Если открыть региональную прессу, то демографическая проблема покажется не такой уж и острой. Журналисты пишут, что демографические проблемы успешно решаются в Белгородской, Волгоградской областях, Санкт-Петербурге и Хабаровском крае. Да и сама Татьяна Голикова в апреле нынешнего года заявила о выполнении всех показателей нацпроекта «Демография».
Итак, вроде бы все поставленные цели достигнуты, но естественная, как ее называют статистики, убыль населения России продолжается. Что с этим можно поделать?
Конечно же, у каждого есть свой взгляд на решение демографических проблем. Эксперты и ответственные лица предлагают решения, кажущиеся правильными, логичными, но они не срабатывают. И это беда не только российская.
Первая идея, которая лежит на поверхности, — залить проблему деньгами, стимулировать население тем способом, который срабатывает в других сферах.
Любитель простых решений, кандидат в президенты США Дональд Трамп обещает «детские бонусы для нового бэби-бума» в случае его избрания. В Китае, который совсем недавно вписывал в свою Конституцию требование «одна семья — один ребенок», теперь вводит налоговые льготы для тех, кто родит троих.
Франция, которая вкладывала в демографическую политику больше всех в Европе — до 4% ВВП в год, получила в 2022 году минимальное со времен Второй мировой число новорожденных и теперь власти планируют расширить финансирование программ поддержки деторождения. При этом экономисты подсчитали, что каждый дополнительно рожденный ребенок обошелся бюджету в полтора миллиона евро, поскольку основная часть денег попадает в карманы родителям, которые завели бы детей и без финансовой поддержки, или к тем, кто настолько богат, что доплаты для них кажутся смешными.
Но деньги, увы, не помогли повысить рождаемость. К тому же выяснился опасный нюанс прямого пронатального финансирования. Понятно, что к «плате за рождение» более чувствительны беднейшие слои населения, среди которых даже появляются «профессиональные матери». Но эти «дополнительно» рожденные дети из бедных семей в будущем могут не стать опорой экономики.
В США, например, вклад бакалавра в экономику в десять раз выше, чем вклад выпускника средней школы. Но только 8% детей родителей, не получивших высшего образования, претендуют на поступление в колледж. Низкий уровень образования наследуется вместе с бедностью. И, значит, правительство США, вкладывая деньги в стимулирование рождаемости и получая отдачу только от малообеспеченных, лишь плодит нищету, не получая в будущем ни высококвалифицированных работников, ни налоговых поступлений от их деятельности.
Ужасающе гротескной иллюстрацией хорошей демографии, которая не приводит к росту экономики и улучшению условий жизни населения, могут служить многие страны Африки. Рождаемость там высокая, значительная часть молодого поколения не получает достойного образования и становится не двигателем экономики, а тяжкой ношей для нее — лишь нищета разрастается.
Второй столь же очевидный, как и денежное стимулирование, способ поднять рождаемость — немонетарные льготы. Например, почему бы не увеличить декретный отпуск? Так и поступили в некоторых развитых странах, но эффект получили обратный — вместо скачка рождаемости возник дополнительный спад. Продление отпуска по беременности и родам заставляет женщин откладывать рождение первого ребенка и вообще рожать меньше в течение жизни.
Причина обратного действия принятой льготы крылась не в женщинах, а в их окружении. Дело в том, что и работодатели, и коллеги бывают сильно недовольны тем, что сотрудница вдруг выпадает из производственного процесса на значительный срок. Вернувшись после отпуска, она уже не может претендовать на прежнее отношение. Всё будет в рамках трудового законодательства, но о былых темпах карьеры и роста заработка можно забыть навсегда.
Этот феномен дает если не ключ к пониманию, то уж подсказку наверняка — нужно смотреть на потенциальную мать не как на отдельную личность, а как на члена социума. Который, положительно или отрицательно, но влияет на ее решение родить ребенка.
В России традиционно старшее поколение, закончившее трудовой путь, принимало на себя роль нянек и учителей — ухаживало за внуками, параллельно передавая молодым родителям свой опыт. Согласитесь, никакие школы и курсы не дадут комплекса знаний, умений и навыков ухода и воспитания своих детей, и никакие ясли не заменят нежных и умелых рук бабушки. Молодые супруги не боялись, что не справятся со своими родительскими обязанностями, потому что надеялись на помощь своих собственных родителей.
Сейчас, говоря о традиционной семье, многие как-то упускают из вида тот факт, что она была многопоколенческой. Но возможна ли сегодня такая семья, где три поколения живут под одной крышей, а старики могут и хотят уделять время заботе о внуках? Возможна, но явно непопулярна. Более того, против нее работает множество объективных факторов.
Различное экономическое положение регионов заставляет молодежь покидать малую родину, и это даже считается достижением — трудовая мобильность и внутренняя трудовая миграция поддерживают экономику. Но чисто географический отрыв от старшего поколения в корне меняет репродуктивное поведение. Без дедушки и бабушки, которые помогут, подстрахуют, научат, станут няньками и воспитателями, рождение ребенка видится гораздо более рискованным шагом.
К тому же, чтобы хоть частично заменить помощь старшего поколения, требуются немалые деньги. Значит, думают в молодой семье, «сначала нужно встать на ноги, а потом задумываться о детях». Сколько продлится процесс «вставания» и достигнет ли он заметного результата, вопрос открытый в каждом отдельном случае.
Разрывает поколения в семьях и… интенсификация сельского хозяйства. Крупные агрохолдинги, получившие гигантские территории и обрабатывающие их на современной технике малым количеством рабочих рук, фактически вытесняют сельское население трудоспособного возраста, а пенсионеры остаются жить в обезлюдевших деревнях.
Совсем уж парадоксальным образом на рождаемость влияет модное ныне «активное долголетие». Да, пожилые люди хотят жить полноценной жизнью, путешествовать, заниматься спортом, творить, самовыражаться. Это же здорово! Но кто с внуками-то сидеть будет?..
Есть и еще один внесемейный социальный фактор, влияющий на рождаемость. Социологи частенько апеллируют к знаменитому эксперименту на мышах «Вселенная-25». Обычно его описывают как «мышиный рай», где мыши почему-то перестали размножаться. Популярный вывод — потребительство и эгоцентризм приводят к вымиранию популяции. Но такая интерпретация упускает механизм, выявленный в ходе исследования.
Вначале мыши, имея достаточно территории и пищи, вполне нормально размножались. Но идеальные условия привели к увеличению продолжительности жизни, и старые альфа-самцы, находящиеся на высотах мышиной иерархии, не уступали место молодежи. Новые поколения убеждались, что «от нас ничего не зависит», «какой смысл что-то делать, если все уже поделено», «сын майора не станет генералом — у генерала свой сын есть». Контроль старожилами мышиного социума приводил к тому, что молодежь не испытывала нормальных социальных взаимодействий, не получала навыков ухода за младенцами или защиты своей территории. Как следствие — падение рождаемости.
Кстати, уже на закате эксперимента в «мышином раю» остались только те самые старожилы, запредельно продлившие свой мышиный век, — молодежь вымерла.
Но мы же не мыши, мы люди. Поэтому стоит сделать то, что рекомендует Татьяна Голикова: переосмыслить демографическую политику. При этом хорошо бы посмотреть на проблему шире — не только на молодую семью и молодое поколение, но и изучить опыт других стран и вспомнить свой собственный.