Владимир Владимирович, всё-всё-всё, о деньгах ни слова, о пенсиях ни звука — все устали, понимаю. Надо культурно развлечься — и не пивом, а духовно. Пошли в кино!
Во вчерашнем письме (помните?) в разговоре о стариках вдруг ни с того ни с сего возникли дети. Вы небось подумали, что я зарапортовался.
Нет, Владимир Владимирович, у рыбаков это называется “прикормить”. Сыпануть горсточку жмыха, а уж потом, когда рыбка сплывется, — тогда и прийти с удочкой.
Итак, идем в кино. Если вы не против, я возьму с собой жену и ребенка, он очень просится.
В воскресенье добропорядочные родители ведут детей в кино. Мы обсуждали, можно ли этот фильм смотреть ребенку, советовались с друзьями, которые уже видели. Мы читали рецензии: да, боевик, но без секса, без похабщины, без отвратительных сцен: папа спасает дочку и остальной мир, дочка спасает папу, добро побеждает зло.
Шикарный мультиплекс, торгово-развлекательный центр, дневной сеанс, папы и мамы покупают детям попкорн и напитки ядовитых расцветок. Все счастливы.
Воскресное утро. 11.15.
Сели? Приготовились?
Начали!
— Она равнодушна к обожанию мужчин и прочих лесбиянок! Понятно?
Чудовищно громкий и наглый отвратительный голос начинает общаться с публикой без прелюдий. Так действует серийный насильник-маньяк: нападает внезапно, оглушает.
Это так неожиданно; не знаешь, что делать. А на экране уже изгибается крашеная блондинка:
— Минет — это в глаз или в рот?
Идет реклама фильма, который скоро выйдет на экраны. Творение (надеюсь, для взрослых) знаменитого Андрона Кончаловского. Еще одна реплика из этого фильма звучит как девиз: “Гений художника — это почувствовать то, что продается”.
Следующий ролик — вопли, визг смертельно перепуганных людей:
— Они пожирают ваш мозг!
По людям на экране ползают жуки-убийцы, а отвратный мужской голос торжествует:
— От режиссера “Изгоняющий дьявола”! Газета “Чикаго трибьюн” назвала фильм одним из самых тревожных за всю историю кино!
Мой ребенок давно в коридоре. Я сказал ему, что позову его, когда реклама кончится. Остальные дети, в том числе семи-восьми лет, сидят рядом с молчащими родителями. Насколько можно видеть, попкорн никто не ест.
— Ты надевал презерватив?
— Какой презерватив?
— Ты что, был пьяный?
— Это твоя пися была пьяная! Я думал, у тебя там стоит защитная мембрана.
Это рекламируется скорый выход в прокат еще одного фильма. А вот пошел рекламный ролик кино про гостиницу.
— Все умирают!
Жуткие сцены убийства, ужасы. Такие, что взрослые вжимаются в кресла… Следующий фильм:
— Ваша жена дома?
— Я застрелил ее. В голову.
Вот, дети, на что способны папы… Следующий фильм:
— Загробная жизнь!..
— Умерли 56 человек!..
— Перерезал горло!..
И так все ролики. Прибавьте к прочитанным фразам жуткие картинки, дикие крики, похабные жесты, вздохи и вопли оргазмов…
Потом еще долго не получалось сосредоточиться на геройском боевике о победе добра.
Мешала мысль, что ни расстрелять, ни даже оштрафовать прокатчиков за растление малолетних не удастся.
Они, безусловно, изуродовали всех детей, кто им попался. Это подтвердит любой психолог.
Они не маньяки. Тех, если поймают, сажают в тюрьму или в сумасшедший дом. А эти уродуют наших детей не ради каких-то ужасов.
Просто ради денег.
Дети для них — мусор. Отходы производства.
* * *
Владимир Владимирович, пишу вам об этом по нескольким причинам.
Во-первых, вы сами просили. Семь лет назад, начиная первый срок, вы сказали:
— В России президент отвечает за всё!
(Как говорится, за язык никто не тянул.) Но чтобы отвечать за всё, надо это всё хотя бы знать. Вот мы вас и погружаем по мере сил в окружившую нас среду.
