О Дагестане сегодня чаще говорят в связи с каким-нибудь очередным терактом или покушением на милиционеров. О том, что это просто очень красивая республика со своей богатой историей, крепко-накрепко завязанной на историю всей России, не очень помнят. А ведь именно здесь завершилась Кавказская война ХIX века, здесь во времена Советского Союза снимались прекрасные фильмы, здесь находится всемирноизвестное село-музей златокузнецов. Затерянные в горах, задвинутые в трагичном информационом потоке на задний план, аулы-легенды живут своей тихой жизнью. Корреспондент «МК» посетил два самых известных места в Дагестане – село Гуниб и аул Кубачи…
«Здесь был Шамиль»
С каждым витком «серпантина» макушки гор становились ближе и ближе. А ущелье, с вьющейся по дну рекой, уходило вниз, все больше напоминая изображение со «спутниковой карты». И вот когда до вершины уже, казалось, можно было дотронуться рукой - мы въехали в Гуниб. Дома ступенями взбирались по склону к центральной площади – чуть ли не единственной «горизонтальной плоскости» в горном селении. Вокруг этого пятачка сосредоточилась вся официальная жизнь – здание администрации, клуб, школа, гостиница, магазины. Посреди площади школьники буднично играли в футбол, будто и не было через сотню метров обрыва, с которого мяч может улететь в «никуда».
На кавалькаду машин с гостями ребятня отреагировала со сдержанным любопытством - без экзальтации, от футбола отрываться не стали. В конце концов, Гуниб – не заштатный городишко, здесь сам император Александр II бывал. Здесь имам Шамиль держал свою последнюю оборону. Здесь была поставлена точка в многолетней Кавказской войне…Потому в былые годы Гуниб не был обделен вниманием. Да и сейчас есть любители-путешественники, для которых сотни километров по горным дорогам – не причина, чтобы отказать себе в удовольствии взглянуть на последнюю крепость Шамиля. Её все еще крепкие стены можно разглядеть с той самой центральной площади, где вместо официозных памятников и фонтанов установлена пара футбольных ворот.
Еще несколько витков «серпантина» по узкой дороге, где от пропасти отделяет лишь хлипкая преграда – стальной трос, и вот они – ворота Шамиля. За ними – Верхний Гуниб, где в ХIX веке собственно и располагался легендарный укрепленный аул. Сейчас это мирное высокогорное плато с альпийскими лугами и диковинными реликтовыми березами, пучком растущими из одного корня, как опята на пне. Сюда попадаешь, как герои фильма «Земля Санникова» в зеленый оазис посреди торосов. Чуть загнутые вверх края овального плато защищают его от ветров, и щедрым лучам горного солнца ничто не мешает нести свое тепло.
Звенящая тишина, хрустальный воздух. Трудно представить, что в этом райском месте когда-то рвались пушечные снаряды, звенели сабли…В горное село Верхний Гуниб Шамиль с семьей и 400-ми оставшимися с ним мюридами прибыл в апреле 1859 года. Позади были пол-века Кавказской войны, двадцать лет из них борьбу горцев с российской Империей возглавлял Шамиль. На исходе войны у стареющего Имама остались только этот маленький высокогорный аул и несколько сотен верных наибов. И все же Шамиль не хотел сдаваться. В августе российские войска взяли гору в осаду. У подножья сосредоточилось 16 батальонов, полк драгун, 13 сотен казаков при 18 орудиях. « Гуниб - высокая гора, я стою на ней. Надо мною, еще выше, Бог. Русские стоят внизу. Пусть штурмуют» - не сдавался Шамиль. В ночь на 24 августа «охотники» Апшеронского полка вскарабкались на отвесные скалы и к утру вошли на плато Верхнего Гуниба. Горцы сражались отчаянно, но силы были не равны. Шамилю опять предложили сдаться добровольно. И на этот раз он принял нелегкое решение… «Я простой уздень, 30 лет дравшийся за религию, но народ изменил мне, а наибы разбежались, я утомился и стар, мне 63 года… Поздравляю вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю Государю успеха в управлении горцами для блага их" – сказал князю Барятинскому вышедший из крепости Имам.
