Эту войну никто не назовет “незнаменитой”. Тут мы ввязались в серьезное дело. Это вам не наведение конституционных порядков в собственной провинции. Настоящая война — евростандарт…
Врагов на этой войне называют не грузинами, а “грызунами”. Две буквы заменили тоже в угоду европейской политкорректности. Убивать грузин все-таки негуманно. Общая религия и все такое… Убить “грызуна” — священный долг.
Дагестанец Тагир, командир роты в 503-м мотострелковом полку, водрузил на свой командирский бэтээр российский флаг.
— Журналистам нравится, а начальники недовольны, — говорит Тагир. — Подходит ко мне генерал-майор и требует снять флаг. Вот, говорит, когда ты обратно с победой поедешь, тогда и флаг вывесишь. А сейчас сними.
Тагир ответил:“Есть!”, но флаг снимать не стал.
Когда вернешься с победой…
Главный “грызун” Мишико отменил все договоренности, которые существовали у российских граждан с их собственными правителями.
Вот, например, года четыре назад мы договорились с президентом и министром обороны о том, что воевать у нас будут только контрактники. И президент с министром держали слово, но ровно до того дня, когда Грузия вероломно напала на Южную Осетию. Тут уж ничего не поделаешь — форс-мажор. В 58-й армии просто нет столько контрактников.
— У нас в батальоне почти все срочники, — рассказывает мне офицер из Прохладненского мотострелкового полка. — И половина из них все еще думают, что это учения.
Мужчины автоматами не воюют…
— Гроза в горах — это страшно, — сказала Дзерасса. — Гром мечется по ущелью — кажется, что гремит везде. Это страшно — гроза в горах. Но “Град” — страшнее.
Эта война началась именно с “Града”. Из “Градов” били по Цхинвалу грузины. И хвастливо показывали это по телевизору всему миру. С прибытием на театр военных действий 58-й армии из “Градов” начали бить и наши. По тому же Цхинвалу, по тем районам, где были замечены “грызуны”. По грузинским селам. По лесам и горам. Повсюду, где прятался враг. В таких артиллерийских дуэлях наша армия не участвовала, наверное, с 1945 года. И теперь ей приходится вспоминать подзабытое.
8 августа на горном плато в районе села Кроз, в четырех километрах северо-восточнее Джавы, стояло 7 наших “Градов”. Каждая из установок выпустила по врагу по три-четыре полных пакета. В одном пакете — сорок снарядов. Отстрелявшись, поздним вечером машины спустились в Джаву. А наутро 9 августа вновь заняли свои позиции. До обеда работали все семь “Градов”, после обеда три машины были переброшены на другие позиции. Стреляли в этот день меньше. И не полными залпами, а по четыре, по пять, по десять снарядов — туда, куда укажет по связи командование.
Около десяти вечера нашу батарею засекли. Из грузинских самоходных артиллерийских орудий по российским “Градам” было выпущено два снаряда. Один упал в речку Кимас, второй прилетел прямо на наши позиции. Солдату-срочнику одного из расчетов осколком оторвало ногу. Рассекреченной батарее приказали немедленно покинуть позиции и спуститься в Джаву. Один из “Градов” остановился прямо у вагончиков югоосетинского правительства.
— Чего ты сюда приехал?! — кричал на водителя подвыпивший осетин из Владикавказа. — Ты где должен быть — ты должен быть на горе, защищать Джаву! А ты сбежал!
— Да не сбежал я, — отмахивался от осетина сержант, еще не очухавшийся после обстрела. — Нам приказали вернуться — мы и вернулись. И че там торчать, если нас рассекретили… Это еще хорошо, что мы с дороги в темноте не упали. Когда мы спускались с горы, нам навстречу попались наши грузовики, которые везли нам новый боекомплект. А дорога узкая, не разминуться. Начали потихоньку сдавать назад, кое-как съехали.
— Ну, я так думал, что русские включат заднюю… — не унимался подвыпивший осетин.
Вот так-то. В Пекине наши болельщики кричат: “Вперед, Россия!” А в Южной Осетии: “Россия, не включай заднюю!” Вроде одно и то же, но разница есть.
