В Москве все еще лето, господа! И пусть не всегда, но случаются весьма жаркие денечки. Когда пот течет меж лопаток и других выпуклостей тела — так хочется скинуть одежду!
Когда мы с вами возлежим в мини-бикини на пляже, то ничего не ощущаем, кроме жары. А вот в том же бикини пройтись по Тверской, пусть и в жару, — совсем другое дело. Сразу узнаешь, почем она — минута славы...
Корреспонденты “МК” решили выяснить: что будет, если на самом деле это сделать, да еще в самом центре столицы? И вдобавок зайти раздетыми в разные уважаемые заведения?
Наш “голый вояж” начался с Пушкинской площади. Обеденное время, палит солнце, пыхтит московская пробка. По тротуарам снуют ланчующие “белые воротнички” и щелкают камерами гости столицы. Упакованная в мундиры милиция бдит за общественным порядком. Наша цель — узнать народное отношение к частичной обнаженке в центре города.
Жанна: — Ну и что, что город у нас не курортный. Жара — она везде жара. И мы снимаем майки прямо у ног великого поэта. Полуобнаженная натура готова: на Сергее — короткие шортики, со стороны более похожие на обычные мужские плавки, на мне — те же шортики-плавки плюс верх от купальника. Первый озабоченный взгляд по сторонам: милиционеры на наши оголенные прессы не реагируют. И то слава богу. Начинаем свое шествие вдоль Тверской. Если честно, я отчаянно стесняюсь, но изо всех сил делаю вид, что так и надо.
Сергей: — В этих самых шортах ваш покорный слуга откатал не один десяток километров на роликовых коньках. Форма одежды “топлес” для роллеров не в новинку. К ней привыкаешь настолько, что в таком виде — хоть в магазин, хоть в кино, хоть на именины. Некий дискомфорт появляется, только когда особо ревностные хранители целомудрия, качая головой, указывают на меня пальцами, явно имея в виду непотребность одеяния.
Срываем банк
Первым пунктом нашего полунудистского шествия стало отделение солидного банка. Мы подошли к дверям в полной уверенности, что нас не пустят на порог: ведь банк ассоциируется исключительно с белыми воротничками и строгими галстуками.
Сергей: — Однако на входе нас приветствует одетая с иголочки сотрудница словами: “Добро пожаловать”. Жанна вспоминает, что скоро кончается срок действия ее пластиковой карточки, и пытается разговорить девушку. Та не моргнув глазом объясняет, что и когда нужно сделать, — словно обслуживать голых клиентов ей доводится постоянно. Я же, играя во вражду с новейшими технологиями, прошу показать, как пользоваться этой “адской машиной” — банкоматом. Девушка прокатывает карточку и просит ввести пин-код. Все общение происходит в дружелюбной манере, с улыбкой на губах. Вот так-то: работники финансовой сферы вовсе не сухари, а вполне толерантные люди!
Жанна: — Да уж, сорвать работу банка своим малопристойным видом нам не удалось. Хотя лично я готовилась провалиться от стыда сквозь землю. Но там никто и бровью не повел, даже охранники. А девушка в униформе деликатно отводила взгляд от наших оголенных частей тела и любезно отвечала на все наши вопросы. Очень профессионально! Первобытная дикость не должна помешать вам стать клиентом уважаемого банка.
Ню в музее
Метров через сто после банка находится другое серьезное заведение — музей. Судя по вывеске, здесь демонстрируется экспозиция “Русские пейзажи”. Естественно, мы не можем пройти мимо.
Сергей: — Как ни странно, сторож на входе пускает нас внутрь. Правда, в спины доносится: “Ребят, а может быть, маечки накинете? Нет? Ну ладно”. Однако на втором этаже, где, собственно, и располагается экспозиция, наталкиваемся на более требовательных служителей храма искусств — бабушек-смотрительниц. Впрочем, несколько минут задушевной беседы смягчают сердца старушек, и нас пускают в святая святых выставки. Однако бабули решили-таки упредить начальство. Спустя минуту к нам подходит взволнованная дама-директор: “Вы кто?” Вынужденно представляемся. Узнав, что мы из газеты, директор начинает расхваливать экспозицию, наивно предположив, что репортеры заинтересовалась искусством… Наш фривольный внешний вид ее, кажется, уже не смущает. Более того, она подзывает свою коллегу-экскурсовода, чтобы та более подробно рассказала о выставке.
Жанна: — Обычно суровые музейные бабули в данном случае проявили редкостное понимание. “Ой, а чевой-то они голые?” — заикнулась было одна. Но вторая ее тут же одернула: “Да молодежь, жарко… Пусть ходят как хотят! Посмотри, какие они красивые!” “Да уж, — неопределенно хмыкнула первая бабуля, — меня вот мать за юбку выше колена ремнем порола…” Экспозицию нам показывали всем штатом музея. Рассказывали так интересно, что я даже на время расслабилась и забыла, что выступаю в стиле ню и призвана эпатировать окружающих. Удивительно: чисто женский коллектив — и вдруг такой дружный, доброжелательный! Именно такими должны быть подлинные хранители искусства: радоваться любым посетителям — хоть в штанах, хоть без.
