«Алмаатинцы штурмовали военкоматы»
- Я родилась в Алма-Ате в 1924 году. Мы с мамой и отцом проживали в частном доме на улице Сатпаева, в районе пересечения улиц Сатпаева – Сейфуллина, ближе к улице Дзержинского (сейчас Наурызбай-батыра. – Ред.).
Перед тем, как началась война, я сдала выпускные экзамены в средней школе №30. Кстати, в этой же школе учился будущий дважды Герой Советского Союза, командир эскадрильи истребительного авиационного полка Сергей Луганский. Моя девичья фамилия - Шереметьева, но, окончив школу, я вышла замуж за очень хорошего человека Сатая Бакиева и взяла его фамилию.
К сожалению, мы прожили с ним вместе совсем недолго. Ему было всего 19 лет, когда он ушел на фронт. Призвали и моего отца. Когда на него пришла похоронка, я пришла в военкомат и попросила отправить меня на фронт. Но получила отказ.
Во-первых, мне не исполнилось еще восемнадцати, а во-вторых, тогда в Алма-Ату постоянно прибывали эвакуированные из западных регионов СССР. В то время как наши алмаатинцы чуть ли не брали военкоматы штурмом, добиваясь отправки на фронт, многие из эвакуированных всеми силами пытались избежать призыва. Для этого они подделывали медицинские справки с различными диагнозами – от сколиоза и плоскостопия до туберкулеза – лишь бы остаться в тылу! Это было очень противно, я не могла таких понять! Поэтому продолжала ходить в алмаатинский военкомат пока, наконец,¸ туда не прислали разнарядку в школу снайперов.
Это была центральная женская школа снайперов. Меня сначала отправили в подмосковные Вешняки, а потом - в Подольск. Вместе со мной там готовили 12 девушек, все они были добровольцами. Во время войны в этой школе прошли обучение более двух тысяч снайперов–женщин. И впоследствии они били врага на всех фронтах Великой Отечественной войны.
«После всех их зверств мы фашистов за людей не считали»
Подготовка проходила в течение шести месяцев. В той же самой школе обучалась и Герой Советского Союза Алия Молдагулова. Но она прошла подготовку раньше меня всего на один выпуск.
Занятия с нами проводили очень хорошие, высококлассные инструкторы. Обучение длилось по четырнадцать часов в день. Первым делом нам пришлось досконально изучить винтовку Мосина образца 1898 года. Мы ее разбирали полностью, смазывали, потом собирали. Затем опять разбирали. Потом учились настраивать оптический прицел и пристреливали винтовку. Скажу, что для снайпера винтовка Мосина была очень удобным оружием.
Лучше чем, фашистские. Ведь она тяжелее. Мы изучали и немецкие снайперские винтовки Mauser 98k. Хотя это оружие и было аналогичным, то есть снайперским, весила она меньше. Из-за этого во время выстрела вдоль всей длины винтовки возникали вибрации. Вследствие чего траектория полета пули могла существенно смещаться.
А вот оптические прицелы у фашистов были прекрасные, четырехкратные - ZF 39. Они изготавливались на фирме Carl Zeiss.
На советских винтовках Мосина прицелы были 2,5-кратности. Немецкая оптика превосходила нашу, почти в два раза.
Нас обучали стрелять не только точно, но и очень быстро. Это целая наука. Приходится принимать во внимание множество факторов. Например, при подготовке к поражению цели необходимо учесть направление и скорость ветра, температуру воздуха, влажность, освещение. Да и вид пули тоже! Наши девчата пристреливали оружие на основное расстояние в 100 метров, поэтому для выстрела дальностью 400–600 метров обязательно приходилось вносить определенные корректировки.
Еще нас учили правильно вести огонь из автомата ППШ (пистолет-пулемет Шпагина. - Ред.), из станковых и ручных пулеметов, из противотанковых ружей. Также мы метали гранаты, противопехотные и противотанковые. Кроме этого, наши инструкторы показывали нам, как лучше всего подготовить позицию для стрельбы. Как снайпер должен маскироваться на открытой местности, в лесу или в условиях городского боя. И учили лазить по деревьям.
