Случившееся настолько подкосило девушку, что она еле держалась на ногах. Белоцерковскую, по сути, вернул к жизни только маленький сын Филипп, которому в апреле исполнится 4 года. Говорят, время лечит, а с годами боль уходит, но вдова Бориса Юрьевича считает, что боль никуда не ушла, просто надо жить дальше. Хотя бы ради сына. 18 марта Грачевскому исполнилось бы 75 лет. Накануне юбилейной даты мы пообщались с Екатериной о том, как живет она, маленький сын Филипп, и как она хранит память о муже.
- Екатерина, для многих поклонников дата 18 марта неразрывно связана с днем рождения Бориса Грачевского. Как вы проведете этот день?
- Этот день мы проведём так, как обычно проводили дни рождения, с семьёй: сёстрами, внучками, племянниками. Обязательно поедем на кладбище, помянем его, посидим где-то. Для нас он живой, поэтому мы отметим его юбилей.
- Борис Юрьевич как любил отмечать дни рождения?
- Он любил встречаться всегда с самыми близкими. Обычно мы собирались где-нибудь в ресторанчике, чаще всего в Центральном доме литераторов. Ну а на юбилей всегда гулял уже со всеми друзьями.
- Два года назад был установлен памятник на могиле с любимой фотографией Бориса Юрьевича. Что-то изменилось с того времени?
- Нет, все пока без изменений. За могилой ухаживаю я. Зимой, конечно, нанимаю человека, потому что там лёд, снег - тяжело очищать, а летом я сама убираю.
- Кто-то, кроме вас, приносит на могилу цветы?
- Да, они постоянно там появляются. Слава богу, его многие помнят. В этом году на годовщину 16 января мы собирались на могиле, и когда уже стали уходить, там осталась только его сестра. И вдруг подошли какие-то люди, она удивлённо спросила: «А вы кто?». Они ответили, что поклонники. Так что каждый раз, когда я подхожу к могиле, я вижу, что был кто-то из его фанатов.
- А сын Филипп на могиле у папы ещё не был?
- Пока нет, он ещё маленький, он все равно не понимает, что все это значит. Так что нет смысла его привозить сюда. Мы на эту тему еще не говорили.
- Расскажите, как сейчас вы с Филиппом живёте? Ребёнок, наверное, занимает львиную долю времени?...
- Не львиную долю, а все время, пока он маленький. Это нормально, не я одна такая, абсолютно все такие. Сейчас он начал ходить в детский сад, пока на полдня. Мы встаём очень рано, идём в сад, в 12 дня его надо забирать, потому что он пока отказывается в саду спать и есть. Но у нас очень хороший детский сад, и там тоже считают, что ребёнок должен сам привыкнуть и стать готовым к тому, чтобы оставаться уже на весь день. Чтобы не было никакой психологической травмы, чтобы ребёнку не было тяжело. Понятное дело, что бывает ситуация, когда нет возможности, и родители вынуждены оставлять ребёнка в любом случае. Но, слава Богу, пока у меня есть возможность, я стараюсь посвятить всё своё время сыну. К тому же я его настолько люблю, он свет в окне для меня, и, естественно, я готова на всё.
- Он, наверное, это чувствует и иногда вьет верёвки из мамы...
- Ну, не иногда, а всегда (улыбается). И это нормально. К тому же я из тех мам, из которых можно вить веревки. У него это очень хорошо получается.
- К детскому саду вы его как-то подготавливали ?
- Я ему рассказывала, что мы скоро пойдём в садик, там будет много деток, появятся друзья. Он посмотрел на меня и сказал, задумчиво: «Хорошо!» Когда мы пришли в детский сад в первый день, у него были страшные слёзы: «Мама, не уходи». Я сидела с ним ещё полчаса в группе, потом кое-как оторвала его от себя, зашла в ближайшую кофейню, у меня разрывалось сердце, я сидела плакала. Вдруг воспитательница мне прислала фотографию, где мой ребёнок спокойно играет. Она написала: «Все в порядке, не переживайте». Вы знаете, счастью моему просто не было предела. Я поняла, что он только при маме себя так ведёт.
Первую неделю он ходил по полтора часа в день. Когда я приходила за ним в первые дни, он так бежал ко мне, такой счастливый был, что его забирают. Потом привык. Но, конечно если он долго сидит дома, например на праздники или на больничном, то ему опять надо привыкать к саду, потому что ребёнок не хочет идти туда. Но при этом потом остаётся в саду, и все нормально. Сейчас он приходит домой, рассказывает, что они делали, что изучали. Это, кстати, обычный государственный еврейский детский сад, но он очень хороший.
