Таких людей называют филобутонистами. От английского слова “button” — пуговица. На слух здесь явно угадывается что-то знакомое.
Ну конечно же — бутон!
— Это не простое совпадение, — поясняет москвич Андрей Дмитриев, один из энтузиастов, занимающихся “пуговичным собирательством”. — В свое время англичане назвали так новый аксессуар, появившийся в одежде, за его внешнее сходство с не распустившимся еще цветком. Ведь старинные пуговицы делали именно в виде шариков, похожих на цветочные бутоны.
Начало “эпохи пуговиц” затерялось в глубокой древности. Самые ранние “одежкины застежки”, которые напоминают пуговицы, датируются третьим тысячелетием до н.э. Можно предположить, что приоритет изобретения этого полезного приспособления принадлежит восточным народам, обитавшим по берегам Инда. Именно в тех краях археологи обнаружили самую-самую доисторическую пуговицу. В назначении данного раритета сомнений не возникло: древняя штуковина даже имела пару дырочек для пришивания. Ну а в Европе пионерами использования пуговиц стали древние греки. Их воины еще почти 2500 лет назад стали использовать такие застежки для ремней на своих “мундирах”.
Средство от нечисти
— Любопытно, что во времена раннего Средневековья “просвещенная Европа” к пуговицам относилась очень неоднозначно, — рассказывает Дмитриев. — Женщины почему-то долгое время отказывались использовать “бутоны” для своих нарядов, предпочитая им старые добрые заколки и булавки. Зато мужчины вовсю украшали камзолы кругляшами, отделанными зачастую еще и драгоценными камнями. Лишь позднее дамы переняли у сильной половины человечества привычку к пуговицам. Из Западной Европы такие застежки попали в Россию. В ту пору наши предки пользовались пуговицами трех типов: шарообразными “бутонами”, стерженьками-“кляпышами” и плоско-выпуклыми.
Обратите внимание: в русском языке слово “пуговица” имеет один корень со словом “пугать”. Подобное совпадение многие исследователи считают не случайным и объясняют такое “родство” тем, что у наших предков пуговица выполняла функцию оберега — защищала своего хозяина от злых сил. Под эту роль даже изготавливались “бутоны” особой конструкции. Их делали полыми и внутрь вкладывали, например, круглый камешек. Получалась этакая застежка-бубенчик, который при движении человека звякал, отпугивая враждебных духов. (К слову сказать, полые пуговицы-медальоны “с секретом”, похожие на древнеславянские обереги, стали очень распространены в Европе в начале XIX в. А потом эту конструкцию взяли на вооружение разведчики: в пуговичных тайниках они хранили свои секретные записи.)
На протяжении долгих десятилетий пуговицы были у европейцев едва ли не самым главным элементом украшения одежды — их нашивали по принципу “чем больше, тем шикарнее”. На парадных одеждах тогдашних VIP-персон можно было насчитать по нескольку сотен декоративных пуговок, прикрепленных сплошными рядами на рукавах — от локтя до манжета, на груди — от воротника до пояса. Известно, например, что французский король Генрих III приказал изготовить для своего наряда 216 серебряных пуговиц, имеющих вид черепа… Пуговичная мода дошла до того, что некоторые продвинутые европейские дамы стали даже заказывать у портных цвет и сорт материи для платья под конкретный набор пуговиц!
Материалом для изготовления “бутонов” в старину служили драгоценные металлы и камни, кость, медные и оловянные сплавы, дерево, перламутр, хрусталь... В зависимости от того, для какой одежды предназначались пуговицы, размер их мог значительно варьироваться: самые мелкие — с горошину, а самые крупные — с куриное яйцо. Среди дворян и богатых посадских людей пользовались популярностью серебряные пуговицы, считавшиеся большой ценностью. Их бережно хранили, перешивали с одного наряда на другой, передавали по наследству, включали в состав приданого невесты.
— Начиная с Петра I пуговицы в России приобрели особое значение: они стали обязательным атрибутом мундира для офицеров, солдат, чиновников… Между прочим, существует версия, что Петр издал указ, согласно которому следовало обязательно пришивать несколько оловянных пуговиц к обшлагам солдатских мундиров, специально для того, чтобы отучить своих ванек от вековой привычки вытирать рукавом нос или рот после еды (металлические “бутоны” этой процедуре очень мешали). А уже со времен императора Николая I в стране получили большое распространение пуговицы с рельефным рисунком-чеканом. В войсковых частях, в государственных ведомствах и учреждениях, в учебных заведениях были введены мундиры, на которые нашивали пуговицы с особым изображением. Например, у моряков это был якорь, у студентов Академии художеств — лира, у лесничих — дубовые листья… С 1 декабря 1831 г. для мундиров губернаторов и губернских чиновников высшего ранга ввели золотые и позолоченные пуговицы с гербами губерний. А тремя годами позже были узаконены особые пуговицы для мундиров преподавателей и учащихся гимназий и училищ.
Американский фрагмент советского солдата
Разнообразие материалов, размеров, форм, расцветок пуговиц, созданных в мире за несколько тысячелетий, не поддается даже приблизительному подсчету. А потому предмет сей будто специально предназначен для коллекционирования.