О героических временах напоминает сегодня так называемая «беседка Шамиля», возведенная на том месте, где мятежный имам добровольно сдался в плен, дабы прекратить кровопролитие на Кавказе. В центре ротонды – серый валун, тот самый, на котором сидел князь Барятинский в момент переговоров с Шамилем. Этот сюжет запечатлен на множестве картин. Камень – исторически подлинный, а вот беседке не повезло. Ротонда, выстроенная в 1893 году, украшенная двуглавым орлом и чугунной плитой с надписью «На сем камне восседал генерал-фельдмаршал князь Барятинский, принимая плененного Шамиля 25 августа 1859 года» пережила не одно «покушение». В первый раз она была разрушена во время одного из горских восстаний, в двадцатые годы прошлого века местные комсомольцы сбили с восстановленной беседки двуглавого орла, а в конце девяностых её взорвали ваххабиты. Жители района восстанавливали ее своими силами, денег на привлечение реставраторов из Центра не было. Но постарались сохранить архитектурный рисунок строения. Памятной чугунной плиты беседка лишилась. Зато камень устоял…Чувствуется, что это место пользуется популярностью у местных жителей. Дерево возле беседки от корня до последней веточки обвязано пестрыми лентами и платками – на удачу. А саму ротонду школьники периодически украшают фломастерными надписями «Здесь был Шамиль». Беседку отмывают, красят, но «живопись» появляется снова…
Еще один исторический раритет – Царскую поляну – пришлось спасать от местных землепашцев. Легенды, передаваемые из поколения в поколение, гласили, что на альпийском лугу в Верхнем Гунибе император Александр II, путешествующий по Кавказу в 1871 году, сделал остановку на завтрак. Оттого, мол, и зовется эта поляна – Царской. Но правда оказалась куда масштабнее. Обнаруженные в архивах фотографии и описания очевидцев говорят о том, что на выскогорном зеленом лугу Александр II устроил широкое застолье в честь окончания Кавказской войны. Были выкопаны рвы для скамеек, а на возвышениях установлены столы. На небольшом холме во главе столов стояло императорское кресло. Следы этой застольной «рекогносцировки» видны под зеленой порослью по сей день. Учитывая историческую значимость места, земледельцам этот участок не отдали, хотя земля в горах – на вес золота. Единственные, кому дозволяется пользоваться альпийскими благами «Царской поляны» – коровы.
Чтобы его императорское Величство смог сократить путь до следующего пункта своего кавказского маршрута, через верхне-гунибскую гряду был пробит тоннель и выстроена дорога по Карадахскому ущелью. Причем сделано это было за считанные годы. Поневоле снимешь шляпу перед инженерным гением дорожных строителей тех лет.
Советские строители тоже отметились в Верхнем Гунибе. Турбаза «Орлиное гнездо», приютившаяся с краю плато, была известна любителям пешего горного туризма всего Союза. Сейчас обветшавшие дощатые строения ждут своей участи: то ли отреставрируют, то ли – снесут. А на досуге выполняют функцию летнего оздоровительного лагеря для местных ребятишек.
Зато детский пальманологический санаторий «Радде» для больных бронхиальной астмой никогда не прекращал свою деятельность. Назван он в честь ученого-натуралиста Дмитрия Радде, который и выяснил, что здешний воздух обладает уникальными целебными свойствами - и именно на высоте в 1700 метров над уровнем моря. Чуть выше, ниже - эффект уже не тот. Здесь и были выстроены два небольших корпуса для лечения заболеваний органов дыхания. «Не поверите, ребятишки, которые без кислородной маски ходить не могут, здесь на второй день начинают играть в футбол» – рассказала нам миловидная медсестра, вышедшая к воротам лечебницы на наш настойчивый стук. Очень уж хотелось нам узнать, что это за чудо такое высокогорное и как действует. «Никаких специальных процедур в нашем санатории не предусмотрено. Только воздух» - раскрыла она секрет.
- И сколько же нужно времени, чтобы подлечиться?
