Четыре года в тюрьме — это много. Даже если тюрьма швейцарская. Когда я смотрела по телевизору на Виталия Калоева — улыбающегося, оказавшегося наконец в родной стране, — горло сжималось от сочувствия.
От запредельности тех потрясений, которые ему пришлось пережить. Я так была рада, что для него наконец все закончилось, что готова была заплакать.
Но те, кто его встречал, меня приземлили.
Невероятно, но факт: они встречали его как победителя чемпионата мира или призера конкурса Интервидения, прилетевшего в Россию в полпятого ночи.
Юная девушка дарила ему цветы, благодарила и возносила хвалу, называя самыми лестными словами.
Молодые люди из кремлевской организации “Наши” выстроились с плакатами “Вы настоящий мужчина”. Он давал интервью. Его приветствовали восторженными криками. Он говорил, что не раскаивается. Одобрительный тон телерепортажей настойчиво внушал, что Виталием Калоевым надо гордиться, он прав, он наш герой-ой-ой, и весь этот ночной шабаш казался сборищем каких-то психов, больных людей, выставляющих напоказ свои язвы и торжествующих над невидимым телом неведомого врага.
От этой дикости хотелось уже не плакать, а рыдать. Или тошнить.
Что же это такое делается? У человека горе немыслимое, он шагнул за грань, а его — используют. У молодежи головы своей нет на плечах, и ее — тоже используют. В хвост и в гриву.
Но нельзя же вот так цинично и безжалостно использовать всех и вся — даже если это делается ради продвижения задач государственной важности.
Или когда государственная важность, то все-таки можно?
* * *
Я думаю, никто не сомневается, что никакая молодежь не станет сама сидеть всю ночь в “Шереметьево”, дожидаясь прилета какого-то совершенно немолодежного персонажа. Ясно, что их на это организовали старшие товарищи. Я думаю, никто также не сомневается, что хоровод вокруг Виталия Калоева на минувшей неделе водился с подачи кремлевских идеологов и ради достижения важной государственной цели — осуществления патриотического воспитания россиян.
Патриотическое воспитание у нас традиционно осуществляется путем противопоставления прямодушной России лицемерному Западу. Западная демократия последовательно уличается в изъянах, чтоб всем было видно: они не имеют права нас учить. Трагическая история Калоева идеально ложится в эту схему. Ему за умышленное убийство дали восемь лет, а диспетчерам-европейцам за халатность, приведшую к массовым жертвам, — по году условно.
Не надо вникать в то, что это разные преступления и разные статьи, и юридически все верно, а восемь лет на деле обратились в четыре. Не надо. Просто сравните сроки. Вы видите, они выгораживают своих, а наших давят, душат, прессуют? Они нечестные, у них для нас двойной стандарт!
Но они довыеживаются. Мы уже даем им отпор. Пускай не цивилизованно, но эффективно. Как Виталий Калоев, настоящий мужчина. Идем и режем их. Да, скифы мы, да, азиаты мы.
Не уверена, что осетины произошли от скифских племен, но это не важно. Важно использовать совершенное Калоевым убийство для патриотического воспитания и поднятия морального духа россиян. А то после распада советской империи у нас все, понимаешь, ходят какие-то подавленные. Не верят в свое величие.
Пора поверить в величие и убедиться на примере Виталия Калоева, что это, в сущности, очень правильно — собственноручно замочить того, кого ты видишь виновником своей трагедии.
Матери Беслана, уверенные, что их дети были бы живы, если бы не халатность милиции и членов оперативного штаба, тогда тоже смогут пойти и зарезать их. Как баранов, ха-ха. Калоев — настоящий мужчина, а они будут настоящие женщины.
Возможно, после этого кремлевские идеологи поймут, что задача патриотического воспитания ими уже успешно решена, и перестанут использовать недоразвитую молодежь и кровных мстителей для достижения высоких государственных целей.
Ну а если не поймут, придется кому-то еще кого-нибудь зарезать. Родственникам девушки, которую задушил полковник Буданов, например. Или родителям солдат, которых забили в армии до смерти сослуживцы. Много прольется крови. Но ничего не поделаешь, патриотическое воспитание требует жертв.
* * *
Виталий Калоев — трагическая фигура, античный человек, родившийся не в свое время. Не в том архаичном мире, о котором говорится в Ветхом Завете или мифах Древней Греции, а в современной цивилизации, требующей от каждого соблюдения общих для всех законов. Поэтому трагедию его жизни нельзя оценивать современными категориями.
Мне кажется, ее вообще нельзя оценивать. Она не для оценок.
Она просто показывает то, что жизнь иногда делает с людьми, и то, что люди делают с жизнью.
Вот как бывает. Изумляйтесь, ахайте, сочувствуйте. Но не оценивайте и не примеряйте к себе. Настоящие мужчины все-таки живут в настоящем, сегодняшнем мире. А не в том, что закончился две тысячи лет назад.