Ольга Антипина живет в городе Шарья Костромской области, население которого за последние 30 лет сократилось почти вдвое. Люди разбежались. Кто в Нижний Новгород, кто в Ярославль или Кострому. Сейчас в Шарье осталось 23 тысячи человек.
Шарья – типичная провинция. Из развлечений – краеведческий музей и кинотеатр, где сейчас показывают две российские драмы, два мультфильма и два фильма ужасов. Есть городской центр досуга. На днях там выступила актриса и певица Татьяна Абрамова, исполняла «С чего начинается родина» и «Пусть всегда будет солнце». До этого прошла выставка детского рисунка. В первый день весны запланирована информационная акция «Наркомания – это трагедия», приуроченная к Международному дню борьбы с наркоманией.
Большинство предприятий в Шарье давно закрылись. А вот больница функционирует. Именно здесь летом 2021 года новорождённая девочка лишилась носа.
Но рассказать эту историю мама пострадавшей девочки, Ольга Антипина, решилась спустя два с лишним года.
– Роды начались у меня раньше срока, на 32-й неделе, – начала Ольга. – 6 июня 2021 года отошли воды, я приехала в нашу ЦРБ, попросила отправить меня в Кострому. Понимала, что больница небольшая, условий нет. Мне ответили: поздно. Прооперировали. Через пару часов в палату заглянул врач: не переживай, девочка родилась 2200 кг, лежит в соседней палате, дышит самостоятельно. Я успокоилась.
А на следующее утро женщине неожиданно сообщили: «У ребёнка проблема, носик что-то почернел».
– Я опешила: в смысле почернел? Врач продолжил: дышит она сама, беспокоиться не о чем, отправим её в Кострому. Я ничего толком не поняла, подумала, может родимое пятно. Они ведь мне так и не показали ребёнка.
Через 10 дней Ольгу выписали, и она поехала в Кострому.
– Увидела дочку, и у меня случился шок. Её нос был покрыт чёрной коркой, как после ожога. Врачи не смогли объяснить, что произошло. Отправили меня со всеми вопросами к сотрудникам той больницы, где рожала. Но чуть позже один доктор признался, что ребёнок нуждался в кислородной поддержке, ей неправильно поставили респираторную маску, передавили ткани носа. Когда врачи заметили покраснение в области носа, сняли маску, надели назальные канюли в носик и разошлись по домам. В медицинских записях сотрудники больницы про нос ничего не указали. Утром, когда все вернулись на работу, нос у ребенка уже почернел, пошло отторжение мертвых тканей. Дочке сняли канюли и отвезли в Кострому.
Ольга находилась в больнице с ребенком, когда через две недели случилось страшное: «Прямо на моих глазах носик у дочки отпал. Не стало ни кончика, ни крыльев, чудом сохранилась одна перегородка».
– Я долго отходила от увиденного. Знакомые удивлялись, почему я не обращаюсь в СК, ведь это случилось по вине врачей. В апреле 2022 года я написала заявление в полицию. До августа было молчание. Я думала, идёт расследование. Оказалось, наше дело потеряли. После того как мы с мужем подняли шумиху, СК возбудил уголовное дело. В сентябре 2023 года в Москве провели судебно-медицинскую экспертизу. Специалисты признали ошибку врачей. Следствие вынесло обвинительное заключение.
Сейчас в Шарье идёт суд над одним из сотрудников ЦКБ. Сначала дело возбудили по 238 статье УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованию безопасности жизни или здоровью), потом переквалифицировали на 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности). По словам собеседницы, обвиняемый вину не признает.
– Врач твердит, что спасал ребенка, когда надел ей маску, – продолжает Ольга. – Коллеги его поддерживают. Считают, доктор всё сделал правильно. В свой адрес я слышу: «Скажите спасибо, что мы ей жизнь спасли».
С дыханием ребёнка проблем нет, но впереди девочку ждут пластические операции.
– Мы уже ездили в Москву к пластическим хирургам. В идеале нужно делать первую операцию в 14 лет, а коррекцию в 18. Но ребёнок не может пойти в школу без носика. Врачи под мою ответственность согласились сделать пластику, когда ей исполнится 6-7 лет. Правда, велика вероятность, что придется чуть ли не каждый год приезжать на коррекцию, а это снова операция, наркоз.
Ещё Ольга переживает, что ребёнка начнут травить: «Её ровесники в детском саду еще маленькие, ничего не понимают. Зато ребята из старшей группы уже спрашивают: а что у неё с носом? Я выдумала историю, что она упала с горки, нос сломала, скоро вырастет. Потом мне шепнули, что мальчишки начинают уже посмеиваться».
Компенсации ни со стороны больницы, ни от регионального Департамента здравоохранения Ольга не дождалась.
– До того как обратиться в СК, я писала жалобу в Росздравнадзор, Департамент здравоохранения Костромы, в приёмную губернатора области. Просила разобраться. Они создали комиссию. Один из представителей комиссии обвинил меня в курении, хотя я не курю. Получается, носик у ребенка почернел, потому что мама якобы курила.
Ольга признаётся, что изначально не хотела доводить дело до суда: «Надеялась, врач признает вину, и мы на этом закончим. Не собиралась никого наказывать Думала, больница в дальнейшем окажет помощь в лечении. Но они стоят на своем, мол, ребенок недоношенный, благодари всех и молчи. И добавляют: как ты могла подавать в суд на медиков, когда их и так нет?».
– Я решила предать огласке историю, потому что устала слушать на суде их оправдания, когда экспертиза все доказала. Терпеть больше нет сил…