Гламур без границ
Воистину нет границ терпению продавщиц в бутике! Видно, за те бонусы, которые приносит реализация гламурных вещиц, можно потерпеть и голых, и босых. Бутики на Тверской явно не страдают понтами лондонского “Херродса”, откуда с позором выставили Мика Джаггера только за то, что он был во вьетнамках.
Жанна: — Нарядная, как витрина, блонда-приказчица, взяв себя в руки, терпеливо взирала, как я терзаю в жадных объятиях эксклюзивную туфельку и машу ею перед носом у своего полуголого кавалера. Красные лаковые шпильки произвели на меня такое глубокое впечатление, что я совершенно забыла о своем непристойном виде и вовсю мерила их, невзирая на то, что с купальником они откровенно не сочетались. Воистину красивые вещи магически действуют на женщин: созерцая их, мы способны забыть обо всем на свете, включая отсутствие на нас одежды. Продавщица держалась, как Жанна д'Арк. И только в самом конце нашего визита позволила себе тончайший, как дорогой шелк, намек: “Может, вы лучше зайдете посмотреть осенне-зимнюю коллекцию?..” Вот это, я понимаю, такт! А ведь могла бы негламурно брякнуть: “Надеюсь, осенью и зимой вы не шастаете в таком виде?”
Сергей: — В новомодных бутиках с зашкаливающими ценами Жанна хищно бросается к витринам и начинает крутить в руках обувь. Я, по мере скромных познаний в моде, изо всех сил стараюсь дать ценный совет. Во взглядах консультантов магазина, которые мы периодически на себе ловим, читается смесь любопытства человека, неожиданно обнаружившего у себя в кармане заначенную сотню, и неодобрительной брезгливости: мол, от этих клиентов прибыли не жди. Перебрав несколько десятков пар обуви и скрупулезно рассмотрев платьица, висящие на вешалках, моя спутница, кажется, успокаивается. Персонал по-прежнему считает себя выше того, чтобы подойти и предложить помощь, словно раздетому человеку в магазине одежды может потребоваться только помощь психиатра. Направляемся в следующий бутик и там сталкиваемся с тем же холодно-равнодушным, но при этом слащаво-улыбчивым отношением. Жанна считает его приветливым, я — не очень.
Гастрономическая мораль
Дальше по ходу движения — Елисеевский универсам. Он сразу вызывает цепь ассоциаций: Брежнев — икра — номенклатурный рай — респектабельность…
Сергей: — На входе стоят грозного вида охранники, которые, впрочем, не говорят ни слова, когда мы проходим мимо них. Когда культурный шок от красоты расписного потолка проходит, направляемся к отделу прохладительных напитков взять по бутылке воды. В этот момент нас догоняет охранник и полушепотом рекомендует одеться. Увещевания о том, что жарко, что майки моментально мокнут от пота, на него не действуют. Страж весьма веско заявляет, что ему тоже жарко. К тому же, по его словам, если нас увидит директор, то охранника тут же уволят. Окинув его взглядом, понимаем, что ему в темном костюме действительно куда хуже, чем нам, и решаем ретироваться.
Жанна: — Во всем нашем триумфальном явлении кассиршам гастронома явно понравились две вещи: мой лифчик и мой спутник. Они с неподдельным интересом разглядывали и то, и другое. Купальник у меня и правда заметный — яркий, со стразами. И спутник не хуже: тоже видный, хотя и без страз. Но не успела я загордиться и тем и другим, как нас нелицеприятно выставили. “В таком виде у нас не ходят!” — безапелляционно заявил бравый охранник при черном костюме и рации. “Но почему?” — возмутилась я, напирая на него бюстом (самым весомым аргументом для мужчин). Кстати, к моменту посещения гастронома я уже практически свыклась со своим минималистским нарядом и даже начала слегка кокетничать. “Не положено!” — с тоской в голосе отвечал страж, отчаянно глядя мне прямо в душу. Отрадно, что некоторые мужчины ставят свой долг выше сиюминутного удовольствия. Что ж, мы вынуждены признать гастроном самым высоконравственным местом на Тверской.
Японский бог
В оказавшемся на нашем пути суши-ресторане понятие морали тоже весьма строгое.