— Известно, что в XIX в. среди провинциальных девушек в Англии, в Америке существовал обычай: нанизывать самые красивые и необычные пуговицы на длинные “нити любви”. Согласно поверью, после того, как количество пуговиц на нити достигнет тысячи, барышня обязательно должна встретить своего суженого. После свадьбы, естественно, такие “снизки” хранились в качестве семейной реликвии и некоторые из них даже уцелели до нынешних времен.
Но собственно коллекционирование пуговиц возникло сравнительно недавно. Первым в истории филобутонистом стал житель Нью-Йорка капитан волонтеров Л.Эмилио, который начал коллекционировать пуговицы с военных униформ еще в 1863 г. (45 лет спустя он подарил свое собрание музею в штате Массачусетс.) Лишь в 1937-м появилось первое общество филобутонистов — тоже в Америке. Зато сейчас этот вид коллекционирования явно на подъеме. Им увлекаются люди в самых разных странах. Среди пуговичного антиквариата можно обнаружить поистине драгоценные образцы, изготовленные из золота и бриллиантов, есть и другие раритеты, за которые ценители готовы выложить многие тысячи долларов. Так что собирание редких и старинных пуговиц — это удовольствие не из дешевых, зато капиталы, вложенные в эксклюзивные застежки, наверняка не обесценятся!
— В числе самых знаменитых и дорогих — так называемые инаугурационные пуговицы Джорджа Вашингтона, которые были выпущены в ограниченном количестве — специально для участников торжественных церемоний вступления на пост президента этого знаменитого американского политика. “Вашингтоновские” пуговицы предназначались для парадных сюртуков и мундиров, их изготавливали вручную из серебра, меди, цинка, украшали американским гербовым орлом, инициалами президента и его портретом. До нашего времени сохранилось лишь около двух десятков таких пуговиц.
В России и в Москве пока филобутонистов не так много. Один из них — Андрей Дмитриев. Его коллекции уже почти пять лет. На вопрос о количестве собранных экспонатов он ответил уклончиво.
— Можно, конечно, назвать хотя бы приблизительное число, но я предпочитаю этого не делать. Все равно до мировых “рекордсменов”, у которых по 100—120 тысяч пуговиц, далеко. Но мне, например, интересно собирать не все пуговицы подряд, а те, которые имеют армейское прошлое — пуговицы времен войны с Наполеоном, Крымской кампании 1854—55 гг., Первой мировой, Великой Отечественной… Многие из этих раритетов найдены во время раскопок на местах прежних сражений на территории бывшего Советского Союза. Кое-что поисковикам удается обнаружить в заброшенных старых домах, у старьевщиков… Интересно, что среди такой военной атрибутики нередко встречаются пуговицы с английских мундиров начала ХХ в. Объяснение простое: тогда Британия поставляла России военную форму, но пуговицы на ней, конечно же, были английские. У нас их заменяли на российские форменные “кругляши”, а английские за ненадобностью отправляли на выброс, и это бесхозное добро частенько забирали для своих нужд горожане и сельские жители.
И еще один армейский пуговичный парадокс показал Дмитриев. С виду зауряднейшая металлическая пуговица с советской военной формы образца военных лет — пятиконечная звезда, серп и молот… Но на обратной стороне оттиснута надпись на английском: “Сделано в Чикаго”. Оказывается, партии форменных советских пуговиц в свое время доставляли из Америки в СССР среди прочих товаров, шедших по ленд-лизу.
Среди экспонатов, собранных Андреем, есть несколько застежек с мундиров солдат и офицеров наполеоновской армии. Как рассказал коллекционер, с такими пуговицами связана любопытная история: “Среди неприятностей, обрушившихся в России на великую армию Наполеона с приходом зимы, была одна, о которой мало упоминают исторические книги. У французских солдат мундиры застегивались оловянными пуговицами. А олово при сильном “минусе” — когда температура падает ниже 15—20 градусов, становится хрупким и легко крошится. В результате, после продолжительного марша по морозу, этим “завоевателям Европы” приходилось буквально руками поддерживать на себе шинель и мундир, на которых рассыпались все пуговичные застежки. Попробуй повоюй в подобной ситуации!”
— А вот еще один экспонат, возможно, имеющий отношение к войне 1812 г. Но — косвенное. Дело в том, что когда знаменитый наш кинорежиссер Сергей Бондарчук начал в 1965-м съемки фильма-эпопеи “Война и мир”, то для массовых батальных сцен были по спецзаказу пошиты тысячи мундиров, стилизованных под настоящую армейскую форму того времени. И для этих бутафорских мундиров московская фабрика “Госштамп” изготовила партию форменных пуговиц с отчеканенными на них императорскими орлами. Естественно, рисунок их был сделан обобщенным и не воспроизводил в точности ни одну из реальных пуговиц с военной формы того времени. Тем не менее такая бутафория тоже интересна для коллекционера… Впрочем, некоторые из моих коллег-собирателей высказывают сомнение по поводу принадлежности “киношных” пуговиц именно к “Войне и миру” и считают, что их наштамповали для съемок какого-то другого фильма, посвященного событиям более позднего времени.
Что ж, поиск объяснений загадкам и парадоксам, связанным с необычными экземплярами застежек-“бутонов”, — одно из самых увлекательных занятий для настоящего коллекционера-филобутониста. И здесь Андрею Дмитриеву еще предстоит много потрудиться.