В Роспотребнадзоре обеспокоены тем, что в настоящее время правовой статус искусственного интеллекта законодательно не определен и нет ясности, кто несет ответственность за создание и распространение им недостоверной или неточной информации, попадающей в открытые источники. Поэтому его использование может способствовать распространению ложной информации и нарушению конфиденциальности. Здесь планируют обсудить с органами власти, потребительскими организациями и бизнесом, как это связано с доверием потребителей к электронным помощникам тех, кто предлагает им товары и услуги, — «чат-ботам» с искусственным интеллектом, которые массово используются для сервисов клиентской поддержки и имитируют человеческое общение.
Однако вижу в этом девизе и повод задуматься, насколько «справедливо и ответственно» действует естественный интеллект каждого из нас, определяя наши потребительские предпочтения и действия. Попросту говоря, насколько правильно мы потребляли до появления искусственного интеллекта и потребляем теперь?
Чтобы ответить, надо сначала договориться, «что такое хорошо и что такое плохо» в поведении потребителей, какие их практики заслуживают общественного поощрения, а от каких стоит избавляться. Если заложить такую информацию в программы обучения ИИ, он мог бы стать инструментом нашей защиты от «естественных» факторов риска, а не еще одной угрозой.
Что плохо, более или менее понятно: все то, что нам вредит, сразу же, как при остром отравлении, или постепенно подрывая здоровье, душевный покой, благосостояние. А вот признать хорошим все, что нет оснований считать плохим, думаю, многие не согласятся. Потому что кроме общей пользы в перспективе всей своей жизни человек нуждается в конкретном удовольствии сейчас и подсознательно стремится к нему, вытесняя из сознания информацию о вреде для него источника этого удовольствия.
Для очень многих людей такими источниками давно стали курение, алкоголь, чрезмерное потребление сладкого, соли, жиров, общение в соцсетях и ролики из Ютуба, автомобиль. Разве они не знают, что это не полезно для здоровья? Знают, но всякий раз выбирают не между пользой и вредом в перспективе, а между удовольствием и отказом от него, который требует усилия и вызывает страдание сейчас.
Чтобы конфликт чувства со знанием не довел до нервного расстройства, можно сказать себе, что ощущениями «вкусно», «красиво», «хорошо пахнет», «приятно на ощупь» мои органы чувств сигнализируют о полезности для меня источника этих ощущений. Противоположные же — о его вреде. Так что буду слушать эти сигналы, а не теоретиков здорового образа жизни.
Лично я пришел к этому в «очень старшем» возрасте, вынужденно преодолев тяжкие заблуждения моих органов чувств. Большую часть жизни мне было «вкусно» курение, и прекрасно сознавая причиняемый себе вред, окончательно отказаться от него смог только когда затяжка стала вызывать ощутимый сердечный спазм. И жирную пищу люблю, при этом многие годы сохраняю привычный вес, лишь на несколько кило выше рекомендуемого. А вот к сладкому потерял интерес, и солонкой почти не пользуюсь. Но с удовольствием нахаживаю дневную норму в десять тысяч шагов.
Дети же мои никогда не курили и алкоголь почти не употребляют — думаю, не из-за беспокойства о здоровье, просто это не доставляет им удовольствия. Зато для моих детей и внуков нормой является потребление фастфуда, который для меня так и не стал «вкусным».
Такие, как я, в потреблении весьма консервативны и мало чувствительны к рекламе, привлекающей внимание к новым продуктам и убеждающей в необходимости все время обновлять свой гардероб, девайс, автомобиль, чтобы соответствовать моде и оставаться достойным членом своей социальной группы или подняться выше в их иерархии. Однако мы в меньшинстве, иначе бизнес не вкладывал бы десятую часть полученных доходов в продвижение своей продукции — и это в среднем, среди мировых гигантов есть и такие, у которых затраты на маркетинг составляют больше половины оборота. Им это выгодно, поскольку, покупая, мы платим не только за сам товар или услугу, но и за то, что нас убедили сделать именно эту покупку.