- У каждого по-своему. Была у нас девочка, которая могла свободно дышать только здесь. Даже спустившись чуть ниже – к «беседке Шамиля» - она начинала задыхаться. Она провела у нас полтора месяца, уезжала вполне здоровой. И больше пока не приезжала. А есть дети, которых сюда привозят каждый год…
«На пробу» мы вдохнули полной грудью «лечебного воздуха»…Солнце садилось за гору, в густой траве трещали кузнечики. Позвякивая колокольчиками, чинно шествовали к селу крутобокие буренки. Шумный мир с его проблемами и суетой остался где-то далеко внизу…
«Кольчужники» без кольчуг
Все мои познания о селении Кубачи были почерпнуты из фильма «Кубачинский браслет», который я смотрела когда-то в раннем возрасте. В памяти крепко засело два обстоятельства: село златокузнецов находится где-то в поднебесье, и там делают изумительной красоты серебряные браслеты. Оказалось, искусство кубачинских мастеров имеет куда более обширную историю. И частичка её хранится даже в моей семье…
В особо торжественные дни в нашем доме на столе возникали четыре серебряных бокальчика, украшенных тончайшей резьбой и чернью: их подарили моим родителям на свадьбу. Дружный ряд братьев-близнецов этой семейной реликвии я и увидела за стеклом музея художественного комбината селения Кубачи. А помимо них еще множество изумительных по красоте вещей – кувшинов, чашек, блюд, безделушек. От вида этой серебряной утвари мое женское сердце сладко заныло. Мужчин же влекло в другой угол музея – где на стене было развешаны кинжалы и сабли в драгоценных ножнах.
Кубачи – в переводе с турецкого значит «кольчужники». Такое прозвание дали селению турки. Ведь испокон веков Кубачи славились именно производством оружия и кольчуг. Хотя слово «производство» здесь мало уместно. Слава о творениях кубачинских мастеров гремела во всем мире. Местная легенда гласит, что как-то персидские оружейники решили уязвить кубачинцев и прислали им тонкую, как волосок, стальную проволоку. К ней прилагалось письмо: „если вы настоящие мастера, то вытяните такую же проволоку и пришлите нам". Кубачинцы просверлили насквозь персидскую проволоку и послали ответную посылку со словами „мы из такой проволоки трубы делаем"…Уверяют, что двурогий шлем Александра Македонского был сделан именно кубачинцами. Так же, как и щит Александра Невского. И уж совершенно точно известно, что Александр III заказал кубачинцам набор холодного оружия, который подарил английской королеве Виктории. Этот дар хранится в музее Виктории и Альберта в Лондоне… В начале 20-го века снаряжать кубачинским вооружением стали драгунские полки. Для офицеров делали вооружение подороже - шашки, сплошь покрытые серебром с чеканкой и глубокой гравировкой. Солдатам полагались ножны попроще – из штампованной овечьей кожи с серебряныи вставками.
Хоть и называли себя сами жители селения « угбуган», что значит —«губители людей», но были не воинственны. Их оружием воевали другие, А кубачинцы от врагов предпочитали избавляться хитростью. Всемогущего иранского Надир-шаха, который в ХVIII веке пошел войной на Кавказ, жители селения напугали своими…кувшинами для воды (мульчанами). Когда войска Надир-шаха обложили аул и приготовились к бою, собрались на совет старейшины Кубачей, чтобы решить, как врагу противостоять. И тогда сказал один аксакал: «Силой мы шаха побороть не сможем. Его надо хитростью взять». На каждую крышу дома в Кубачах вытащили по два мульчана. Один поставили стоймя, другой положили. И засыпали в них известь. Разведчики Надир-шаха, приблизившись к селению, увидели, что на крыше каждого кубачинского дома стоят «пушки», над которыми вьется дымок (это известь при гашении давала испарения). Вернувшись в лагерь, сообщили они шаху, что пушек в Кубачах видимо-невидимо, и село к отпору готово.. Полковлдец решил не терять силы возле небольшого горного аула и обошел Кубачи стороной…
В советские времена кубачинцы переключились с оружия на более мирные изделия – столовую посуду и женские украшения. И опять в своем мастерстве превзошли многих. Исследователи и ученые, которые в прошлом веке в огромном количестве посещали селение, изучая его «феноменальность» (ведь здесь испокон веков работает по серебру и золоту почти все село, а не просто отдельные мастера) говорили : «орнамент у кубачинцев в крови». У каждой семьи свой отличный от других рисунок и способ росписи.