Никаких психологических методик для подготовки будущих снайперов к физической ликвидации противника наши инструкторы не использовали. После полученных нашими девушками-курсантами «похоронок» на их отцов, братьев и родственников, фотографий тысяч сожженных дотла наших сел и городов, этого и не требовалось. Кстати, слова «убить» наши инструкторы также не употребляли. Вместо слова «убил» наши снайперы говорили: «враг уничтожен» или «врага снял». Ведь после всех зверств, совершенных гитлеровцами на советской земле, мы фашистов даже за людей не считали…
«Плен куда страшнее смерти»
После окончания центральной школы снайперов меня направили сначала на Калининский фронт, а потом на 2-й Белорусский. Со 2-го Белорусского я в 1943 году получила последнее письмо от мужа Сатая. Похоронку на него мне не приходила, а, если человек пропал без вести, то это же не означает, что он погиб. Так ведь?! Поэтому я ждала его и десять лет, и двадцать…
Что для снайпера является самым сложным испытанием? Пожалуй, «дуэль» с вражеским снайпером. И я ее пережила, а враг - нет. Такое противостояние выпало на мою долю незадолго до нашей победы - в январе 1945 года, под литовским городом Клайпеда. Тогда Клайпеда носила немецкое название Мемель. Мы работали парами.
Моей напарницей была Фрида Цыганкова. Она родом из Уральска. В одном из секторов появился фашистский снайпер, и нам было приказано его уничтожить. Мы с Фридой выдвинулись перед рассветом на нейтральную полосу и оборудовали там себе позицию. Выкопали подобие неглубокого окопчика за толстым поваленным деревом. Сидели в засаде на расстоянии чуть больше 500 метров от вражеских окопов несколько часов, пока не заметили противника.
Выбрав момент, я нажала на спусковой крючок. Но… промахнулась! В подобной ситуации – после неудачного выстрела - снайперский устав требует, чтобы немедленно уходили с позиции. Но мы подумали, что фашист на это и рассчитывает, и никуда уходить не стали. Прошло еще два часа, я опять его засекла. Выстрелила, но опять мимо! Мы с Фридой прекрасно осознавали, что фашисты уже точно определили наше местоположение и вот-вот вышлют к нам группу захвата. Больше всего мы боялись не смерти, а плена. Ведь было точно известно, что нас там ждет.
Когда фашистским оккупантам удалось схватить нашу девушку-снайпера Наталью Бороздину, то ее очень долго и зверски пытали, выкололи ей глаза. И лишь потом расстреляли… В общем, плен куда страшнее смерти. Поэтому другая пара снайперов - Наталья Ковшова и Мария Поливанова - не успели отойти с позиции, отстреливались до последнего патрона. Понимая, что уйти уже не получиться, встали рядом, и, подпустив фашистов, подорвали их гранатой вместе с собой.
В тот раз я сначала подождала, пока фашист высунется в третий раз, и попала ему точно в лоб. Когда же мы с Фридой отходили, немецкие минометчики просто осатанели. Они буквально осыпали нас минами. Тогда-то я и получила осколочные ранения правой ноги…
Победу я встретила в Кенигсберге (сейчас Калининград. – Ред.). После возвращения в Алма-Ату поступила в политехнический институт, окончила его и работала на алмаатинском заводе тяжелого машиностроения. Одновременно занималась спортом. Входила в сборные команды Казахской ССР по конькобежному и стрелковому спорту. Многие удивлялись этим достижениям после такого тяжелого ранения. Я отвечала: главное - не начинать жалеть себя.
***
P.S. Когда мы приехали с Лидией Ефимовной к снайперам спецназа «Сункар», они окружили ее плотным кольцом. И спрашивали, спрашивали... Один из бойцов поинтересовался, что она чувствовала, когда убила своего первого фашиста. И Лидия Ефимовна железным голосом ответила: «Запомните: врагов не убивают, их уничтожают! Я лично уничтожила 78 немецко-фашистских оккупантов, врагов нашей Родины!»
Бойцы спецназа показали ветерану-снайперу свое боевое оружие. Лидии Ефимовне очень понравилась СВД — самозарядная винтовка Драгунова, а также австрийская снайперская винтовка с болтовым затвором Mannlicher steyr taktikal elite. К ней прилагалась чрезвычайно мощная оптика: оптический прицел переменной кратности от 6,5 до 20.
«Как жаль, что у наших снайперов во время войны не было такого оружия!», – посетовала ветеран.
…Каждый раз, проезжая мимо ее дома, который расположен в Алматы в районе перекрестка улиц Тимирязева-Айманова, я с грустью отмечаю, что Лидии Ефимовны там больше нет.
«МК в Казахстане»