Такая полномасштабная война, с авиацией и артиллерией, выкашивает гражданское население тысячами. Жительница Цхинвала из шестого дома по улице Знаура, интеллигентная Марина Кумаритова, вырвавшаяся в Джаву на своих двоих еще два дня назад, посетовала:
— Кажется, мужчины вообще разучились воевать автоматами, пистолетами и пулеметами. Теперь им подавай “Град”, на худой конец — пушку… А мы, как дуры, сидим между двумя армиями и слушаем. Если стреляют со стороны базара — значит, грузины, а если со стороны стадиона — значит, либо осетины, либо русские. Но пока русские не пришли, только наши парни Цхинвал держали. А русские им здорово помогли. Выпроваживали грузин из города самолетами… Теперь грузин в Цхинвале нет. Но и русских я там не видела. Пусто.
Дама с собачкой
Прошло чуть больше суток, и Цхинвал — наш. Взятый Цхинвал — символ победы, но не более чем символ. В полдень, 10 августа, закончив дела в Джаве, я тоже решил посетить отбитый город. Вышел на дорогу, поднял руку. Тут же остановилась “шестерка” с двумя ополченцами в гражданке и с автоматами.
В сторону Цхинвала мы проехали километра четыре. Вдоль стоящих на обочине бронетранспортеров, танков, топливозаправщиков 58-й армии. Вдруг откуда-то с гор, поросших густым лесом и возвышающихся прямо по нашему курсу, началась интенсивная автоматная и пулеметная стрельба. Солдаты на обочинах присели возле гусениц, легковые машины, направляющиеся в Цхинвал, остановились. Встали и мы, укромно припарковавшись возле танка. Мои попутчики взяли автоматы и полезли наружу.
— А ты пока посиди в машине, — сказал один из них и сунул мне, как ребенку, огромный кусок еще теплого хлеба.
— А сахар у тебя есть? — спросил я и вылез за ними с фотоаппаратом.
Нельзя сказать, что стреляли по нам. Но можно сказать — в нашу сторону. Пули по дороге не цвиркали. Вскоре бойцы выяснили, откуда бьют. Спереди и чуть слева, со стороны грузинского села Кехви.
Четверо бойцов осетинской армии подогнали БМП к стоящему на обочине наливнику, на всякий случай прикрыв его от удара. Они же поднялись вверх на горку и заняли позиции на правой стороне дороги, прикрывая нас от возможного нападения “грызунов”-диверсантов. Российская армия особо не суетилась. Развернула пушку БМП в сторону леса и стала методично туда долбить. Пока ополченцы занимали позиции и вглядывались в далекий лес, надеясь заметить вспышки, наши солдатики попросили меня фотографировать их на фоне российского флага.
— А че вы вместе со всеми не воюете? — спросил я, выстраивая композицию кадра.
— А у нас в “бэшке” снаряды кончились, — резонно возразил боец. — А из автомата туда не дострелишь.
Приполз танк, ствол которого был украшен надписью: “На Берлин”. Остановился, повел стволом, будто жалом, вроде прицеливается. Мы отбежали подальше от танка, пооткрывали рты и вставили в уши пальцы. Выстрела не последовало.
Минут через тридцать стрельба стихла. Дорога вновь ожила. Машина, на которой я ехал, куда-то пропала. Я собрался было ловить другую, но тут прямо возле меня остановился “ГАЗ-66” миротворческих сил. В кузове сидела блондинка в военной форме с белой собачкой в руках. Я не мог пропустить такого сюжета и, не раздумывая, прыгнул в кузов, опять отправившись в сторону Джавы.
Даму с собачкой зовут Людмила. Радиотелефонистка. Приехала в Цхинвал навестить мужа за сутки до начала войны. Собачка породы шицу, зовут Аласт.
— Мне говорили: брось ты его, тут как бы самим выбраться, — говорит Людмила. — Укоряли, что я воду свою на собаку перевожу и печенье. А теперь, когда все закончилось, все, кто меня встречает, первым делом интересуются: “Ну, как там Аластик?”