Гаджиомар Бахмудович Изабакаров почти 45 лет преподает в кубачинской школе искусство художественной металлообработки. Ведь в Кубачах ученики с младших классов на уроках труда начинают постигать азы «златокузнечного» дела. В третьем классе ребята рисуют узоры. В четвертом отрабатывают мастерство на медных пластинках. Затем – на серебре. А после окончания 11-го класса вместе с аттестатом они получают свидетельство о присвоени квалификации мастера-ювелира. Скольких ребят за четыре десятилетия Гаджиомар Бахмудович обучил кубачиноскому мастерству? «Тысячи. - говорит он - А 113 учеников школы получили медали за участие в выставках ВДНХ».
Дом у мастера – добротный, двухэтажный. Иных домов в этом селе и не встретишь. Кубачи всегда считались зажиточным аулом. Здесь не сеяли, и не жали, зато в каждом доме были плавильные тигли и ювелирная мастерская. А еще в каждом кубачинском доме есть комната-музей. В ней хранятся не только оружие и посуда, сделанные своими руками, но и прозведения искуства со всего мира. Мастера кубачинцы умеют ценить творения других мастеров. В былые времена кубачинские ювелиры, путешествуя по свету со своими изделиями, привозили со всего мира ценную утварь. Все это бережно хранится в семейных музеях и передается из поколения в поколение. В домашних коллекциях есть иранская, японская, английская посуда…
Мастер Изабакаров знает историю каждой тарелочки в своей семейной коллекции. «Вот про эту тарелку мне заведующий отделом Эрмитажа Иванов, очень любезный человек, говорил: «не думай, что раз края у нее обломаны, ты можешь ее поменять. Это тарелка чсетырнадцатого века». А вот про эту тарелку в книге «Искусство Кубачей» написано, что за нее отдали лошадь, десять пудов риса и пшеницы» - показывает он свои семейные реликвии. Есть немало охотников –коллекционеров, которые приезжают в село дабы выменять ценную вещь. Думают, раз горцы, то облапошить легко. Ан нет. «У нас каждая женщина знает происхождение и цену каждой вещички из коллекции лучше всякого искусствоведа» - хитро улыбается мастер Гаджиомар.
Многие годы уникальное мастерство позволяло кубачинцам жить безбедно. Да вот в последнее время что-то забывать стали про златокузнецов. С 2005 года на художественный комбинат, который в наши времена принято называть «градообразующим предприятием», перестали поступать госзаказы и деньги на техническое перевооружение и реконструкцию. « В советское время комбинат работал намного лучше. Здесь трудилось до 1000 человек, и производили продукции на полторы тонны готовой продукции в месяц. К сожалению, сейчас этого нет. Сейчас у меня работает где-то 540 человек, из них востребованы только человек 150» - рассказывает директор комбината Магомед Ахмедов. Несколько лет назад цеха комбината и вовсе простаивали, мастера вынуждены были работать на дому. Чтобы как-то существовать, производили, в основном, всякий недорогой «ширпотреб» – колечки, браслеты. Для того, чтобы сотворить уникальное ювелирное изделие : будь то ножны, или кувшин – нужен не один месяц. Не каждый мог позволить себе такую роскошь – жить несколько месяцев без заработка. Если б вовремя не спохватились, так и затухло бы кубачинское «златодело». Но пару лет назад руководство республики решило во что бы ни стало возродить кубачинское мастерство. Выделили кредит на закупку серебра, стали понемоногу налаживать сбыт. Но одних республикангских усилий явно не хватит. Прежде Кубачи гремели на весь Советский Союз, были выставки, в том числе – международные. А сейчас кубачинскую посуду и браслеты можно увидеть в парочке магазинов в Махачкале, да в бутике в аэропорту. А за пределами Дагестана не сыщешь днем с огнем. И остается только любоваться на семейную реликвию в родительском серванте…