Жанна: — Охранники пропустили нас по-японски вежливо. Но тут я, пожалуй, впервые поняла, каково это — быть звездой, когда спиной чувствуешь, как тебя буквально испепеляют взглядом. Подошедший к нам официант оказался не любителем стриптиза — во всяком случае мужского. Он строго попросил моего спутника надеть майку. Против меня он, видимо, ничего не имел. Думаю, если бы он был официанткой, все получилось бы в точности наоборот. “Почему я должен одеваться, если мне жарко?!” — упорствовал мой кавалер. “Почему я должен вас обслуживать, если вы в непотребном виде?” — не уступал официант. Это была настоящая мужская дуэль. В результате я осталась без суши.
Сергей: — Японский антураж встретил нас живительной прохладой. Невольно приходят мысли о том, что тут тянет одеться даже по доброй воле, однако продолжаем гнуть свою линию — жарко, пустите поесть прямо так. Охранник на входе и очаровательная хостесс, немного поколебавшись, милостиво предлагают пройти на второй этаж и выбрать место по вкусу. Однако уже возле столика молодой человек в шелковом гуа (национальной японской одежде) расставляет точки над “ё”: либо оденьтесь, либо покиньте заведение. Никакие увещевания действия не возымели — пришлось уйти, сказав напоследок свое “оригатэ” встречавшим нас на входе сотрудникам.
А книголюб-то голый!
У нас самая читающая нация в мире, и это прекрасно! Посетители книжного продолжали невозмутимо листать ассортимент магазина, даже когда в него, громко переговариваясь, завалилась почти раздетая парочка.
Жанна: — Секьюрити осмотрели нас с интересом, но выгонять не стали. Наверное, решили, что нам на одежду не хватает, потому что мы все деньги тратим на книги. На стойке информации мне любезно разъяснили, в каком зале можно найти интересующую меня литературу. А мой спутник имел успех у посетителей отдела киноискусства. Он в этом хорошо разбирается, поэтому помог двум дамам подобрать искомую книгу. Его с удовольствием слушали и разглядывали. Вывод: не важно, во что одет настоящий книголюб! Если он интересуется литературой, ему помогут и подскажут. В книжном я совсем не парилась по поводу того, что выгляжу не так, как все. Наверное, в обители духовного все физиологическое просто отходит на второй план.
Сергей: — В книжном Жанна не преминула уточнить у службы информации, насколько хорошо расходятся ее книги, — она у нас по совместительству писательница. Но выдавшая справку девушка скорее всего не поняла, что перед ней сам автор. Мы прошли вглубь магазина. Охранники по инерции проводили нас внимательным взглядом и даже эскортировали некоторое время, пока мы пробирались мимо полок. Но очень скоро потеряли к нам интерес, поняв, что попытка вынести книгу под полой будет обречена на провал. Полистав несколько изданий, мы поняли, что здесь на контакт с сотрудниками рассчитывать не приходится, и вышли на улицу.
Красная площадь
Главная площадь страны оказалась самым непритязательным местом для нашей полуобнаженной вылазки.
Сергей: — Москвичи и гости столицы реагировали разве что на аппетитные формы Жанны, временами ухмылялись и причмокивали. Вид полуголого мужика ни для кого сюрпризом не оказался — на меня люди смотрели как на что-то само собой разумеющееся. При подходе к Мавзолею боковым зрением мы уловили движущуюся в нашем направлении сотрудницу МВД и уже начали притормаживать, ожидая развязки. Но та продефилировала мимо нас в сторону совсем другой подозрительной личности. По традиции сфотографировавшись на фоне Мавзолея, мы с чувством глубоко выполненного долга, наконец, оделись.
Жанна: — Гуляя по площади, я, каюсь, не только окончательно вошла в свой полуодетый образ, но и стала получать от него удовольствие. Приятно, черт возьми, когда к тебе приковано столько заинтересованных взоров! “А в этом что-то есть!” — призналась я своему спутнику. “Главное, чтобы ходить голой не вошло у тебя в привычку!” — предостерег меня он.
На нас, конечно, оборачивались, но не особо навязчиво. Повышенное внимание нам уделяли только отдельные личности южных кровей, ведомые основным инстинктом. Да еще некая группа в панамках проокала вслед: “Совсем эти москвичи охренели! Уж и в Мавзолей без штанов идут!” Кстати, стража Мавзолея не обратила на нас никакого внимания: видимо, к дедушке Ленину можно заходить в любом виде.
Резюме. Одеваться было жарко и жалко. В майке мир тут же перестал быть таким интересным. Я сразу почувствовала себя одной из многих. А до этого была особенной... Что ж, в целом столичный народ к голому телу толерантен. Или просто уже привык ко всему. Наверное, на фоне мирового кризиса и нестабильности рубля два голых чудика на улице — это такие пустяки!
Так что можем с уверенностью посоветовать: люди, если вам жарко, раздевайтесь смело! Но знайте меру. А главное, не забывайте, что вежливость — лучшее оружие. И не только вора…