Цхинвал взят, война не закончена
Из своей несостоявшейся поездки в Цхинвал я сделал один неутешительный вывод. Факт взятия Цхинвала и другие наши победы очень оптимистично звучат в эфире. Однако на земле все выглядит куда сложнее. Вот почему, например, поднялась стрельба по дороге в Цхинвал? Стреляли со стороны грузинского села Кехви. В зоне войны очень сложная осетино-грузинская граница. Грузинские села, грузинская территория клиньями врезается в пространство между Джавой и Цхинвалом. Плюс сложный горно-лесистый рельеф — стихия спецназовца. Идеальные условия для действия малочисленных диверсионно-разведывательных групп противника. А значит, постоянные потери среди военных и гражданских. Снайперы не решают исход войны, но могут ежедневно забирать по одной-две жизни. За год таких жертв набирается очень много.
Мои размышления отчасти подтвердил старший лейтенант Сергей Ушаков, командир одного из подразделений югоосетинской разведки. Мобильные диверсионные группы грузинского спецназа, действующие в лесах в районах грузинских сел, на это время представляют пусть не масштабную, но реальную угрозу. И сколько бы ни говорили о грузинах как о плохих воинах, сотню отчаянных диверсантов можно подобрать даже среди самого робкого народа.
Цхинвал взят, это факт. Но, по словам того же Сергея Ушакова, пусть небольшого чина, но воюющего непосредственно на земле, территорию мы контролируем только процентов на 80.
Так что эйфории предаваться можно, но передвигаться по дорогам Южной Осетии пока лучше с опаской.
Бандиты, блоггеры…
Кого только не притягивает магнит войны. 10 августа на моих глазах в самом центре Джавы чуть не случилось смертоубийство. Мощный злой осетин уже передернул затвор и собирался пристрелить такого же мощного осетина. На того, что с оружием, мгновенно навалились товарищи. А его противник просто удрал как заяц. Ругались они по-осетински, но добрые люди объяснили мне причину конфликта. Парень, который сбежал, приехал с компанией из Северной Осетии. Записался добровольцем в югоосетинскую армию и вроде уже получил оружие. Но, когда ополченцы направились в сторону Цхинвала, эта компания попыталась уехать обратно, в сторону Владикавказа. Это заметили. Оружие у новоиспеченных добровольцев отобрали, а самого старшего чуть не пристрелили. Вот как мне объяснил ситуацию знающий человек:
— Такое бывает редко, но все-таки бывает. Под видом добровольцев сюда приезжают банальные бандиты. Цель — разжиться оружием. Оружия здесь хватает, особенно трофейного — с трупа можно снять, вытащить из подбитой грузинской бронетехники. И как только эти липовые добровольцы достают оружие, они валят назад, в Северную Осетию. При таком потоке через границу все машины проверить сложно — почти сто процентов, что провезешь.
Косвенно эти слова подтвердил контрразведчик в маске на границе Южной и Северной Осетии. “Газель”, в которой я ехал во Владикавказ, открыли и внимательно заглянули под каждую лавку. Однако тщательного обыска не проводилось, и собаки у эфэсбэшников не было. Оружие из Цхинвала во Владикавказ провезти действительно несложно.
А еще я встретил в Джаве знакомого интернет-журналиста, по совместительству известного блоггера, то есть ведущего в Интернете популярный личный дневник. Он озадачил меня просьбой показать ему точку, откуда бы можно было разглядеть всю ситуацию в Южной Осетии. Пока я раздумывал над ответом, мой осетинский приятель пообещал блоггеру помочь.
— Только сначала тебе придется выгнать оттуда наш пулеметный расчет. А будут сопротивляться — скажи им, что ты великий московский блоггер по прозвищу Бармалей и у тебя в Интернете пять тысяч читателей…
Продолжение следует
Что касается честных добровольцев, приехавших защищать Южную Осетию, то в первые два дня армия их особо не жаловала. Просили не путаться под ногами. Но похоже, что в ближайшее время эти ребята очень здесь пригодятся. Насколько можно судить по первым впечатлениям, Российская армия намерена воевать здесь в основном артиллерией и авиацией. А вот зачищать грузинские села от диверсантов придется югоосетинской армии и добровольцам. Впрочем, не исключено, что в Южную Осетию, конечно, инкогнито, прибудет и российский спецназ ГРУ. Я их пока не видел, но слышал, что собираются. Искать диверсантов в горах, используя опыт двух чеченских войн, — самое их дело.
Ближе к полуночи в Джаву прибыли тыловые подразделения. Напольные щиты для палаток, полевые кухни, печки, матрасы. Колонна машин медленно двигалась по единственной улице. Город стоял на обочине незаметно, без габаритов.