Абсурд. Вопрос про курицу & яйцо. Медиа, спору нет, власть №4, но не ТВ формирует социум, а ровно напротив — СМИ реагируют на его запросы. А вектор корректируется все тем же Мефистофелем-Временем, а не медиаменеджерами. Останься Листьев во главе ОРТ, сейчас все было бы точно так. Не плохо и не хорошо, а так, как есть и быть должно.
И уж если на то пошло, именно Владислав был одним из пионеров коммерциализации & гламуризации нашего ТВ. Никогда не скрывал Листьев и своего влечения к медиаглобализации: даже его знаменитые подтяжки были прямолинейным подражанием легендарному Ларри Кингу, которому сам же ведущий “Взгляда” (во время командировки в Атланту) об этом рассказал.
Сегодня отечественное телевидение суть копирование. Оно лишено — в 9 случаях из 10 — всякого намека на аутентичность. Эпоха местного ТВ-колорита закончилась 11 января 1991 года, когда “МК” вышел с “шапкой” “Программа “Взгляд” закрыта! Кто следующий?”.
Об этом говорил мне и Сергей Ломакин:
— До прихода Горбачева к власти доминировала одна модель отечественного телевидения. Второй этап — с 1985 года до развала СССР. Тогдашнее ТВ было сильным, искренним. А потом сформирован был социальный заказ: удивлять зрителей. И чтобы не изобретать велосипед, у нас стали лепить кальки с западных телепродуктов.
Так и есть. По пальцам можно пересчитать оригинальные отечественные проекты: “Сто вопросов взрослому” (ТВЦ), “Жди меня” (Первый канал), передачи Алексея Пиманова, что-то еще, может быть. Остальное же кальки да лицензии. Вся разница в том, что за них теперь платят, а тогда идея капитал-шоу “Поле чудес” по-пиратски украдена была у NBC (Wheel of Fortune собирает урожай на американщине с 1975 года). Даже, казалось бы, такая сермяга, как “Наша Russia”, и та содрана с британского скетч-шоу “Little Britain”. Но разве эти кальки уступают оригиналам? И кто сказал, что это худо? Глобализацию публицистическими манифестами не отменить.
Листьев верно вычислил флюиды экономического аспекта, но не пожелал идентифицировать себя с дочерью времени — Системой. Та же самая история, что и с Ходорковским: получив от системы все, человек самонадеянно пытается изменить пространство, в котором состоялся. Не получается. Даже Наполеон Бонапарт не смог. Что не уменьшает, впрочем, масштаб личности диктатора. И Влад тоже воздвиг памятник себе нерукотворный. В форме Колеса Фортуны. Которое его и раздавило.
Листьев всегда удивлял. В начале 1995-го удивил тех, кто несимметрично реагирует. Время, как ветреная красавица, вертит своими избранниками как хочет. И на скамейке запасных у нее всегда десяток других. Таких же. Убирая со сцены одного не оправдавшего надежд фигуранта, холодное & непобедимое Время тут же выставляет другого. Не будем забывать, что и яйцо, и курица, кто бы из них ни был первым, — это всего лишь крохотный фрагмент величественной мозаики жизни, которую лепит кто-то без всякого нашего участия. Поэтому говорить о том, что кто-то что-то “не учел”, “просмотрел” или “не догнал”, — достаточно наивно. Дело лишь в том, что одни подошли, другие — не очень, а третьи и вовсе оказались “не формат”, а потому история, что не удивляет, о них даже не узнала.
Листьев был героем СВОЕГО времени. Просто он не заметил, когда оно кончилось.