Что можно противопоставить маркетингу, уже готовящемуся сделать искусственный интеллект своим инструментом более эффективного убеждения нас покупать все больше? Думаю, полезно разъяснять потребителям начиная со школьной скамьи, что человеку для удовлетворения его базовых потребностей нужны товары примерно полутораста наименований, тогда как ассортимент среднего супермаркета — в сто раз больше. Рекомендовать экспериментировать, сравнивая конкурирующие марки или модели и ранжируя их по своей личной шкале «удовольствие/цена», но сделав выбор, лучше сохранять ему верность. Если, конечно, продукт не станет явно хуже или дороже.
Однако мы видим вокруг немало людей, очевидно злоупотребляющих тем, что вредно для них и окружающих. Встает вопрос: насколько общество вправе ограничивать их в удовлетворении таких своих потребностей? И насколько эффективны такие ограничения?
В свое время я интересовался, как в европейских странах добились кратного уменьшения доли курящих в последней четверти прошлого века, и понял, что главную роль в этом сыграли не пугающие надписи на упаковках сигарет и ограничения мест их продажи и даже не их существенное подорожание за счет высоких акцизов, а рост благосостояния подавляющего большинства граждан, у которых появились возможности получать больше удовольствий от потребления. Его следствием стало массовое осознание ценности своего здоровья, проблемы с которым угрожают лишить их этих удовольствий. И тогда в головах миллионов людей абстрактная истина о вредности курения для здоровья становилась мощным стимулом отказа от сигарет.
Такая закономерность, хоть и менее ярко, проявлялась и в потреблении алкоголя. Впрочем, в отношении его влияния на здоровье наука не столь категорична, как с табаком. Возможно, потому, что среди курильщиков трудно найти ограничивающихся пачкой сигарет в неделю — как правило, это их минимальная дневная норма. Тогда как подавляющее большинство любителей алкоголя потребляют его в весьма умеренных количествах, не влекущих негативных последствий. Однако и у них присутствуют риски алкогольного отравления и формирования алкогольной зависимости, которые сильно различаются в зависимости от вида потребляемых спиртных напитков.
Россия в этом отношении сильно отличается от других стран. По данным Европейского регионального бюро ВОЗ, уровень потребления алкоголя в абсолютном выражении в нашей стране лишь немного выше, чем в Евросоюзе. А вот по структуре наше потребление отличается от европейского кардинально: средний россиянин потребляет в 2,5 раза больше крепкого алкоголя, примерно столько же пива и в 2,7 раза меньше вина. В 1995 году эти различия были еще существеннее: наш человек выпивал крепких напитков в среднем в 3,5 раза больше, а вина в 5 раз и пива в 3 раза меньше европейца. Результат — в разы более высокая алкогольная смертность.
Можно было бы сослаться на российскую традицию, но ее мощно поддерживает государство акцизной политикой и административными ограничениями. Пока грамм этилового спирта в водке стоит вдвое меньше, чем в пиве, и втрое меньше, чем в самом дешевом вине, и приобрести пиво и вино можно только там же, где продается и водка, а не в маленьком магазинчике, пивном или винном баре возле дома по доступной цене, трудно ожидать существенной переориентации потребительского спроса, а значит, и сокращения масштабов алкоголизма и вызываемых им потерь общества.
Переориентация с крепких напитков на вино и пиво открыла бы и перспективу их замещения безалкогольными напитками этих видов, что уже заметно в некоторых странах. Уверен, если пивовары начнут совместно продвигать свою «нулевку», формируя ее восприятие молодежью как моду, оно и у нас займет на рынке не меньшее место, чем в Испании и ряде других стран.
Что касается виноделов, безалкогольные вина пока еще экзотика для российских потребителей, но, думаю, и у них есть хорошие перспективы продвижения при наличии поддержки государства.
На решение таких задач хотелось бы направить и растущий на глазах потенциал ИИ. Увы, музыку заказывает тот, кто готов за нее платить, и это отнюдь не защитники интересов потребителей. Так что нам остается ждать все более изощренных атак рекламодателей и настраивать свой естественный интеллект на устойчивость к давлению на него с использованием ИИ.