Концы в море

По следам “артековских педофилов”

Общежитие “Олимпийское”, предназначенное для сотрудников лагеря, приехавшая в октябре из Киева проверка оцепила, как говорят, в первую очередь. В здании, состоящем из 7 блоков, живут двое фигурантов этой темной истории — детский врач Генрих Ратт и ведущий геологического кружка Владимир Дунаев. Самих их теперь не найти. Ратт срочно уехал в Прибалтику к сестре. Дунаев не желает ни с кем общаться. Избегают общения и их жены. Соседи журналистов также не жалуют.  

Следующий пункт — гостиница “Адалары”. Именно в ней, как значится в уголовном деле, происходило насилие над детьми, якобы организованное их приемным отцом Дмитрием Полюховичем. У “Адалары” красивое только название — “отель” представляет собой 2-этажную постройку советского вида, в холле висит прейскурант на услуги. По крымским меркам цены вполне доступные. Да и вообще это одна из самых недорогих гостиниц на территории “Артека”. Совсем рядом — отделение милиции. Неужто грязные оргии проходили под носом у блюстителей порядка?  

К дому отдыха “Аю-Даг”, где на одном из этажей расположился гендиректор “Артека” Борис Новожилов, близко не подойти, резиденцию милиция охраняет со всех сторон. Работники лагеря судачат, что Новожилов любит погулять: “Закатывает в своих апартаментах те еще вечеринки — из “Аю-Дага” по побережью разносится песня “Владимирский централ”.  

Члены специальной следственной комиссии прочесали в “Артеке” каждый сантиметр. Артековцы рассказывают, что опечатывали все корпуса, допрашивали начальников лагерей.  

— Они искали доказательства насилия над детьми в Киеве, а надо было сразу ехать в “Артек”! Но сюда проверка приехала поздно. Если улики и были, их к тому времени успешно ликвидировали, — делятся со мной служащие пионерлагеря.


— Вы-то сами как думаете, могло такое происходить в лагере? — спрашиваю у Татьяны, проработавшей в детском центре 20 лет.  

— Мы обсуждали это в коллективе. Многие, и я в том числе, думают, что секс-скандал связан с выборами и с землей. Здесь больше 200 гектаров на берегу моря — чтобы их оттяпать, любые средства хороши. Хотя в то, что на территории лагеря могли твориться такие грязные делишки, я лично верю. Разврат в той или иной форме есть во всех лагерях. Вот и у нас, насколько я знаю, и голубые всегда были среди вожатых, и девки сами бегали к начальникам лагерей. Одна знакомая вожатая давно, лет 15 тому назад, рассказывала мне, как однажды они с напарницей застукали в палате мальчиков парней-вожатых. Говорят, якобы в архивах “Артека” хранятся дела о педофилии в лагере и датируются они чуть ли не серединой прошлого века, — рассказывает Татьяна.  

А вот что поведала другая сотрудница лагеря по имени Ольга:  

— В детском центре сейчас около десятка гостиниц, несколько баров, ресторанов. Для кого это? Для детей? Видели бы вы, какие тут навороченные машины ездят, особенно летом! Крутые в “Артеке” любят погулять — пьянки, девочки. Отдыхают они шумно, а это совсем рядом с детьми. Отдельная песня — корпус лагеря “Алмазный”. Его отремонтировали и сдают студентам. В последний раз приезжали курсанты туда и так беспредельничали, что мы своих детей боялись одних на улицу выпускать.  

Артековцы рассказали мне случай, который ярко показывает отношение нынешнего руководства к отдыхающей детворе. Якобы однажды один из заместителей Новожилова приехал со своими детьми купаться в закрытый бассейн. Они опоздали, и по графику в бассейн должны уже были идти артековцы. Но замдиректора это не устроило, и он со своими отпрысками отправился купаться, заставив отряд ждать два часа.