- Далеко находится или пешком ходите?
- Не очень далеко, рядом с метро "Красные Ворота", но мы ездим, потому что зимой пешком с малышом не пойдешь, на улице не май месяц.
- А вы сами водите?
- Пока нет, я никак не решусь на это. Иногда проскальзывает мысль сесть за руль, но потом во мне просыпается материнский инстинкт, какой-то страх. Вообще, когда становишься мамой, появляются какие-то бешеные страхи, всё меняется вокруг. Если раньше я была достаточно экстремальным человеком, могла и с тарзанки прыгнуть, то сейчас я всего этого панически боюсь. Когда я пересматриваю свои фотографии, где я стою на обрыве горы Ай-Петри, фотографирую что-то внизу, а на мне просто облако и я вся мокрая насквозь, я думаю: «Зачем я вообще это делала?» Там опрокинуться вниз ничего не стоило: закружилась голова - и все, ты внизу.
- Сейчас уже, как я понимаю, не до Ай-Петри...
- Нет, конечно. Сейчас я уже настолько осторожна во всех смыслах. Желание фотографироваться на безумной высоте уже прошло. Прежде чем что-то делать, ты сидишь и говоришь себе: «Я мама, я одна, я не имею права».
- С ребенком сейчас кто-то помогает справляться?
- Периодически мама приезжает и моя младшая сестра, у нас с ней разница в 20 лет. Она учится на мультипликатора в Москве, хорошо рисует. А вообще мне с сыном повезло — он как будто бы с какими-то заводскими настройками. У меня ни разу не было бессонных ночей, за исключением периода, когда он болеет. Помощницы по дому у меня нет, сама все делаю. Я все мечтаю о двадцать пятом часе в сутках, но уже понимаю, что одного лишнего часа мне тоже будет мало. У меня вообще нет свободного времени. Как только оно появляется ночью, после того как укладываю ребенка, нужно успеть убраться, постирать , что-то приготовить.
- Кстати, о ваших кулинарных талантах Борис Юрьевич мне рассказывал практически в каждом интервью. Что сейчас обычно на вашем столе?
- Я любитель итальянской еды: пасты, салатов. У ребенка все гораздо проще, он в меня пошел. Я до 14 лет мяса не ела, он, видимо, будет таким. Для него, главное, чтобы была кашка, фруктики. С ним вообще все просто.
- А Борис Грачевский что любил?
- Он все любил, и очень любил мясо. Раньше относился к рыбе равнодушно, я ее стала готовить — он ее стал обожать. Ему нравилась гефилте фиш, фаршированная рыба, но ее долго и сложно готовить. Времени тратилось много, а съедалось в одну секунду. Естественно я готовила ее только по праздникам. Мясо он ел не часто, потому что я держала его на диете. Красное мясо было разрешено один раз в месяц, и, конечно же, он ждал этого дня, чтобы съесть просто кусок стейка.
- Удивительно, какая сила воли у него была...
- Да, это так, он старался. Ну, конечно же, я тоже креативно подходила к вопросу и готовила пять раз на день разнообразное меню из курицы и индейки. Я научилась даже делать ПП тортики из цельнозерновой муки (ПП — система правильного питания — прим. ред.). Замешивала вместо муки отруби и делала без сахара на лакрице. Все это было безумно вкусно, и нравилось даже мне.
- Катя, расскажите о вашем замечательном сынишке. У него, уже прослеживаются таланты его папы?
- Ещё рано пока об этом говорить. Я не верю, когда кто-то начинает говорить, что его малыш увлекается тем или этим. Детям в трёхлетнем возрасте все интересно, что ни предложи. Он на все говорит: «Да». Тут он мне заявил, что хочет заниматься кикбоксингом. Он даже не знает, что это значит, ему просто слово «кикбоксинг» понравилось (улыбается). Как только он увидел, что нужно там делать, сказал: «Нет, пойдём домой». Я считаю, что раньше пяти лет вообще нельзя сказать, в каком направлении будет развиваться ребёнок. Конечно, есть ребята, которые занимаются профессионально спортом, они начинают в три года и уже живут этим, но это редкость. А вообще я не ограничиваю право выбора своего сына.
- Если скажет: «Хочу быть актером или режиссером, как папа», как отнесетесь к этому?
- Я никогда не буду противиться чему-либо. Конечно, объясню ему все тяготы, но не буду говорить, что я против. Да и вообще в наше время можно не переживать, потому что получить второе образование, которое не будет актерским, можно онлайн. Сейчас хоть десять дипломов получи, учась заочно.
