Тем, кто прочно и давно в теме домашнего насилия, прекрасно известно имя Александры Машковой-Благих. Можно сказать, она возглавляет группу противников этого закона.
Не так давно эта тема была снова поднята и в Государственной думе. Уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова заявила о том, что кризисные центры для жертв домашнего насилия в РФ переполнены.
По мнению депутата Ярослава Нилова, проблема в том, что зачастую жертвы просят о помощи, но не могут ее получить.
Согласно недавнему опросу Russian Field, за принятие закона о домашнем насилии высказались 95% женщин и 83% мужчин, участвовавших в анкетировании.
Однако Александра Машкова-Благих считает, что не все так однозначно:
— Не секрет, что резкий интерес к этой теме на регулярной основе во всех странах мира с одной и той же риторикой пытаются привлечь одни и те же люди, за которыми стоит коллективный Запад. Я считаю, что это оттуда к нам пытаются протолкнуть якобы замечательный закон о семейно-бытовом насилии. Но это их проект, а не наш. Во всех странах, где он принимался, прежде всего, в бывших республиках СССР, например в Казахстане, с его помощью пытаются воздействовать на устои общества. Продвигают, конечно, не только этот закон, но и пропаганду ЛГБТ (движение признано в России экстремистской организацией) и «зеленую» энергетику. Взамен дают послабления по кредитам, а заканчивается все это насаждением нового мышления и «оранжевыми революциями».
— Но не будем отрицать, что преступлений, связанных с домашним насилием, в России действительно много.
СПРАВКА "МК"
Возьмем только новости за первую половину июня. Здесь вся российская география.
2 июня в Оренбурге погиб заведующий приемным отделением одной из больниц.
Он стал жертвой смертельного ножевого ранения, нанесенного супругой в ходе бытовой ссоры на фоне личных неприязненных отношений.
7 июня в Вологде 28-летний мужчина убил свою бывшую сожительницу на почве личной неприязни.
9 июня в Башкирии 33-летний мужчина до смерти избил бывшую жену. Трагедии предшествовал конфликт из-за общего полуторагодовалого ребенка.
11 июня житель Ростовской области, ослепленный ревностью, избил 38-летнюю гражданскую жену, затем привязал ее за ноги к бамперу, проволок на машине по лесопосадке и добил кувалдой по голове.
14 июня 35-летний житель Гатчины забил невесту из ревности прямо накануне свадьбы, а сам улегся спать.
15 июня в Набережных Челнах 72-летний муж схватил полуавтоматическое ружье «Сайга» и выстрелил в 67-летнюю супругу, врача-невролога. После чего пустил пулю себе в сердце.
— А как принятие этого суперзакона поможет настоящим и будущим жертвам? Никак. В Германии, кстати, его приняли еще в начале нулевых, и до сих пор по статистике у них каждая четвертая женщина страдает от домашнего насилия. Просто никто не задумывается, что этот проект и не направлен на улучшение ситуации. Да, он призван изменить наш Уголовный кодекс определенным образом, так как его принятие вносит внесудебное разбирательство среди граждан. Некие общественные организации, в принципе не отвечающие ни за что и не имеющие никаких полномочий, в случае конфликтов в семье будут вершить свой собственный суд. Но влезание каких-то посторонних людей в пространство семьи не вылечит ее проблемы, если они имеются. Наоборот. Нам же не нравится, когда в наши отношения суются тещи или свекрови, а здесь предлагается совсем посторонних людей впускать. Зачем? Чтобы развалить семью окончательно? Те же близкие родственники, вмешиваясь, хотя бы не имеют никаких прав, а тут толпы посторонних, неизвестно с каким образованием и квалификацией общественников, получают полную власть командовать. Мы уже проходили подобное с опекой, отбирающей детей из-за пустяков, потому что им что-то показалось. Тема домашнего насилия тесно связана с темой ювеналки, то есть обязательно возрастет и количество отобранных детей.
— Речь идет об НКО?
— Эти структуры могут называться любыми именами. Они будут сидеть на бюджете и решать, как всем жить: вводить охранные ордера, в результате которых мужья, поссорившиеся с женами, не должны подходить к ним ближе, чем на определенное расстояние, организовывать гендерные суды, создавать армии наблюдателей.