Из людей, чьи имена всплыли в “деле педофилов”, к “Артеку” имеют отношение 5 человек. Это главред журнала “Артек”, он же приемный отец изнасилованных детей Дмитрий Полюхович, гендиректор лагеря Борис Новожилов, врач Генрих Ратт, ведущий геологического кружка Владимир Дунаев, экс-методист-вожатый Дмитрий Лепешев, уволившийся из лагеря еще в 2000 году. О том, что за личности подозреваемые в педофилии, я расспросила их сослуживцев. И вот какие характеристики услышала.
Генрих Ратт. Дурного слова в адрес 72-летнего врача в лагере никто не сказал. “Ратта знает пол-Украины. Он врач от бога. К нему в какое время ни обратись с ребенком, Эдуардович всегда осмотрит и поможет. Он хорошо лечит травами. Если вся эта история таки имела место, Ратт мог вляпаться в нее лишь по доброте душевной. К примеру, его могли вызвать к детям — мало ли какая у них реакция организма на такие издевательства. Ну и таким образом подставили его, — говорит сослуживец Ратта по имени Александр. “Знаем, что по молодости он очень женщин любил, за всеми ухлестывал, но чтобы с детьми — не слышали такого”, — добавляют другие коллеги врача.  

Владимир Дунаев. Тот же Александр рассказал и о своем приятеле Дунаеве. По его словам, Владимир по своему нраву — божий одуванчик, фанат своей работы, очень любит детей. Может часами рассказывать на берегу о камнях, о том, из чего состоит гора Аю-Даг, под которой расположился “Артек”. Он действительно был знаком с Дмитрием Полюховичем — тот в своем журнале делал материал о геологическом кружке. Вероятно, Дунаева знали и дети Полюховичей. “Давайте разберемся в детской психологии. Ребенок мог один раз увидеть человека и узнать его потом на фотографии, но он может не помнить, при каких обстоятельствах он его видел. А взрослому достаточно задать вопрос в нужном направлении — и все, замарали человека. Я могу поручиться за Дунаева, что он не мог участвовать в оргиях с детьми”, — защищает друга Александр.  

Дмитрий Лепешев. Методиста-вожатого, уволившегося из лагеря 9 лет назад, многие помнят до сих пор. “Нормальный парень был. Конечно, со своими заморочками, но кто без них? Он вроде бы куда-то в Казахстан уехал после “Артека”, приезжал потом сюда через несколько лет. Но уже очень давно я его здесь не видел”, — рассказал мне один из методистов, знавший Лепешева.  

Борис Новожилов. А вот о директоре от сотрудников детской здравницы я услышала мало лестных слов. “Если бы вы знали, как он общается с женщинами, как они его раздражают, как будто он нас ненавидит! Разве это не странно? Сколько Новожилов руководит “Артеком”, столько времени его главная задача — устроить комфортный отдых для взрослых, а не для детей. Мы, конечно, в шоке, что вскрылся такой клубок разврата. Хороший хозяин такого не допустит”, — режет правду-матку в недавнем прошлом сотрудница лагеря, а ныне представитель нескольких общественных организаций в Гурзуфе Анна.  

“Был бы Новожилов генерал, наверное, застрелился бы после такого скандала. Но так как он не генерал, то по-хорошему добровольно должен уйти в отставку”, — предполагают артековцы. Но вряд ли они дождутся такого поступка от нынешнего руководителя. Как только страсти вокруг “дела педофилов” поутихли, Борис Новожилов чудесным образом выздоровел, выписался из элитной киевской клиники и вернулся в Гурзуф. И вместо того, чтобы уйти в отставку, грозится засудить всех, кто “клеветал на сотрудников “Артека”.  

Дмитрий Полюхович. Главного редактора журнала “Артек”, который сейчас находится под стражей по обвинению в растлении своих приемных детей, до сих пор ждут на работе. В октябре на имя Полюховича пришло письмо из МДЦ “Артек”, где замдиректора лагеря спрашивает, почему с 14 августа он не появляется на рабочем месте.  