- Вы — профессиональная актриса, но при этом не думали о приобретении новой профессии?
- Думала, и собираюсь выучиться на психолога. Сейчас я понимаю, что мне это интересно в целом, а также для того, чтобы с ребенком быстрее находить общий язык. Вообще у меня все идет от семьи, я заточена на семью, и делаю то, что будет полезно моей семье.
- Филипп растет маленьким модником, об этом можно судить по фотографиям со светских мероприятий. В папу пошел?
- Думаю, да, но сейчас сложно судить, он еще маленький. Хотя уже сам выбирает себе одежду: это я не надену, хочу вот это. Но это абсолютно как и у всех детей. И если ты видишь, что одно к другому не подходит, ты начинаешь ему объяснять, что лучше вот это и вот это. Если позволять ему надевать все, что он хочет, невозможно будет воспитать вкус у ребенка. Право выбора, естественно, должно быть, но его необходимо аккуратно скорректировать.
- Но какие-то черты характера от папы все же передались, это уже сейчас видно?
- Да, он нежный, безумно ласковый мальчик. Он говорит не мама, а мамочка, не баба, а бабушка. В этом плане он как Боря: нежный, ласковый и очень тактильный. Ему постоянно нужно обнять, поцеловать.
- Насколько я понимаю, вы сейчас живете в Москве, в квартире, а бываете в загородном доме, где вы жили душа в душу много лет с Борисом Юрьевичем?
- Конечно, я бываю. Во-первых, нужно снять показания счетчиков, плюс заплатить за обслуживание дома, охрану, коммунальные платежи и т.п. Дом отапливается в зимнее время, даже если ты не живешь. Потому что если ты выключишь отопление, дом перемерзнет. За таким домом нужно следить, сами понимаете.
- Слышала, что этот дом до сих пор предмет спора между наследниками...
- Дом — не предмет спора, слава богу, между наследниками все наладилось, хотя придется продавать, к сожалению. У нас всех разные семьи, мы вынуждены будем это делать. Жалко продавать такой дом, безумно жалко, это память о Боре, но ничего не поделать. Я не обладаю средствами, чтобы его выкупить самой. Главное сейчас, чтобы утихомирился другой человек со своими бесконечными судами, но я не хочу даже называть это имя...
...Но мы понимаем, о ком идет речь. ( После смерти Грачевского бывший «друг» Аркадий Григорян подал в суд на вдову и детей Бориса Грачевского с целью получения более 18 миллионов рублей якобы долга, сейчас процесс не закончен — прим. ред.). Тогда предлагаю больше не поднимать эту тему. Давайте лучше о настоящих друзьях поговорим. У Бориса Юрьевича всегда был огромный круг общения, сейчас кто-то поддерживает связь с вами?
- Конечно. Я общаюсь с Виторганами, Долинскими. Безусловно, мы все дружим, они меня поддерживают. Эммануил и Ирина на два года Филиппа устраивали ему день рождения у себя дома. Это было здорово.
- Недавно в соцсети видела, что вы с сыном снова были у Виторганов в гостях...
- Да, у их дочери Этель был день рождения, ей исполнилось шесть лет. Это был яркий, красивый праздник.
- Ваши дети уже подружились?
- С Филиппом у них пока еще большая разница - два года, поэтому они пока еще почти не поддерживают дружбу. Они играют только иногда вместе. Но в будущем, я думаю, станут общаться, потому что два года уже не будет существенной разницей. Для нее он пока еще малышочек. Тут Борин внук, сын племянницы, очень смешно выдал, когда ехал к нам в гости. Ему сказали: «Ты с Филюшей, пожалуйста, пообщайся». На это он ответил: «Как я должен с ним разговаривать - по-малышачьи»? (смеется). Но ждать осталось недолго - дети очень быстро развиваются. Я смотрю на сына, каким он был год назад, и вижу, какая произошла колоссальная разница.
- С момента ухода Бориса Грачевского прошло три года, за это время вы уже восстановились психологически, можно сказать, что боль ушла?
- Нет, хотя я думала, что восстановилась. Я тут была на съемках передачи, увидела на экране фотографию Бори — и меня опять накрыло. Боль никуда не уйдет, она может только притупиться. Плачу ли я? Да, конечно, плачу. Тяжело мне? Да, конечно, тяжело. Но при этом я счастливый человек, потому что в моей жизни был он. Потому что я знаю, что такое любить, что такое быть любимой. А многие люди этого не знают. Я — счастливый человек, потому что, несмотря на то, что он ушел, для меня он живой. Я все равно его чувствую, он нас охраняет, он никуда не ушел...