Среда, 18 декабря – весьма примечательный день. В этот день празднует юбилей Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт Борис Валентинович Волынов. Позвонила ему с утра, поздравила, восхитилась его бодростью и жизнелюбием. А он в ответ сказал, что любит «Московский комсомолец» (Борис Валентинович является нашим неизменным подписчиком). «Спасибо, я люблю вашу газету! Желаю вам доброго здоровья и космической удачи в жизни! Мне вот повезло, я остался живой после взрыва на высоте 90 километров над Землей...», – сказал мне в ответ космонавт. На мой вопрос, чем он сейчас занимается (я звонила ему около 11 часов), Борис Валентинович сказал, что приехал в штаб начальника Центра подготовки космонавтов, куда сейчас приедет его поздравлять руководство из Роскосмоса. «Сам глава будет, Юрий Борисов?» – спросила я. – «Не знаю, мне не говорили».
Как говорится, дай Бог каждому дожить до таких лет в добром здравии и с неиссякаемым оптимизмом, несмотря на все «взрывы» и «падения». Не посмев отвлекать Бориса Валентиновича от важного мероприятия, мы решили вспомнить его истории, рассказанные обозревателю «МК» во время предыдущих встреч.
Как Борис Волынов стал космонавтом
Шел 1960 год. Он служил летчиком в Ярославле. Как-то вызывает его командир полка, и перед входом в его кабинет дежурный направляют летчика в небольшую комнату напротив, где представитель КГБ дает подписать документ «О неразглашении»...
«И вот захожу я в кабинет, – вспоминает Борис Валентинович, – где кроме командира сидят еще какие-то люди. Спрашивают: люблю ли я летать, на чем летаю? Отвечаю им: «Конечно, люблю летать!» – «А если на повышенных скоростях, на больших высотах, быстрее, чем летает самолет, – сможете?» – Говорю: «Надо посмотреть, что это за средство, что за летательный аппарат такой».
В общем, Борис Волынов, долго не раздумывал, и вскоре его пригласили в Москву, где он встретил таких же «засекреченных» людей, как и он: Юрия Гагарина, Германа Титова, Андрияна Николаева, Павла Поповича.
Знакомство с Гагариным
«Это был человек, который никогда не врал, – рассказывал Борис Волынов. – Когда у кого-то было плохое настроение, пытался поддержать. Понимаете, мы с ним ровесники по возрасту, и наше детство прошло во время Великой Отечественной войны. Он с родителями жил на оккупированной территории, видел, как фашисты угоняли в Германию его брата и старшую сестру... Несмотря на молодой возраст, он много что пережил, сам выбрал себе дорогу в жизни. У него была хорошая жизненная закалка, он умел как никто из нас ладить с людьми».
Когда Юрий Гагарин впервые стартовал в космос, его товарищи по Первому отряду без дела не сидели, – они сопровождали его полет в опорных точках по всей траектории полета: в Москве, Новосибирске, Хабаровске... Именно в Хабаровске находился Борис Волынов.
«Мы, космонавты, которые сдали экзамены, как и Юра, все знали и понимали – и в случае чего могли подсказать ему, как действовать в той или иной нештатной ситуации».
Первая в мире стыковка в космосе
С момента поступления в отряд до своего первого полета Борис Валентинович готовился 8 лет. Его, как одного из самых перспективных, готовили сразу для полета на Луну – тренировали ходить по лунному грунту со сниженной гравитацией, для чего космонавту приходилось передвигаться в скафандре по наклонной поверхности. Но в результате Бориса Волынова отправили на орбиту Земли для первой в истории стыковки двух космических кораблей. Она произошла 16 января 1969 года при участии Бориса Волынова, Владимира Шаталова, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова.
Шаталов стартовал первым на «Союзе-4» 14 января, Волынов, Елисеев и Хрунов следом, 15 января, – на «Союзе-5». 16-го состоялась стыковка, и космонавты Хрунов и Елисеев вышли в открытый космос из корабля «Союз-5» и перешли в корабль «Союз-4».
«И вот на 35-м витке Алексей Елисеев и Евгений Хрунов выходят в открытый космос, – вспоминал Борис Валентинович. – Они должны были перейти из моего корабля в корабль Шаталова, держась за специально приваренные штанги. Первым шел Хрунов и в какой-то момент остановился из-за отключившейся вентиляция в его скафандре. Как потом выяснилось, он сам случайно задел проводом и отключил систему. После того, как вентиляцию снова включили, космонавты продолжили переход. В общей сложности они переходили с корабля на корабль в течение часа. Затем еще 3,5 часа корабли летали состыкованными».
Драматичная посадка
«Союз-4» приземлился 17 января в 40 км юго-западнее Караганды. Борису Волынову предстояло спускаться на Землю одному 18 января. Когда дело дошло до отделения бытового, а затем приборно-агрегатного отсеков, произошла нештатная ситуация:
«Бытовой отскакивает, задевая мой спускаемый отсек, я получаю сильнейший удар, – рассказывает Волынов. – Но, как потом понял, это были цветочки, потому что приборно-агрегатный отсек словно прирос, не отстреливается, мешает мне развернуться правильно для посадки, и я лечу вперед по вектору скорости не днищем, а входным люком. В этот момент я понял, что все будет как у Комарова...(космонавт Владимир Комаров погиб в 1967 году в результате нештатной посадки – Авт.)
У меня была одна мысль: перед тем как погибнуть, я должен собрать максимум информации, – все, что со мной происходило, записывал на диктофон... Но мне повезло, как потом говорили специалисты, — из-за сильного нагрева баков с горючим произошел сильный взрыв в приборно-агрегатном отсеке и он отлетел в сторону. Это было на высоте 90 километров, при прохождении плотных слоев атмосферы. На протяжении спуска меня длительное время крутило, перегрузки были до 10 G. Я видел горящие струи в иллюминаторе, как металл на глазах переходил сначала в жидкую фазу, а потом в газообразную».
Единственная надежда, по словам Волынова, была у него на парашют. Хотя стропы поначалу начали закручиваться, купол раскрылся полностью и раскрутил их. Приземление было очень жестким, – Борис Валентинович получил несколько серьезных травм, в том числе и перелом корней зубов верхней челюсти. «Зубы у меня болтались, питался только через трубочку, соками и бульоном», – вспоминал он.
Искали космонавта довольно долго, поскольку «сел» он в 600 километрах от планового места. «Пока я грелся возле раскаленного спускаемого аппарата в заснеженной казахской степи при температуре минус 38 градусов, меня случайно обнаружил пролетавший надо мной рейсовый пассажирский самолет и передал поисковикам мои координаты. Когда трое солдатиков и старший лейтенант меня нашли, первым делом спросил у них: «Я не седой?» Почему-то думал, что я должен быть обязательно седым после пережитого. «Нет, не седой», — отвечают».
Пока космонавт прикуривал, один из спасателей рассказал ему ставший популярным на Земле в его отсутствие анекдот. Борис Валентинович с улыбкой пересказал его мне: «В народе говорят: пошатались-пошатались по космосу, поволынили-поволынили — ни хрена не сделали, еле сели».
Чувством юмора, включая самоиронию, Борис Валентинович обладает отменной. С улыбкой он вспоминает и о том, как после полета, когда в Кремле героев награждал первый секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, он пригласил на высокий прием свою тещу, скромную женщину в платочке, которая жила с Волыновыми. «Когда Брежнев подошел к ней, Попович сказал, довольно улыбаясь: «А у нас еще и космическая теща есть!». Ну, Леонид Ильич и ее поцеловал».