— Подождите, насколько я помню, бурное обсуждение этого законопроекта шло еще до пандемии, тогда он так и не был принят. Это какой-то обновленный вариант или тот же самый?
— Этот законопроект не принимают начиная с 2013 года. В 2013 году его отбили. В 2014-м все отвлеклись на Украину. В 2016-м была еще одна неудачная попытка его лоббировать. В 2019-м его неудачно пропихивали снова. Была мощная информационная кампания, которая с треском провалилась. Потому что заставили опубликовать проект этого закона. Все желающие смогли его прочитать, и оказалось, что он не соответствовал заявленным целям, был совершенно недопустимым и бессмысленным, так как подменял собой УК и КоАП. Статьи, которые уже есть в Уголовном и Административном кодексах, внезапно попадали под некий гражданский контроль. Мало того, некоторые вещи, которые вообще не являлись правонарушением, например громкий разговор супругов или воспитание ребенка, тоже становились предметом интереса сторонних наблюдателей. Толпа общественников, которые якобы специализируются по семейно-бытовому насилию, на глазок будут определять, кто виноват и кто прав. Если эмоциональное общение происходит между супругами, что бывает регулярно, все мы живые люди, то виновный должен покинуть дом. Повторяю, все это без суда и следствия, просто на основании того, что разработаны некие программы, согласно которым должны действовать.
— Может быть, вы все же преувеличиваете?
— Ничуть. Речь в прямом смысле идет о принудительном развале семьи путем вмешательства в нее. И не только у нас. Тот же Казахстан уже вышел с инициативой о создании некоего центра по контролю за бытовым насилием, я думаю, что их вынудили продавить эту инициативу с Запада.
— Но в Казахстане действительно была очень громкая и страшная история не так давно, которая способствовала подъему общественного интереса. Экс-министра экономики Куандыка Бишимбаева осудили на 24 года за жестокое убийство жены. Он бесчеловечно избивал ее в течение 8 часов в ресторане, и все, кто наблюдал за этим кошмаром, охранники и сотрудники, не пришли несчастной женщине на помощь.
— А как бы ей помог этот закон, даже если бы он был принят? Или его отсутствие помешало окружающим вызывать полицию и защитить жертву? История нашумевшая, все сочувствуют убитой Салтанат. Это классика, понимаете, берете яркую историю, сообщаете, что якобы, если бы закон существовал, женщина осталась бы жива, не вдаваясь в суть.
— Думаете, что все зависит не от формальных законов, а от морального состояния общества?
— Вы извините, но Салтанат не желала расставаться с мужем, который ее убил, до последнего. Как, увы, и многие жертвы домашнего насилия в России. Эти женщины упорно возвращаются к своим мужьям и сожителям. Как изменит ситуацию выдача охранного ордера? Сегодня его выпишут, а завтра она сама прибежит и скажет, что простила мужа, хочет жить с ним дальше, и что виноваты те, кто этот ордер выписал, раз не разрешают ему приближаться к ней. Ну любит она его, понимаете, химия у них… Вы им встречаться запретите, так они тайно это делать будут. У нас не Европа. У нас женщины приходят в полицию, чтобы забрать заявления, которые сами же на своих мужей написали, кидаются выцарапывать глаза сотрудникам, которые не хотят их супругов-дебоширов выпускать из «обезьянников».
— Да, я знаю, что полиция и апеллирует к тому, что сегодня жертва хочет домашнего тирана посадить, а завтра винит стражей порядка в том, что те его закрыли. Эта проблема в нашей стране существовала всегда. Помните, в «Зимней вишне» героиню Удовиченко избивал ее жених, а виноватыми в итоге стали подружки, которые прибежали ее спасать.
— То-то и оно. И что делать? Запретить женщине писать заявление в полицию? Запретить его забирать? Была попытка в уголовном праве, например, сделать эти статьи публичным обвинением, то есть действительно запретить дамам отказываться от своей жалобы. Но любой человек может простить обидчика, помириться с ним и продолжать общаться дальше. Значит, либо мы считаем, что женщина дееспособна и у нее есть право выбора, либо заставляем ее поступать так, как нам хочется, и против ее желания.