Во-вторых, мы убедились в вашем могуществе. По мановению вашей руки возникают партии, исчезают олигархи, назначаются президенты мятежных территорий, забытые богом пустыри без канализации в одну ночь взлетают в цене до 100 тысяч долларов за сотку.
Последний пример особенно свеж и убедителен. А главное — моральная база безупречна: Олимпийские игры 2014 года обеспечат здоровье нации.
Вот и мы о том же: о здоровье нации. И все преимущества — на стороне нашего проекта.
1. Не придется ждать семь лет (можно начать хоть завтра).
2. Здоровье достанется всем, а не только тем, кто доживет до 2014-го и сможет купить билет в Сочи.
3. Не требуется денег. Речь исключительно о вашей решительности, а она вам ничего не стоит.
Жалобы не помогают, и запреты не спасут. Надо жестоко наказать. И пусть ТВ покажет, как прокатчика таких реклам ведут в камеру (где растлителей не любят). Уверяю вас, в тот же день эти ролики исчезнут из кинотеатров. Их даже взрослым не покажут.
* * *
Знаете, Владимир Владимирович, самое трудное в этих письмах — веселая интонация. Чтобы случайный читатель, которому попадется на глаза наша переписка, не впал в отчаяние, чтобы он хоть раз улыбнулся.
Но вопрос серьезный. Все, кто пришли в кино (с детьми на детский сеанс), подверглись групповому изнасилованию. Десятки, а может, сотни тысяч семей (кинотеатров в России много).
Никто не подстерег наших мальчиков и девочек в подъезде, в темном переулке. Мы сами их привели в это шикарное сверкающее место (за цену трех билетов можно купить шесть дисков по десять фильмов на каждом).
Покупая билеты, я сказал кассирше: “Два взрослых, один детский”.
— Скидок нет! — ответила она.
О возрастных ограничениях она ничего не сказала.
Контролеры пропускали совершенную мелюзгу. И ни о чем не предупреждали родителей.
Мы повели детей в кино, а привели — в публичный дом. Сами. (Избегая этого, несколько лет назад мы навсегда выключили телевизор.)
Когда приводишь ребенка в кафе-мороженое, ты же не ждешь, что в крем-брюле подсыпят клофелин, а ложечку преднамеренно обслюнявит сифилитик.
Неприятно читать? А нам каково?
Вам тут, Владимир Владимирович, достаются только буквы. А нам там (в кино), кроме похабного текста, — похабные рожи, похабные звуки, похабные жесты. Яркая, громкая картинка действует в миллион раз сильнее текста.
Кроме того, вы — взрослый, опытный. А речь о невинных детях.
Им нанесена психическая травма. Как она отыграется? Когда? На ком?
Если бы то же самое произошло на улице, родители бы орали: “Милиция!”, писали бы в прокуратуру, требовали возбудить уголовное дело. Трудно было бы поймать гадов, трудно было бы доказать их вину…
А здесь — вот оно; и свидетелей — тысячи. А управы нет. Нет закона.
Экран грохочет, визжит, сопит и стонет. У детей — открыты рты и вытаращены глаза — шок. Родители рядом, сидят молча. Значит (понимает ребенок), они одобряют или хотя бы согласны. Если папа с мамой меня сюда привели, если они всё это слушают и смотрят, если сидят спокойно, молчат — значит, всё правильно. Значит, то, что он видит и слышит, — норма.
Более того, там на экране — герои. То есть, образцы для подражания.
Проститутки, Владимир Владимирович, были всегда. Но они никогда (ни в каком веке, ни в какой стране) не были образцом для подражания. Это новое.
* * *
Если бы вы как-нибудь вылезли из машины и спустились в подземный переход (не зачищенный предварительно охраной), если бы вы как-нибудь невзначай забрели вечером в скверик или во двор среди многоэтажек…
Понимаете, лучше бы вы один раз увидели, чем сто раз от нас (от журналистов, учителей, врачей) услышали.
А так — приходится искать убедительные слова.
...Люди днем пришли с малышней на детскую площадку, где качели, карусели, песочница, тишина и безопасность… И вдруг рев мотора — в долю секунды влетает джип, пьяные ублюдки с наглыми блядями — пролетели, покалечили и исчезли, оставив страх и кровь. (Неприятно читать? Но это лишь слова, буковки.)
Не знаю, что будет с детьми, Владимир Владимирович. Но номер джипа я запомнил.