Елена и Дмитрий Полюховичи связаны с “Артеком” еще с 94-го года. Тогда, будучи студентами, они работали здесь вожатыми в лагере “Речной”. Один из немногих до сих пор работающих в “Артеке”, кто застал чету Полюховичей еще в то время, — завхоз “Речного” Юрий — вспоминает:  

— Елена работала у нас вожатой только одну или две смены, а Дима несколько лет приезжал. Что я могу про него сказать? Вроде мужик как мужик, не похож он был на педофила. А вот жена его Лена, как мне показалось, была девушка со странностями. Когда что-то говорили ей по поводу работы, она не прислушивалась, замыкалась. Про таких людей говорят — “темная лошадка”. Не слышно ее было, не видно. Но жалоб на них я не припомню. Они, когда вместе тут работали, особо и не дружили ни с кем, вдвоем всюду ходили. Елена ничем не запомнилась, не выделилась. А вот Дима был активный. Когда он уже не работал вожатым в “Речном”, я его видел здесь с детьми, но без жены — года два назад. Помню, что дети с ним совершенно нормально общались. В кабинете у меня бегали, играли.


Дмитрий Полюхович будет находиться в заключении как минимум до 14 декабря. Дальнейшую его судьбу решит суд. Как известно, помимо сотрудников “Артека” в громком деле фигурировали еще 4 человека: народные депутаты от блока Юлии Тимошенко — Сергей Терехин, Руслан Богдан, Виктор Уколов и священник Вадим Паевский.  

Сергей Терехин заявил недавно, что отмоет свое честное имя, а Елену Полюхович за клевету отправят за решетку на 3 года. Руслан Богдан обвинил адвоката Елены Андрея Цыганкова в вымогательстве, и теперь матери изнасилованных детей рекомендуют отказаться от его услуг.  

Елена Полюхович решила рассказать “МК”, что она сама обо всем этом думает и как ей с детьми живется сейчас.  

— Елена, вам не кажется, что дело пытаются замять?  

— Дело действительно пытаются замять. В последнее время в отношении нас идет активный прессинг, который начался с провокаций против наших адвокатов. Несколько раз в следственных органах мне объясняли, что я просто обязана отказаться от них. Хотя следствие не имеет на это права. Процесс расследования затягивается искусственно, и мне непонятно, когда весь этот кошмар придет к финишу.  

— А если адвоката Андрея Цыганкова все же отстранят?  

— Насколько я понимаю, оснований для его отстранения нет, ведь уголовное дело против него не было возбуждено. А у меня нет намерения менять адвоката. У Андрея тоже вроде бы нет желания выходить из этого дела, потому что как мои дети привыкли к нему, так и он к ним. Дети с Андреем дружат, называют его на “ты”. Для меня как матери это очень много значит.  

— На ваш взгляд, за семь месяцев можно было докопаться до правды и завершить следствие?  

— Безусловно. Но все специально затягивают. Сколько раз передо мной закрывали двери, а ребенку во время дачи показаний говорили: “Ты врешь!”  

— Елена, давайте вернемся в прошлое. Дмитрий все время сотрудничал с “Артеком”?  

— Бывших артековцев не бывает, лагерь для многих становится основной частью жизни. У Дмитрия все это время с 94-го была какая-то деятельность в “Артеке”. У него была потребность ездить туда постоянно.  

— Детей он часто брал с собой?  

— Дети несколько раз с ним ездили непосредственно в “Артек” последние несколько лет.  

— В деле фигурирует гостиница “Адалары”. Они действительно там жили?  

— В деле упоминается “Артек” и то, что насилие происходило на территории лагеря. У нас совершенно не соблюдается тайна следствия. Больше всего меня возмутило то, что еще до следственных действий в Крыму в интернете выложили материалы, где были фотографии гостиницы, в которой якобы находились мои дети. Факт публикации этих фотографий сводит на нет все следственные действия.  

— Елена, один из подозреваемых — Дмитрий Лепешев. Но ведь он очень давно не работает в “Артеке”. Как это объяснить?  

— При желании для следствия не проблема установить, когда человек находился в каком-то месте. Главное — было бы это желание. Тот факт, что Лепешев давно не является сотрудником, не обнуляет показания детей. Еще раз повторю: бывших артековцев не бывает.  

— А к самому лагерю у вас претензии есть?  

— У меня нет и не может быть претензий к “Артеку”. Я сама там работала. Это прекрасное место. Обвиняют не лагерь, а конкретных людей, которые для грязных дел прикрываются удостоверениями сотрудников “Артека”. С их стороны было бы этично на время следствия отказаться от своих полномочий. Речь идет о совершении преступления должностными лицами лагеря.  