— Но в том-то и состоит главное противоречие, что те, кто просит простить разбуянившегося мужа, в один прекрасный момент могут погибнуть от его руки.
— У нас есть статистика МВД, которая утверждает, что 90% семейно-бытового насилия происходит на почве домашнего алкоголизма и совместного распития крепких напитков. Причем совершенно необязательно, что пострадавшей стороной является женщина. Более того, та же статистика МВД показывает, что рост женской агрессии в России за последние годы очень вырос. Женщины бьют своих мужчин, и бывает, что до смерти. Истории как в кино. Она с ним поругалась и ушла гулять в ночь, он ее пытался остановить, она в ответ пырнула его ножом. Соответственно, села на шесть лет. Что дальше? Как бы здесь помог охранный ордер? Пить же они оба не перестанут...
— Что-то надо делать с моралью, наверное.
— Мой ответ заключается в том, что этим законом мы человеческую природу не изменим и никак существующую агрессию не искореним. И если какая-то женщина хочет найти себе агрессора или какой-то мужчина — любовь, которая станет доводить его до белого каления, как мы можем повлиять на это? Единственное, на что мы можем точно повлиять, это на снижение количества употребления алкоголя, так как большинство подобных преступлений все же происходит по пьяни и в неадекватном состоянии как у жертвы, так и виновника. Статистика МВД свидетельствует, что повышение культуры пития снижает уровень семейно-бытового насилия. И второй важный показатель — доброжелательный фон в обществе в целом. То есть когда люди находятся в ровном, спокойном состоянии, когда они уверены в работе, в завтрашнем дне, в своем партнере, когда вокруг позитивная информационная среда, то и повседневное насилие тоже снижается. Вспомним по тем же 90-м — на бытовой почве более 15 тысяч убийств в год происходило, но со временем в нулевые это количество значительно упало.
— Однако в последние годы, я бы сказала, лихие 90-е возвращаются. По крайней мере, по уровню всеобщего стресса.
— Это так. Но пока рост бытовой преступности все же не дотягивает до тех лет. При спокойной жизни насилие в обществе и семье уменьшается естественным образом. Хотя остаются проблемы человейников, больших городов. Доказано, что люди, живущие в малоэтажных застройках вне мегаполисов, гораздо более спокойны, нежели городские жители.
— Так кто против? Но пока что особняки бесплатно не выдаются.
— Раз наши депутаты так переживают за пострадавших от домашнего насилия женщин, то, наверное, они должны делать все для того, чтобы жилье молодым семьям становилось доступнее.
Я тоже могу включить менторский тон и заявить, что знаю, как жить в семьях правильно, — и это так, как живу я. А все, кто не будет меня слушаться, должны быть признаны виновными. Проблема в том, что взрослые люди имеют право делать неверный выбор, принимать свои собственные решения. Хотя на самом деле это нерешаемая проблема при том состоянии общества, в котором оно находится сегодня. Мы не можем изменить человеческую природу. Мы не можем запретить женщине садиться в машину к бывшему мужу, если она сама хочет это сделать.
— Даже если он потом отвезет ее в лес, где отрубит руки?
— Мы не можем на это повлиять и заставить женщину ходить по струнке. Хоть тысячу охранных ордеров выпиши. Он может отрубить ее руки, а может не отрубить. Они, наоборот, помирятся, и все у них будет хорошо. С их точки зрения, они будут счастливы.
У меня в юности были две знакомые пары, которые дрались друг с другом, подключали к своим разборкам всю нашу молодежную тусовку, мы все переживали за них, а потом перестали, так как после очередного скандала они днями не вылезали из постели…
— А если это заканчивается пятнадцатью ножевыми ранениями или кувалдой по голове, как на днях в Ростовской области?
— К сожалению, такое было и будет всегда. И тот, кто это совершил, ответит согласно статье в Уголовном кодексе, где есть наказание за убийство с особой жестокостью. И никакой закон о семейно-бытовом насилии это не предотвратит, поскольку, повторюсь, его цель, по моему мнению, контролировать российские семьи извне и насаждать в них свои порядки. Мы не можем допустить этого.