— У вас не было желания самой как матери поговорить с теми, кого вы подозреваете, спросить, что же они делали?  

— Я и так знаю, что они делали. Я видела глаза своих детей. Я была на допросах, где они воспроизводили эти ужасы, не только говорили, но и показывали. Я сидела рядом, когда сын и дочь проходили детектор лжи. Мне не о чем говорить с теми людьми. У меня нет и сотой доли сомнения, что дети говорят правду.  

— Как сейчас чувствуют себя ваши сын и дочь?  

— Мы находимся под охраной. Вообще не выходим на улицу. Даже не подходим к окнам. Мы видим город только из окна автомобиля, когда с охраной едем на очередной допрос. Я не могу выйти на площадку, чтобы погулять с детьми.  

— А как же они учатся?  

— Мы учимся дома сами. У нас нет выхода. Я не могу везти их в школу после того, как журналисты побывали там, пообщались с одноклассниками. После того, как учителя все узнали.  

— Елена, как вы представляете вашу дальнейшую жизнь?  

— Я не думаю, что это забудется. Раньше у меня был более-менее четкий план на жизнь, сейчас его нет. Когда я просыпаюсь утром, у меня план такой: детям и мне надо дожить до вечера. Уехать отсюда у меня нет возможности, так как нет средств и нет гарантий безопасности, что где-то в другом месте нас оставят в покое.  

— Простите за прямой вопрос, но неужели за это время у вас не возникало ощущения, что с детьми что-то не то?  

— Мысли именно о сексуальном насилии не было. Думала, что, может, в школьном коллективе какие-то проблемы, с друзьями не ладится. Потому что было плохо с учебой и с поведением. Я обращалась к психологам, они занимались с детьми по методике детских рисунков, но никто мне ничего не сказал о сексуальном насилии. Все списали на формирование характера и становление личности.  

— Гендиректор “Артека” Борис Новожилов грозит вас и тех, кто вам помогает, засудить за клевету и взыскать моральный и материальный ущерб.  

— Замечательно. А нардеп Сергей Терехин собирается усыновить моих детей. Такое заявление мне тоже кажется очень интересным. Когда человек, в котором опознали преступника, собирается единственных свидетелей по делу забрать к себе, возникает логический вопрос: для чего? Идем дальше. Генпрокуратура по моему заявлению должна возбудить уголовное дело против главы МВД Юрия Луценко за разглашение тайны усыновления. Вспомним, что Луценко — из партии “Народная самооборона”. Так вот, депутат Екатерина Лукьяненко, которая из той же партии, написала открытое письмо о том, что я сумасшедшая. По этому письму принято решение провести экспертизу на предмет моего сумасшествия. Что это, если не психологическое давление?  

— Народный депутат Виктор Уколов был другом вашей семьи?  

— Он был свидетелем на нашей свадьбе. Но Уколов не был частым гостем в доме. И конечно, я его не подозревала. Мы наших близких никогда не можем заподозрить в такой дикости, такое просто не придет в голову.  

— Как в этом деле оказался замешан священник Вадим Паевский?  

— На Паевского тоже показали дети. Я его раньше знала, он был вхож в нашу семью. Встречи, общение имели место. Дмитрий приглашал Паевского на отдых в “Артек”. Про священника я абсолютно не могла подумать, что он станет участвовать в насилии над детьми.  

— Какое наказание вы считаете справедливым для экс-супруга и тех, кто участвовал в насилии, если следствие это докажет?  

— Когда 7 месяцев назад дети мне все рассказали, я с ними села и спросила: “Вы готовы ходить на допросы, рассказывать, показывать?” Дочка ответила: “Мама, я буду ходить сколько надо, я хочу, чтобы он сидел”. И тогда я пообещала детям, что тех, кто над ними издевался, они увидят в зале суда в наручниках. Мои дети должны знать, что за них дрались. А наказание им пусть определяет Уголовный кодекс.  

— Как вам кажется, дети смогут забыть этот ужас?  

— Думаю, что такое не забудется никогда. Это детство, которое, как листок из тетради, вырвали, скомкали и выкинули.